Лорды гор. Огненная кровь - Арьяр Ирмата (библиотека книг .txt) 📗
Если вам никогда не улыбались ласхи или если вы никогда не видели солнечного морозного утра в заснеженном лесу, то будет сложно представить всю красоту этого дивного зрелища.
Их улыбка начинается с глаз, расцвечивая густые белые ресницы искорками, потом озаряются изнутри светом морозные узоры на щеках, и вся кожа начинает играть и искриться, как свежий снег под солнечными лучами. Может не дрогнуть ни черточка на их прекрасных лицах, а вас охватит ощущение радости и счастья. Ласхи, даже имеющие жутковатое драконье обличье, обожают улыбаться, прекрасно понимая, что становятся сиятельно-неотразимыми.
В ладонях Сиарея мелькнула радуга, сообщившая: «Благодарю вас сир, вы успокоили мое сердце. Но знаете ли вы, почему многоликие ласхи всегда узнают друга под любым обличьем?»
Лэйр поднял бровь:
— Нет. Объясни.
«Потому, мой драгоценный король, — ответил Сиарей россыпью маленьких северных сияний, — что мы чувствуем наш отраженный ключ в разделившей его душе. Иначе так легко потеряться среди северных снегов и вьюг и не распознать друга в тысяче обликов! Если мы доверяем другому сокровенный ключ, мы доверяем душу. Ее не подменить. Так вот. В том короле, кого я сейчас вижу перед собой, — лишь слабое эхо моего ключа. Отражение души, а не сама душа. Эта загадка не давала покоя в последние дни, но сейчас я начинаю понимать. Он — как Дорри, отразившая волю Роберта. Это не вы сами, прекрасная леди Лэйрин, это ваша воплощенная воля, не так ли?»
Жаль, что он не видит и не слышит, как я рассмеялась в своем огненном убежище. Дорри, гревшая мне бок, нахально забравшись с лапами на покрывало, недоуменно подняла голову и фыркнула. Хитрюги! И Рамасха хорош — не предупредил! И Эльдер! Может, для них все это естественно и они считают, что все должны знать таинства ласхов?
А там, в королевской опочивальне, Лэйр кивнул, и Сиарей, восторженно полыхнув, поклонился: «Я восхищен и преклоняюсь перед вашей находчивостью и силой, ваше изобретательное величество!»
— Значит, от вас никуда не скрыться, Сиарей?
«Можно скрыться, — ответил он. — Мы трепетно относимся к желаниям других. Если обладатель ключа желает остаться не узнанным или ищет полного уединения, он гасит его отражение в душе. Но и тогда его найдет тот, кто любит всем сердцем. К сожалению или к счастью, но окончательно след соприкосновения душ не стереть никому».
Пока мы с ним переговаривались столь необычным способом, в тишине из-за двери послышалась горестная, нарочито громкая жалоба вейриэна Миара:
— Нет, фьерр Холле. Я всего-то случайно прикоснулся к его величеству кончиком пальца, когда помогал переоблачиться. И он за это меня едва не сжег дотла! Теперь вы понимаете, почему он никому не позволяет к себе прикасаться? Да никто и не рискует. Он совсем себя не контролирует! Вспыхивает мгновенно.
— А вы его женить хотите! — добавил Таррэ. — Даже не думайте, фьерр Холле! Видели, что тут творилось? Да с его пылом от молодой жены лишь головешка останется в первую же брачную ночь!
Вот мерзавцы! Решили оставить короля без невесты, раз уже не могут помешать моему браку, который положит конец существованию Регентского совета. Я так разозлилась, словно и на самом деле была мужчиной. И спохватилась лишь под смешливым взглядом Сиарея, брошенным на возмущенного Лэйра.
Освидетельствование короля на зрелость прошло стремительно. Ожоги на лицах и руках грозных вейриэнов были столь красноречивы, что больше никто не осмелился ко мне прикоснуться. Притащенные за шкирку герцогом Холле лекари уперлись у порога, бросили издали взгляд на предъявленное им мужское достоинство фантома, дружно восхитились и торжественно вынесли вердикт: «Мужчина, без сомнения! И готов к воспроизводству рода. Чем скорее женим, тем лучше для всех!» — и вырвались из покоев, счастливые, что остались живы и здоровы.
Сплетни о том, что король Гардарунта — женщина, благополучно скончались.
Регентский совет вынужден был объявить о вакантном месте невесты короля Лэйрина. Но о моих страхах, что в первую же минуту сбегутся толпы девиц, желающих стать королевами, можно было забыть, благодаря тем же вейриэнам — за три дня, оставшихся до окончания траура по Роберту, не нашлось ни одной.
Все потенциальные невесты из благородных домов королевства оказались срочно помолвленными, а иностранные послы смущенно отводили глаза: мол, брачные переговоры — дело долгое, срочно не получится. Пока депеши с предложением руки и сердца дойдут, пока их рассмотрят правители и отцы невест, пока ответят — не один год пройдет.
Еще бы им торопиться. Кому нужен нищий король, да еще и огнедышащий?
По Гардарунту поползли жуткие истории. Одни утверждали: королевский, мол, поцелуй превращает человека в саламандру. Нет, возражали другие, в драконов и дракониц. Откуда что взялось? Вейриэна Миара, за пару дней вернувшего себе прежнюю красоту, сложно назвать человеком или саламандрой, да и не лез он ко мне с лобзаниями. Он лез хуже. И прощать наглости я не собиралась. И не только я.
ГЛАВА 9
Дуэль красного мага
Накануне основных событий, потрясших Гардарунт в очередной раз, Эльдер ворвался в зал совещаний с воплем:
— Быстрее, ваше вечно занятое величество! Они там друг друга убивают! А если он преобразится, праздники можно отменять! Некому будет праздновать! Сожрет полстолицы!
— Кто кого убивает? Кто кого сожрет? Где там?
— На Черном Пепелище!
Так теперь в народе назывался обширный пустырь, оставшийся на месте сгоревшей почти сорок дней назад Черной Часовни и окружавшего ее заброшенного парка. Проклятое место, где, как теперь я знала, королева Хелина и зачала меня от темного владыки. И зачем ее туда понесло? Я еще надеялась, наивная, когда-нибудь узнать всю правду о том, что привело в мир всю такую неправильную меня.
В тот вечер я находилась во дворце в истинном теле, прикрытом иллюзией мужественной внешности. Бояться-то уже нечего, а надо было отдохнуть от постоянного напряжения внимания, которого требовала поддержка фантома. У меня никак не получалось сделать его относительно самостоятельным, как Дорри. Без моего пристального наблюдения Лэйр шел вразнос, слепо тычась в стены, или застывал безмолвной статуей.
— Долгодумающий мой король, быстрее же! — возопил Эльдер.
Надев особые перчатки, защищавшие снежного дьявола от жара моих ладоней, я забралась на подоконник под печальными взглядами графа Оллора, герцога Холле и главного казначея, с которыми обсуждала детали предстоящих церемоний и перекраивала остатки казны. Меня тут же подхватил стремительный буран и унес в небеса.
Над пустырем поднимался черный клуб пепла, перемешанный с яркими белыми вкраплениями.
— Ненавижу это место, — вырвалось у меня. — Надо как-то избавить от него мою столицу.
— Отдайте его нам в пользование, и мы покажем, что такое настоящее искусство зодчества! — предложил Эльдер.
И я опрометчиво согласилась:
— Да забирайте!
Под пылевым облаком — магическим, как оказалось, поднятым специально и укрывшем драку от нежелательных глаз — мы обнаружили еще один буйный вихрь: сражавшихся на мечах Миара и Светлячка и секундантов в количестве аж девяти нечеловеческих лиц и одного человеческого. Таррэ, само собой, с присными, а также Сиарея с парой ласхов и троих аринтов — официальных послов восточных магов. Единственным человеком оказался сердечный друг барона фьерр Гирта, тоже бывший фаворит Роберта, кареглазый баронет фьерр Джер.
Сборище было так увлечено, что наше присутствие заметили только Сиарей, Таррэ и глава посольства аринтов Борогаст — внушительный богатырь с сединой на русых висках и во вьющейся бороде.
Повод для дуэли стал ясен, едва мы опустились в нескольких саженях от дерущихся. Не знаю, как пронюхал Светлячок о произошедшем (от Сиарея трудно ожидать болтливости, а вот Таррэ вполне мог провернуть еще одну интригу). Нанося удар за ударом по ловко уворачивавшемуся Миару, Анир хрипел:
