Черный Отряд (Десять поверженных) - Кук Глен Чарльз (читать хорошую книгу txt) 📗
Хитрость стала ключом к успеху вылазки. Мы хотели, чтобы мятежники поверили, будто их ряды нашпигованы информаторами. Это усложняет им связь и принятие решений, а Молчуна, Одноглазого и Гоблина подвергает меньшему риску.
Вовремя пущенный слух. Небольшая подтасовка фактов. Намек на подкуп или шантаж. Таково наше лучшее оружие. Мы вступаем в сражение лишь тогда, когда противник загнан в мышеловку. По крайней мере, это идеальный вариант.
– Вы сразу вернулись в крепость?
– Так точно. Только сперва сожгли ферму и пристройки. Загребущий ловко замел свой след.
Капитан уставился на потемневшие от копоти потолочные балки. Тишину нарушал лишь Одноглазый, похлопывавший картами по столу. Капитан опустил взгляд.
– Тогда какого же хрена вы с Молчуном ухмыляетесь, словно два придурка?
– Гордятся тем, что вернулись домой с пустыми руками, – пробормотал Одноглазый.
Ильмо улыбнулся:
– Ошибаешься.
Молчун сунул руку за пазуху грязной рубашки и вытащил кожаный мешочек, который всегда висит на шнурке у него на шее. Его колдовской мешочек. Он вечно набит всякой экзотической гадостью вроде сушеных ушек летучих мышей или эликсира для вызывания кошмарных снов. На сей раз он извлек из него сложенную бумажку. Драматически взглянув на Одноглазого и Гоблина, он начал медленно разворачивать листок. Даже Капитан не выдержал, встал и подошел к столу.
– Осторожнее! – предупредил Ильмо.
– Так это же волосы…
Кто-то покачал головой, кто-то хмыкнул, а кто-то усомнился, в своем ли Ильмо уме. Но Одноглазый и Гоблин трижды обменялись многозначительными взглядами. Одноглазый от волнения что-то неразборчиво забормотал. Гоблин пискнул пару раз, но что с него взять – он вечно пищит.
– Это действительно его волосы? – произнес наконец Одноглазый. – Точно его?
Ильмо и Молчун излучали самодовольство удачливых конкистадоров.
– Абсоточно, – подтвердил Ильмо. – С его собственного чайника. Мы ухватили старикана за яйца, и он это прекрасно знал. Он задал такого стрекача, что зацепился за дверной косяк и выдрал клок волос. Я это видел своими глазами, да и Молчун тоже. Уф, и силен же он драпать!
– Парни, ему крышка! – заверещал Гоблин, приплясывая от возбуждения. Его голос, обычно напоминающий скрип ржавой дверной петли, превратился почти в визг. – Считайте, что он уже подвешен на мясницкий крюк. На большой такой. А ты что об этом думаешь, жалкий призрак-недомерок? – промяукал он, обращаясь к Одноглазому.
Из ноздрей Одноглазого выскочила стайка крошечных светлячков. Все они оказались послушными солдатами и быстро построились в воздухе, образовав светящиеся слова: «Гоблин педик». Для неграмотных это утверждение дублировалось синхронным жужжанием крылышек.
Но это неправда. Гоблин самый что ни на есть гетеросексуал. Одноглазый просто решил затеять склоку.
Гоблин сделал парочку пассов. Появилась огромная призрачная фигура, напоминающая Душелова, но ростом до потолка. Склонившись, она устремила на Одноглазого обвиняющий перст. Непонятно откуда звучащий голос прошептал:
– Это ты соблазнил бедную девушку, солдат…
Одноглазый фыркнул, затряс головой, снова фыркнул. Глаза его остекленели. Гоблин хихикнул, с трудом изобразил серьезную мину, но не выдержал и хихикнул вновь, потом крутанулся и принялся отплясывать перед очагом победный танец.
Братья, у которых не хватало интуиции, начали ворчать. Подумаешь, пара волосков. Если к ним добавить пару серебряных монет, то с их помощью разве что деревенская шлюха приворожит клиента.
– Господа! – произнес Капитан. Он все понял.
Балаган тут же прекратился. Капитан посмотрел на колдунов. Подумал. Прошелся. Кивнул, соглашаясь со своими мыслями. И наконец спросил:
– Этого хватит, Одноглазый?
Одноглазый хмыкнул – на удивление низким голосом для столь невысокого человечка.
– Одного волоса или обрезка ногтя уже достаточно. Капитан, он у нас в руках.
Гоблин все еще изображал пляску сумасшедшего. Молчун ухмылялся. Психи они – что тут скажешь?
Капитан снова задумался.
– Мы не можем взяться за это сами, – решил он и зашагал по периметру зала. Шаги его звучали как-то зловеще. – Придется вызвать одного из Взятых.
Одного из Взятых. Естественно. Три наших колдуна – самый ценный ресурс Отряда. Их необходимо защищать. Но… Холод прокрался в зал и превратил нас в статуи. Одного из таинственных сподвижников Госпожи… Чтоб здесь, в этом зале, оказался кто-то из этих мрачных лордов? Ну нет…
– Только не Хромой. Его из-за нас вздули.
– А у меня от Меняющего мурашки по телу бегут.
– Крадущийся в Ночи еще хуже.
– Да откуда тебе знать? Ты ж его не видел.
– Мы справимся сами, Капитан, – заявил Одноглазый.
– И родственнички Загребущего слетятся на тебя, словно мухи на лошадиное яблоко.
– Душелов, – предложил Лейтенант. – Все-таки он наш покровитель, более или менее.
Предложение пришлось всем по душе.
– Свяжись с ним, Одноглазый, – велел Капитан. – И приготовься к работе, когда он сюда прибудет.
Одноглазый кивнул и ухмыльнулся. Он был в своей стихии, и в его голове уже зарождались хитроумные и грязные планы.
Вообще-то эту игру по праву следовало бы поручить Молчуну. Но Капитан выбрал Одноглазого, потому что не смог примириться с нежеланием Молчуна говорить, и это Капитана по каким-то причинам пугало.
Молчун не стал протестовать.
Некоторые из наших местных слуг – шпионы. Мы знаем, кто есть кто, благодаря Одноглазому и Гоблину. Одному из слуг, ничего не знавшему про волосы, позволили смыться с фальшивой новостью о том, будто мы собираемся устроить шпионский штаб в вольном городе Розы.
Когда батальоны редеют, поневоле научишься коварству.
Каждый правитель обзаводится врагами. Госпожа не исключение. Сыны Белой Розы повсюду… Если выбирать чью-либо сторону, полагаясь на чувства, то присоединяться следует к мятежникам. Они сражаются за все то, что любой назовет благородными целями: свободу, независимость, правду, права… За все субъективные иллюзии, за все бессмертные слова-символы. А мы – приспешники местного злодея. Мы признаем иллюзии и отрицаем их материальное наполнение.
Не существует самопровозглашенных злодеев, зато самопровозглашенных святых – целые полки и дивизии. А где зло и где добро, в конце концов определяют историки одержавших победу.
Мы отрекаемся от ярлыков. Мы сражаемся за деньги и нечто неопределимое под названием «гордость». Политика, этика и мораль к делу не относятся.
Одноглазый связался с Душеловом. Тот направляется к нам. Гоблин сказал, что прохиндей аж завыл от радости, когда почуял возможность возвыситься за счет Хромого. Взятые грызутся и кусаются хуже невоспитанных детей.
Осаждавшая нас зима сделала короткую передышку. Наши солдаты и местные обитатели Мейстрикта принялись расчищать от снега крепостные дворы. Один из местных исчез. Одноглазый и Молчун, сидя в главном зале, с довольным видом перебрасывались в картишки. Мятежники узнают именно то, что пожелают сообщить им наши колдуны.
– Что там происходит на стене? – спросил я. Ильмо установил на ней блок и полиспаст и теперь выворачивал из кладки один из амбразурных камней. – Что ты собираешься делать с этим блоком?
– У меня новое хобби, Костоправ. Стану ненадолго скульптором.
– Тогда ничего мне не говори. Мне на твои хобби начхать.
– Относись к ним как пожелаешь, дело твое. Кстати, я как раз хотел тебя попросить, чтобы ты отправился за Загребущим вместе с нами. Чтобы потом все правильно записать в Анналы.
– И подпустить там словечко о гениальности Одноглазого?
– Хвали тех, кто этого заслужил, Костоправ.
– Тогда Молчун заслуживает целой главы, верно?
Одноглазый плевался. Рычал. Сыпал проклятиями.
– Сыграть не хочешь? – За столом сидели лишь три игрока, один из них Ворон. Тонк гораздо интереснее, если в него играют четверо или пятеро.
