Семь горных воронов - Алхимова Ванда (книги TXT) 📗
— Лорды Вороны, — встал над ними отец, нахмурив густые черные брови.
Альпин испуганно пискнул и сразу убрал руки за спину, а Агнус поднял круглую мордашку и посмотрел на отца невинными голубыми глазенками.
— Отпустите кота, — велел Старший.
Ручки Ангуса разжались, и котенок прыснул прочь. Ангус проводил его недовольным взглядом, в котором читалось сожаление.
— У вас появилась сестра, — сообщил им отец.
— Знаю, — буркнул Альпин. — Крик стоял такой, что я всю ночь не спал.
— А что с ней дальше делать? — влез Ангус.
Старший не смог сдержать улыбки. Он погладил младшего сына по голове.
— Можно нам к маме? — попросился малыш.
— Она пока отдыхает, — объяснил отец. — Увидитесь с ней завтра, когда она отдохнет. А сейчас вам следует проявить терпение.
Сыновья надулись. У Ворона не осталось сил с ними препираться, поэтому он позвал наставника, а сам ушел в кабинет, где занялся подготовкой необходимых королевских указов.
Каждый раз, ставя на документ Большую Королевскую Печать, Ворон чувствовал, как отчего-то судорожно сжимается сердце. Указ о войне, указ о призыве в войско, указ о новом налоге…
Ворон старался думать о войне, отгоняя от себя мысль о новорожденной дочке. Как же Морна хотела девочку! Как они вдвоем мечтали о ней, когда сливались в единое целое на своем ложе, и Морна, задыхаясь, шептала ему в ухо: «Подари мне дочь, пожалуйста».
Ворон сотни раз прокручивал в памяти улыбку матери и ее просьбу о «безделице». «Отдай мне то, чего дома не знаешь». Неужели догадывалась? Неужели каким-то чудом смогла предугадать, что роды начнутся почти на полмесяца раньше, да еще именно в ту ночь, когда Старшего не будет дома? Неужели это ее месть: отнять долгожданную дочь, разрушив счастье своего старшего сына и его жены? Такое не укладывалось в голове, но Старший вспоминал злую улыбку миледи Воронов и чувствовал, как по спине течет холодный пот.
В дверь постучали, и заглянул Конли.
— Там пожаловала миледи Воронов, — сказал оруженосец.
Старший Ворон сделал движение, словно собирался вскочить с кресла, но опомнился и ответил:
— Я рад ее видеть.
Хранитель Большой Королевской печати встал и пошел навстречу матери. Миледи Воронов выглядела цветущей и довольной, словно кошка, поймавшая мышь.
— Слышала, что тебя можно поздравить.
— Да, миледи, Небеса послали нам дочь, — поклонился Старший.
— Имя уже выбрали?
— Морна назвала ее Диорвел.
— Подходящее имя, — кивнула миледи, переводя взгляд на окно, за которым стояла ночь, чуть подсвеченная огнями фонарей и факелов на башнях. — Мне хотелось бы на нее посмотреть. Сейчас.
— Миледи… — Старший Ворон стиснул кулаки. — Неужели вы думаете, что моя дочь может быть вашим подарком?
— Почему нет? — улыбнулась мать, сверля его холодными серыми глазами. — Ты сам обещал мне то, чего не знаешь дома. Это оказалась твоя дочь. Теперь она принадлежит мне. Ты сам дал слово, никто тебя за язык не тянул.
— Но это жестоко! — вырвалось у Ворона. — Разлучать новорожденного младенца с матерью — Морна умрет от горя!
— Я вовсе не собираюсь забирать ее прямо сейчас, — перебила сына миледи, сморщив нос. — Вот еще, зачем мне пачкающий пеленки грудничок? Подрастет, тогда и заберу ее в Твердыню. А сейчас я просто хочу на нее посмотреть.
Старший Ворон медленно кивнул. У него отлегло от сердца. Он взял мать под руку и повел в комнаты Морны. В неярком свете ночников в его черных волосах вдруг блеснули тонкие серебряные нити.
Морна не спала, она укачивала дочку, напевая ей старую колыбельную, которую женщины Приморья пели своим детям из века в век.
— Милая, миледи Воронов хочет поздравить тебя с рождением дочери, — сказал Старший, когда они с матерью вошли в спальню.
Морна подняла по-детски испуганные глаза и совершенно растерялась.
— Я же не одета и совсем не готова…
— Ничего, у нас в горах нравы простые, и мы привыкли обходиться без долгих церемоний. — Миледи Воронов внимательно рассматривала покрасневшую от стыда Морну, словно прикидывая про себя все ее достоинства и недостатки. — Дай-ка мне подержать девочку… моя милая.
Морна протянула свекрови спеленатое тельце. Малышка крепко спала, чмокая во сне. Миледи Воронов неожиданно ловко подхватила ее на руки, подошла к светильнику и стала разглядывать крошечное личико. У Диорвел был аккуратный носик, длинные темные ресницы и губки бантиком.
— Как игрушечная, — заметила миледи, поглаживая малютку пальцем по щечке. — У меня было семь сыновей и ни одной дочери… И вот я наконец держу на руках малышку.
— Она будет такой же красивой, как дочери Приморья, — с гордостью сказала Морна. — А летом мы поедем к моему отцу, и я научу ее плавать.
— Она будет еще слишком маленькой, — метнула в нее острый косой взгляд миледи.
— О, вы не знаете! — рассмеялась Морна. — У нас детей учат плавать раньше, чем ходить. Есть специальные бассейны, куда матери приходят плавать вместе с детьми. И потом, нет ничего полезней для детей, чем морской воздух.
— Самое полезное, что может быть для детей, — горный воздух и обливания холодной водой, — отрезала миледи, цепко держа безмятежно спавшую малышку. — Не веришь мне, посмотри на своего мужа. У него уже своих трое, но кожа все такая же белая, а румянец на щеках все такой же яркий, как в детстве. И выглядит куда моложе твоего брата, хоть и старше его.
— Не стоит спорить, — вмешался Старший Ворон. — Летом будем ездить на море, а зиму коротать в горах.
Морна следила за каждым жестом миледи. Та еще немного покачала внучку на руках, а потом с видимой неохотой вернула матери.
— Что ж, прощу прощения за поздний визит, но очень уж хотелось посмотреть на малышку, — натянуто улыбнулась миледи.
— Могу привести и мальчиков, сейчас велю их разбудить, — подхватился Старший.
— Нет, не стоит, пусть спят, — равнодушно отвернулась миледи. — Пойдем, проводишь меня до моих покоев.
Старший пошел провожать мать. Едва за ними закрылась дверь, миледи спросила:
— Эннобар начал войну?
— Да, — ответил сын. — Уже посланы грамоты Лирану и Дугану Озерному. Эннобар рассчитывает объединить три войска и войти на территорию Лугайда, вынудив Бреса к открытому сражению. Мы разобьем его и потребуем нового мирного договора, а также дани, которая заставит его надолго забыть о кознях.
— Слишком честный план, — пожевала губами миледи. — Эннобар весь, как он есть, в этой солдафонской простоте.
— Так велит честь мужчины и лорда, — возразил Старший.
— Уж конечно, — фыркнула миледи. — Честь мужчины! Много ее у вас! Куда уж меньше, чем гордыни и глупости. Надо было сначала дождаться ответа от Дугана, а потом уже объявлять войну.
— Дугана связывает обещание и слово короля, — резко ответил Старший.
Миледи рассмеялась, а потом с крайним презрением посмотрела на сына.
— «Обещание», «слово»… Да чего стоят все эти обещания и слова, если речь идет о короне и собственных интересах?
— Лорды могут уронить меч, но не честь!
Впервые в жизни Старший поднял голос на мать. Глаза миледи загорелись нехорошим блеском, а верхняя губа чуть поднялась, обнажая белоснежные зубы.
— Ты такой же, как твой отец, — настоящий Горный Ворон, — прошипела она. — Но я пережила твоего отца и видела в жизни гораздо больше, чем ты. Надеюсь, тебя мне хоронить не придется.
Старший промолчал.
— Я не уеду отсюда, пока не закончится война, — мрачно сказала миледи. — Когда нужны войска? Я уже отправила весточку домой, и скоро тут будет войско твоего отца: пятьдесят тысяч вооруженных рыцарей, из которых тридцать конных.
— Почему не семьдесят? — насторожился Старший.
— Потому что кто-то должен охранять дом, когда в стране идет война, — ответила миледи. — И скажи мне вот что: нашли ли убийцу Брана?
— Пока нет, — покачал головой Старший. — Этим занимается лично Гордый.
— Нашли кому доверить такое ответственное дело, — фыркнула миледи. — Кстати, о братьях. Белого я отправила домой, Мудрый явно останется во дворце, но остальные должны быть среди прочих лордов. Отдаю тебе трех младших. Надеюсь, ты за ними присмотришь. Особенно за Диким. Этот идиот все время умудряется найти себе неприятностей на голову, его стоит осаживать.
