До неба трава (СИ) - Шишкин Артемий (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
- Ижде он? - воевода схватил друга за руку, - что случилось?
- Калдей исчез. Свалился с лошади в траву за дорогой и исчез, - пробормотал Искрен, не отрывая взгляда от того места, куда падал Нергал.
Он поведал Светобору обо всём случившемся, и воевода, запустив пятерню в бороду, надолго задумался...
- Вот что. Коня уж не догнать, да и догонять не стоит. Заплутает али зверьё пожрёт, - Светобор пристально вглядывался в крышу далёкого дома. - Но вот как этот хорь мог исчезнуть...?
- Ровно так же, как и следы коня Яромира, - Искрен вынул из ножен меч и, приблизившись к краю дороги, медленно и нерешительно протянул руку с оружием.
Дотянуться до камня он не успел. Воевода метнулся к другу и перехватил его. Одной рукой он схватил за запястье руку, державшую меч, второй обхватил следопыта поперёк груди.
- Хватит! - глядя Искрену в глаза, воевода мягко отстранил его подальше от обочины, - хватит на сегодня пропаж и исчезновений. И до утра никаких вылазок по ту сторону дороги. Он махнул рукой стоящему всё это время в глубокой задумчивости Володимиру и позвал его.
- Горазд!
И когда тот вернул свой взгляд из полей, приказал: - Вели ночёвку ставить. Пали костёр и ослобони людей.
Когда на поляне появились следопыт и воевода, у большого костра уже было всё налажено - готовилась пища, щипали траву рассёдланные и стреноженные кони, были расставлены стражи, а вокруг огня на плащах лежали и переговаривались воины. Светобор тоже вытащил из седельных сумок свой походный плащ и разостлал его немного в стороне от остальных. Воевода чинно снял с белокурой головы островерхий шлем-шишак и разгладил красный лисий хвост, что пышным фонтаном старшинного яловца бил из длинной втулки. Освободившись и от остального доспеха и разоружившись, он откинулся на постель. Лоб воеводы хмурился от грозных дум и невесёлых воспоминаний.
Подле него присел на корточки Володимир Шибан. Могучий телом, словно бык, опытный, словно старый медведь и опасный в бою, как дюжина волков, - правая рука воеводы принёс в своих огромных ладонях большой ломоть белого хлеба с полосами вяленого мяса. Светобор благодарно кивнул помощнику и принял от него ещё и кожаный мех со сладкой медовой водой. Выслушав доклад о делах в отряде, Светобор хлопнул Володимира по плечу в знак одобрения и отправил его отдыхать.
Когда ратники у костра покончили с едой, недавнее место Шибана занял Искрен. Усевшись на траву подле Светобора, он поднял голову и долго вглядывался в узоры на серебряной поверхности огромной луны.
- Молвят, что старые джугарские шаманы через комамарье око могли зреть земные дела, - проговорил он, блуждая взглядом по созвездиям, - Великому князю стоило сыскать хоть одного...
- Мнишь, они там? - воевода посмотрел на друга.
- Да. И они тоже там, - прошептал следопыт, - все они там...
Воевода шумно выдохнул. Последовало молчание, в коем было слышно, как тихо переговариваются воины у костра.
- Да чего там люди... отряды оборуженные пропадали. Дед сказывал, что в десятое его лето моглы шли близ Степного града. А большая их рать пошла нашей стороной. И стал появляться в княжестве нашем беглый люд. Да всё с тех земель, значит, где моглы грабительствовали. Всё ближе рать могольская, всё ближе.... А вдруг вррраз... и нет рати. Баяли, что де порубал их кованый полк сабров, шедший на них в лоб.... Да ведь и сабры те тоже сгинули. А до сего, в прадедовскую пору, когда ещё все озёра рукавами соединялись, ромейские лодьи приплывали. И что ж... все сгинули. Все в месте пропадшем том изгибли! - раздавался тихий возбуждённый голос. - А ещё мамка сказывала...
- Эй! Хорош баить. Аки бабы у колодезя, - воевода знал голос рассказчика. - Первуша, коли ты всё ведаешь, завтра первым выступишь.
Говор на время стих, но вскоре продолжился более тихим сказом.
- С конём скверно случилось. Там, в поклаже, грамоты калдейские остались. Те, что для князя письменами кропил, - с горечью в голосе выдал свои тревоги следопыт.
- Ништо... - воевода зевнул, вытащил из-под головы руки и, опершись на локоть, лёг на бок. - У Ярого остались две сумы калдейские. А конь вряд ли к княжеским людям попадёт. Волк задерёт али ведмедь. Лихие люди изловят.... Хотя жеребец у него путний был. Княжеской конюшни.
- А ведь ты верно молвишь, воевода. Не простой тот конь. Кудесный... - Искрен не хотел так просто отпускать на волю свои тревоги. - Такой конь нигде не пропадёт. В целости куда угодно грамоты доставит.
- А коли мы не доставим княжну, тогда мне никакие буквицы уж не страшны. Тогда уж обратной дороги у меня нет, - Воевода сокрушённо опустил голову, - да только я ломоть-то отрезанный. Пожил на свете-то.... Жаль вот только парня. Как бы завтра не повернулось, а ему всё равно все пути домой заказаны.
- Не казни себя, воевода. Ведь любовь дозволения ни у кого не испрашивает. И в том, что княжна полюбила своего стража, - так в этом ты неповинен, - Искрен ободряюще улыбнулся. - Яромир трудолюбивый, надёжный, добрый парень и опытный гридь. Отличный муж для юной и балованной княжны. А уж Лада, коли выбрала, свела бы их, кем бы они не были, и где бы не жили.
- Дурень он молодой, вот кто. А я дурак старый, - Воевода продолжал смотреть в землю. - И не случилось бы всего этого, коли двадцать лет назад вместе с сединой в бороде не случилось в любобранном сердце ласкосердого томления.
- Рано кручинишься, Светобор. Род только ведает, что может произойти завтра... - Искрен ободряюще положил руку на плечо другу и, улыбнувшись, легко поднялся на ноги, - заря разгонит сумрак твоих сомнений.
Искрен присоединился к кругу воинов у костра и перенял братину из рук соседа. Голоса дружинников становились тихими, а речи неспешными. Высокое прежде пламя костра опадало в такт погружающемуся в сон лагерю.
"Да, - подумал воевода, быть может, ты и прав, друг". Он провёл ладонью по своему щиту, который по походному уставу лежал подле него, и почувствовал его непоколебимую, кованую уверенность. Два грифона - славянских дива на умбоне, словно бы соревнуясь в силе, сжимали друг другу передние трёхпалые орлиные лапы. Но дивные звери не боролись, они были братьями. А прижатые ступни когтистых лап лишь крепили их братство.
Светобор снова откинулся на плащ и, последний раз взглянув на знакомое созвездие, смежил веки. Небесный сохатый ткнулся холодным замшевым носом, одаривая глубоким, но кратким сном.
Осеннее солнце по всему окоёму разворачивало свои пламенеющие стяги. Знамёна огнились и поджигали за собой всё в округе. С каждым наступающим мгновением легионы света множились и крепли, всё яростнее надвигаясь на тьму ночи. Копья света и стрелы лучей разили и жгли клубы мрака, заставляя его сдавать одну позицию за другой. Ночная зябь и сырость ещё держали оборону, но солнца диск уже суживал им новую ткань существования. Ткань как укромную завесу для просыпающейся земли.
- Туман не к месту, - сказал воевода, поправляя шелом на голове.
Он стоял оборуженный и смотрел, как из каждого овражка и каждой низинки поднимаются молочно-белые облака и, протягивая друг к другу свои руки-жгуты, соединяются в белёсое и непроглядное покрывало.
- Не помеха. Я ещё до тумана свидел всё, что возможно. - Гудим Шелест махнул рукой. Он запоздало дожёвывал свою долю хлеба с большим куском бело-розового сала. - На самые макушки высоких деревьев лазал - на хату ту глядел.
Гудим напился из фляги холодной от ночи воды, поболтал во рту последним глотком и, проглотив, продолжил свой доклад:
- Двор большой, хозяйский - не на одну семью. На две, потому как дом о двух печах. И сараев во дворе такоже по паре. Углом стоят. Хлев большой... голов на пару десятков будет. Большой стог с сеном, крытый кожухом. Денник о нём дюже большой, жердями обнесён. Палисад пред домом велик и такоже забором утыкан. За домом - поле с грядами. Яблони, груши, кусты ягодные. Очень большое поле, добрым забором огражено. На том углу поля, что ближе к дороге, - каменный навес в две стены углом. И сарай тот, и забор подле него сильно ползуном поросли. На дальнем краю городьбы - ива знатная растёт. За ивушкой, вдоль поля и ограды, тропка бежит, за тропкой - озеро. Озеро превеликое: край его, что волос тонок.
