Хроники Тамула. Трилогия - Эддингс Дэвид (книга регистрации TXT) 📗
— Внимательность его не свободна от личного интереса, Камень-Цветок, — с лукавой улыбкой заметила Афраэль. — Когда дочь твоя содрогается, сие приводит в расстройство его желудок.
— Ты не должна была этого говорить, Афраэль, — упрекнул ее Спархок. — Или ты решила все сделать сама?
— Нет. Я для этого слишком хорошо воспитана.
— Зачем ты тогда пошла с нами?
— Потому что я должна извиниться перед Беллиомом — а он должен кое-что мне объяснить. — Она заглянула в золотую шкатулку, и лазурное сияние камня озарило ее лицо. Афраэль обратилась впрямую к Беллиому на языке, которого Спархок не понимал, хотя было в нем что-то мучительно знакомое. Иногда она замолкала, и Спархок догадался, что Беллиом отвечает ей голосом, который она одна только и могла услышать. Один раз она рассмеялась серебристым смехом, который, казалось, заискрился в стылом воздухе.
— Ладно, Спархок, — сказала она наконец. — Мы с Беллиомом принесли друг другу извинения. Теперь можешь рассказать ему о своих трудностях.
— Ты слишком добра, — пробормотал он.
— Не вредничай.
— Я не стал бы отягчать тебя обыденными нашими заботами, Голубая Роза, — сказал Спархок, — однако мнится мне, что скорое наступление оного зимнего льда подхлестнуто рукою Киргона и отразить сей удар превыше наших сил.
В голосе Вэниона, которым ответил ему Беллиом, прозвучали суровые нотки.
— Сдается мне, Анакха, что надлежит Киргону преподать урок вежливости — а также и смирения. Истинно он волей своею ускорил замерзание льда, и за деяние сие я достойно ему отплачу. В море есть подводные реки, и повернул он одну из оных к берегу сему, дабы заморозить его во исполнение своего замысла. Я же поверну иную реку и принесу в сии северные места знойное дыхание тропиков, дабы растопило оно его лед.
Афраэль захлопала в ладоши, радостно рассмеявшись.
— Что в этом смешного? — спросил у нее Спархок.
— Киргону несколько дней будет слегка нездоровиться, — ответила она и весело добавила: — Ты мудр превыше всякой меры, о Камень-Цветок!
— Приятны мне слова твои, Афраэль, однако сдается мне, что в похвале твоей таится некоторая толика лести.
— Ну, — сказала она, — быть может, однако же преувеличенная похвала тем, кого мы любим, не суть такой уж тяжкий грех, не так ли?
— Зорко береги душу свою, Анакха, — предостерег Беллиом. — Богиня-Дитя похитит ее у тебя, когда ты менее всего будешь того ожидать.
— Она сделала это много лет назад, Голубая Роза, — ответил Спархок.
— Я и сам с этим справлюсь, Спархок, — прошептал Халэд. — Мне не нужны сопровождающие.
Они лежали за бревном на вершине холма, с которого минувшим днем наблюдали за работой эдомских крестьян. Сейчас те трудились при дымном свете костров, в которые подбрасывали свежесрубленные ветки. Было полнолуние, и дым костров, казалось, почти сиял в бледном свете луны.
— Я просто хотел полюбоваться выстрелом, Халэд, — с невинным видом ответил Спархок. — Мне нравится смотреть, как действуют профессионалы. Кроме того, я должен дать сигнал Улафу, как только ты погрузишь Инсетеса в вечный сон. — Он поежился. — Мы не слишком рано пришли? Небо начнет светлеть не раньше, чем через час. К тому времени мы обрастем сосульками.
— Хочешь сделать это сам?
— Нет. У меня бы и духу не хватило стрелять с такого расстояния.
— Тогда почему бы тебе не заткнуться и не предоставить все мне?
— Для своих молодых лет, Халэд, ты чересчур ворчлив. Такая привычка обычно приходит с возрастом.
— Меня преждевременно состарило общение с рыцарями.
— Как действует этот твой новый прицел?
— Ты знаешь, что такое траектория?
— Приблизительно.
Халэд устало покачал головой.
— Тогда и не спрашивай, Спархок. Мои расчеты точны. Прими это на веру, и все.
— Ты и вправду рассчитал все это на бумаге?
— Она дешевле, чем бушель новых арбалетных болтов.
— Сдается мне, что ты больше занимаешься расчетами и пригонкой своих прицелов, чем стреляешь.
— Верно, — согласился Халэд, — но, если сделать все как надо, стрелять приходится лишь единожды.
— Зачем мы тогда пришли так рано?
— Чтобы дать моим глазам привыкнуть к свету. Когда мне нужно будет стрелять, освещение будет непривычное — лунный свет, костры, да еще и первые отблески зари. Такой свет изменчив, и я должен следить за тем, как он меняется, чтобы глаза не потеряли своей остроты. Кроме того, мне нужно отыскать Инсетеса и не упускать его из виду. Какой будет прок, если я убью его двоюродного брата?
— Я вижу, ты обо всем подумал.
— Кто-то же должен это делать.
Они ждали. В бледном свете луны песок берега, еще недавно бывшего морским дном, казался ослепительно белым, как снег, и ночной воздух дышал жгучим холодом.
— Опусти голову, Спархок, или задержи дыхание.
— Что?
— У тебя изо рта идет пар. Если кто-нибудь посмотрит сюда, он поймет, что здесь кто-то есть.
— Халэд, до них двести пятьдесят шагов.
— Зачем рисковать без нужды? — Халэд напряженно всматривался в похожие на муравьев фигурки рабочих, обтесывавших бревна.
— А что, императрица Элисун все еще преследует Берита? — спросил он немного погодя.
— Похоже, она оставила его в покое. Впрочем, думается мне, несколько раз она его поймала.
— Это хорошо. Берит, когда он был помоложе, был чертовски неуклюж. Ты знаешь, что он влюблен в твою жену?
— Да. Мы с ним как-то говорили об этом.
— И тебя это не беспокоит?
— Нисколько. Это просто безрассудная влюбленность, свойственная всем юнцам. Он не собирается ничего предпринимать по этому поводу.
— Мне нравится Берит. Из него выйдет хороший рыцарь — когда я вытрясу из него остатки дворянского воспитания. От титулов люди глупеют. — Он помолчал и заметил: — На востоке небо светлеет.
Спархок взглянул на покрытую льдом гладь Тамульского моря.
— И правда, — согласился он.
Халэд развязал кожаный мешок, который прихватил с собой, и вынул кусок колбасы.
— Перекусим, мой лорд? — предложил он, вынимая кинжал.
— Почему бы и нет?
Слабые отблески света на востоке растворились во тьме — то, что называлось «ложная заря». Спархок так и не сумел получить удовлетворительного объяснения этому явлению, которое наблюдал много раз в годы изгнания в Рендоре.
— Нам придется ждать еще час, — сказал он своему оруженосцу.
Халэд что-то проворчал, привалился спиной к бревну и закрыл глаза.
— Я думал, ты должен наблюдать, — заметил Спархок. — Как ты сможешь наблюдать, если собираешься вздремнуть?
— Я не сплю, Спархок. Я хочу, чтобы отдохнули глаза. И потом, раз уж ты увязался за мной, понаблюдай сам.
Вскоре небо на востоке тронули отблески зари, на сей раз настоящей, и Спархок тронул Халэда за плечо.
— Проснись, — сказал он. Халэд мгновенно открыл глаза.
— Я и не спал.
— Что же ты тогда храпел?
— Я не храпел. Я просто откашливался.
— Целых полчаса?
Халэд слегка приподнялся и выглянул из-за бревна.
— Подождем, пока их не осветит солнце, — решил он. — Бронзовый нагрудник Инсетеса под солнцем засверкает, а чем ярче цель, тем легче в нее попасть.
— Тебе стрелять.
Халэд поглядел на трудившихся эдомцев.
— Я вот о чем подумал, Спархок. Они построили множество плотов. С какой стати им пропадать впустую?
— Что ты имеешь в виду?
— Даже если Беллиом растопит лед, капитану Сорджи понадобится несколько дней, чтобы переправить всех нас на ту сторону. Почему бы не использовать эти плоты? Сорджи высадит большой отряд на берегу в нескольких милях от пирса, который, судя по всему, строят на той стороне, а остальные обогнут риф на плотах, и мы обрушимся на строителей с двух сторон.
— Мне казалось, что тебе не нравятся эти плоты.
— Я смогу их исправить, Спархок. Нужно только взять два плота, укрепить один поверх другого — и у нас будет один надежный плот. Киргон мог привести на Северный мыс не только троллей. Зачем нам оставлять эти плоты в его распоряжении?
