Хитрости Локка Ламоры - Линч Скотт (электронная книга .TXT, .FB2) 📗
– И мы вняли предупреждению. – Донья София положила руку на плечо мужа. – Но вы все говорите об ограничительных условиях, а не о самом предложении.
– Простите великодушно, любезная донья София, что мне приходится разговаривать с вами в таком духе. Но вы должны понимать: речь идет о важнейшем решении из всех, какие когда-либо доводилось принимать дому бель Аустеров. Мы с Грау сейчас держим будущее всего нашего сообщества в своих легкоуязвимых руках. В данную минуту я говорю с вами не как ваш благодарный гость Лукас Фервайт, но как доверенное лицо дома бель Аустеров. И вы прекрасно понимаете, что о некоторых вещах мы говорить не можем и не будем, даже тончайшими намеками.
Супруги Сальвара согласно кивнули – София чуть помедленнее, чем Лоренцо.
– Итак, вернемся к нашим обстоятельствам. В Эмберлене вот-вот разразится война. Наши виноградники и прочие наши владения почитай что потеряны. А без виноградников производство аустерсалинского бренди остановится на… одним только Сущностям известно, на какой срок. Десять лет? Двадцать? Тридцать? И даже когда мы вернем виноградники в свою собственность, нам понадобится не один год, чтобы восстановить почву. В нашей истории такое случалось уже трижды. А значит, в следующие много, много лет единственным источником настоящего аустерсалинского бренди будет та часть шести тысяч бочек, какую мы сумеем тайно вывезти из Эмберлена – действуя, как тати в ночи. Но вообразите, как поднимется спрос! Как взлетят цены!
Дон Сальвара непроизвольно пошевелил губами, подсчитывая возможную прибыль. Донья София уставилась куда-то вдаль, хмуря брови. Аустерсалинский бренди был самым качественным и самым востребованным хмельным напитком из всех известных; даже веррарские алхимические вина, во всем своем многообразии, не могли тягаться с ним в цене. Одна полугаллонная бутыль самого молодого аустерсалинского бренди в розницу стоила тридцать полных крон, а выдержанный бренди стоил гораздо, гораздо дороже. Внезапная нехватка спросового товара, ограниченные запасы оного, ясное понимание, что аустерсалинские виноградники в обозримом будущем не дадут урожая…
– Ох, твою мать!.. – невольно вырвалось у Конте, когда перед его мысленным взором проплыли цифры предполагаемого дохода. – Прошу прощения, сударыня.
– И правильно делаешь. – Донья София осушила свой бокал одним быстрым глотком, совсем не по-женски. – Ибо твои подсчеты неверны. На самом деле тут тянет по меньшей мере на «трижды твою мать».
– Дом бель Аустеров, – продолжал Локк, – желает основать в Каморре товарищество, чтобы хранить и продавать аустерсалинский бренди во время… неизбежного перерыва в производстве. В обмен на вашу помощь, оказанную нам в отчаянную минуту, мы готовы предложить вам пятьдесят процентов выручки от продажи любой партии товара, какую вам удастся вывезти из Эмберлена. Опять-таки примите во внимание положение дел на питейном рынке и неминуемый рост цен на аустерсалинский бренди. Ваши вложения десятикратно окупятся в первый же год. А за пять-десять лет…
– Да… – Дон Лоренцо покрутил в руках очки. – Но знаете, Лукас, почему-то вы выглядите… гм… не особенно удрученным сейчас, когда сидите здесь передо мной, рассуждая о возможном разорении дома бель Аустеров и вынужденном переселении в город, расположенный в пятистах милях к югу от ваших родных мест.
Локк улыбнулся своей самой обезоруживающей улыбкой, которую когда-то несколько недель кряду репетировал перед зеркалом.
– Когда мои хозяева осознали свое нынешнее положение, иные из них сказали, что нам следовало создать искусственную нехватку бренди на рынке еще много лет назад. Так или иначе, мы твердо уверены, что сумеем обратить прискорбную неудачу в блистательный успех. Шесть тысяч бочек, проданных по заоблачным ценам в течение пяти-десяти лет… Мы вернемся в Эмберлен с состоянием, по сравнению с которым все, от чего нам придется отказаться сейчас, покажется сущей мелочью. Что же касается до вас…
– Речь идет не о сотнях тысяч крон, – очнулась от задумчивости донья София. – Речь идет о миллионах.
– Было бы неразумно рассчитывать на слишком многое, но да… не исключено, что совокупный доход от продаж достигнет таких цифр. Мои хозяева готовы также по своем возвращении в Эмберлен и после восстановления виноградников предложить вам еще одно, последнее вознаграждение: постоянное участие во всех прибылях дома бель Аустеров. Разумеется, ничего близкого к контрольной доле, но что-нибудь вполне достойное. Процентов десять-пятнадцать. Вы станете первыми и, надеюсь, единственными иноземцами, удостоенными столь высокой чести.
Наступила пауза.
– Это… очень заманчивое предложение, – наконец проговорил дон Сальвара. – Как подумаешь, что такая удача должна была неожиданно свалиться на Джакобо! Клянусь богами, Лукас, если мне когда-нибудь случится снова встретиться со вчерашними грабителями, я сердечно поблагодарю их за то, что они устроили наше знакомство.
– Ну, я лично считаю, что прошлое должно оставаться в прошлом, – усмехнулся Локк. – А вот Грау наверняка держится иного мнения. И факт остается фактом: хотя я чувствую, что очень скоро у нас появится повод поздравить друг друга, нам еще предстоит снарядить корабли, совершить путешествие на север и быстро схватить наш приз. Положение дел сейчас сродни туго натянутому грузовому канату, в котором рвется каболка за каболкой. – Локк отсалютовал супругам Сальвара своим пузатым бокалом. – И канат этот вот-вот с треском лопнет.
Морской дьявол вышел из схватки победителем, и в награду за службу стражники утыкали его отравленными арбалетными стрелами. Заталкивать чудовище, выполнившее свое назначение, обратно в клетку не стали, просто оттащили с помощью багров и цепей к краю водоема. Красная кровь морского дьявола, смешиваясь с кровью истерзанных жертв, расплылась в воде огромным темным облаком, которому предстояло сыграть свою роль в следующем действе.
5
Магистры Теринского коллегия, проживающие в безопасном удалении от Железного моря, сказали бы вам, что волчья акула – прекрасное и поистине удивительное создание, с мощной мускулатурой, более развитой, чем у самого сильного быка, и толстой наждачно-шершавой кожей, испещренной полосами всех оттенков – от тусклой зелени старой патины до густой черноты грозовой тучи. Однако любой рыбак, промышляющий в прибрежных водах Каморра, скажет вам, что волчьи акулы – огромные злобные твари, причем страшно прыгучие.
Запертые в прочные клетки, голодные и обезумевшие от запаха крови, волчьи акулы – гвоздь каждого представления Плавучего цирка. В одних городах устраиваются гладиаторские бои, в других – смертельные схватки людей с дикими зверями. Но только в Каморре можно увидеть, как особым образом вооруженный гладиатор (контрареквиалла) сражается со свирепой прыгающей акулой; и по давней каморрской традиции контрареквиаллами становятся лишь женщины.
Это зрелище и называется акульими боями.
6
Пригожи ли собой четверо женщин-контрареквиалл, сказать было трудно, но в целом выглядели они великолепно, ничего не скажешь. Смуглокожие каморрки, по-крестьянски статные и крепкие, с внушительной мускулатурой, хорошо видной даже на расстоянии. Все их одеяние состояло из коротеньких черных жилеток, борцовских набедренных повязок и тонких кожаных перчаток. Длинные черные волосы, спереди убранные под традиционные красные косынки, были заплетены в косы, сплошь унизанные медными и серебряными кольцами, ярко сверкавшими на солнце. Предназначение колец оставалось вопросом спорным: одни утверждали, что они слепят морских хищников, и без того слабых зрением; другие считали, что блеск украшений, напротив, помогает чудовищным тварям высматривать своих жертв.
Каждая контрареквиалла держала в левой руке дротик, а в правой – особый боевой топор: с полной гардой на рукояти (для надежности хвата) и двойным лезвием – с одной стороны в виде привычного полумесяца, а с другой – в виде длинного изогнутого шипа, как у кирки. Искусные воительницы обычно старались начисто отрубить плавники и хвост, прежде чем приканчивали морскую хищницу, а самые лучшие из них, считаные единицы, могли убить одним только шипом, хотя кожа у волчьей акулы по толщине и прочности зачастую не уступала коре столетнего дерева.
