Знак Кота - Нортон Андрэ (электронные книги бесплатно txt) 📗
Теперь я вернулся к двум черепам, на которых было такое же клеймо странного огня. На этот раз я наколол лоскут на конец своего посоха и осторожно стряхнул ткань так, чтобы она упала на человеческий череп.
Снова вспыхнул огонь — но теперь с тошнотворным зеленоватым оттенком — и вскоре уничтожил все, что я ему скормил. Две разновидности огня? Или один, выглядящий по-разному потому, что различались его жертвы?
Что же произошло…
Я попятился, споткнулся о кости якса, упал на спину, на мгновение став совсем беспомощным, словно один из тех ярких блестящих жуков, которых время от времени продают торговцы из Вапалы.
Снова…
Звук, стонущий звук, затем мелодия, словно кто-то, заблудившийся в этом пустынном месте, напевает свою собственную погребальную песнь.
Мурри резко обернулся. Он смотрел в сторону от зловещего поля битвы.
Опять — теперь это было монотонное длительное гудение, на фоне которого несколько раз прозвучала музыкальная фраза, как будто кто-то повторял припев. Когда я опомнился от первого потрясения, я узнал инструмент — кто-то играл на арфе кифонгг и напевал траурную песнь, которая так уместно звучала в этих землях.
— Живой! — Мурри весь подобрался.
Кто-то сумел избежать резни? Закон дороги был прост — я должен был выследить уцелевшего.
Или — я еще раз глянул на обугленные черепа — это ловушка?
Мурри уловил мою мысль. Возможно, она уже приходила ему в голову.
— Ловушки нет. Жизнь, пещера, еда. — Он был нетерпелив.
Я спрятал свои находки в мешок. Теперь больше, чем когда-либо, мне хотелось добраться до каких-нибудь представителей власти, которым я мог бы рассказать о нашей находке. Слегка опираясь на посох из-за того, что острые камни впивались мне в ноги, я следом за Мурри двинулся в ночь.
Тоскливый напев оборвался так же внезапно, как и начался. Мы миновали предательскую поверхность края пустоши и снова увидели светящиеся волны песчаных дюн. Здесь широкие мохнатые лапы Мурри оказались много быстрее моих ног, и я отстал от него на приличное расстояние, когда заметил впереди искорку света. Она горела так высоко в небе, что поначалу показалась мне звездой, но она была слишком яркой для этих блеклых маяков ночи, которые давно уже не помогали мне в пути.
Мы подошли к первой увиденной нами скале. И через мгновение я понял, что это не природное образование. Скорее, это был обломок дорожной статуи кота, голова и плечи которой отвалились и лежали частично раздробленной массой у ее подножия.
Неподалеку возвышалась другая дорожная статуя, причем не просто невредимая, но с зажженным в ее голове огнем, и от глаз ее расходились два желтых луча. Она была искусно выполнена, и на ней был ошейник, отделанный потускневшими драгоценными камнями, сильно источенный песчаными бурями, как и кольца на кончиках ушей статуи. Но по очертаниям фигуры можно было понять, что она изображает песчаного кота, а не безобидного котти, с которыми мы всегда рады делить свое жилище.
Статуя смотрела несколько в сторону от меня, так что я ясно видел только один глаз. Когда мы прошли мимо нее, местность начала понижаться, и нам пришлось пробираться по осыпающемуся песку, в котором Мурри временами тонул почти по брюхо, а я — по колено. Темнота ночи скрыла от нас, что мы спускаемся в огромную чашу. И кот с горящими глазами был не единственным, кто стоял здесь на страже. Мы встретили еще трех таких же, и у второго из них глаза тоже пылали в ночи.
Мы перебрались через склоны дюн и вышли на более ровное место. Тут был воздвигнут целый клан котов — одни со следами времени, другие все такие же прямые и высокие, какими были когда-то высечены. Неподалеку от нас свечение песка рассекала темная полоса — без сомнения, берег одного из островов!
Мурри высоко поднял голову, насторожил уши и расширил ноздри. Мои чувства были много слабее, но я слишком хорошо знал этот запах, чтобы ошибиться, — впереди были яксы! Хотя это отнюдь не значило, что мы пришли к внешнему посту какого-то владения, поскольку эти покрытые густой шерстью животные свободно бродят, где хотят.
Мы подошли туда, где из песка вырастала скала. Мурри издал тихое урчание. Вода! Где-то не слишком далеко впереди находился водоем с водорослями, и там было то, в чем мы больше всего нуждались.
Но мы все еще не были совсем обессилены этой нуждой. Мурри возглавил путь, одним прыжком оказавшись на выступе скалы, и я с большим трудом последовал за ним.
Я услышал фырканье якса, который, должно быть, учуял наш запах. Мурри медленно крался по поднимающемуся вверх уступу, выпустив когти, чтобы цепляться за все выемки и трещины, не упуская ни малейшего возможного преимущества.
— Саааааааааа! — Это был почти что кошачий рев, и вниз по склону, в каком-то дюйме от моей незащищенной головы, скатился камень в два кулака величиной. Я распластался по скале так, что моя щека впечаталась в камень.
Мускусный запах яксов был сильным. Я почти что мог слышать цоканье их копыт.
— Саааааа! — снова раздался крик сторожащего стадо пастуха. Сколько раз я сам так кричал, занимаясь тем же самым?
— Мы пришли с миром! — Мне пришлось дважды облизать губы, прежде чем я смог выкрикнуть эти слова. — Права путника, пастух! Мы предъявляем их!
Права путника для песчаного кота? Любому показалось бы глупым даже предположить такое.
— Саааааааа! —Без сомнения, голос удалялся. Пастух хорошо выполнял свой долг, отгоняя подопечных животных подальше от нас.
Моя рука схватилась за камень, достаточно надежно, чтобы я смог подтянуться. Я выбрался на ровную площадку, оперся на колено, затем выпрямился на слегка дрожащих ногах и огляделся по сторонам.
Пять яксов, два из которых были совсем еще телятами, убегали прочь. Мне они уже казались размытыми пятнами.
— Привет тебе, — снова попытался я. Чтобы подтвердить правоту своего требования, я добавил: — Я Хинккель из Дома Клаверель. Я прохожу соло.
— Ты носишь оружие. — Голос был слабый, подрагивающий, словно им в последнее время редко пользовались.
— Только то… — начал было я, но вспомнил то оружие, что мы подобрали в разоренном лагере, — только то, что может понадобиться человеку в этих краях.
— Ты идешь вместе с приносящим смерть. — Упрек звучал в его голосе, ставшем похожим на жалобное хныканье.
— Я иду вместе с другом, — твердо ответил я. — Это мой кровный побратим. Мурри, — позвал я кота, — это друг…
— Песчаный кот не водит дружбы с гладкокожими, — заспорил он.
— А кто, по-твоему, я? —возразил я. Что мог понять из нашего разговора затаившийся в тенях чужак, я не знал. Но, вернувшись к жизни после такой близости смерти, я не собирался сдаваться.
— Кровью, что связывает нас, — теперь я говорил только с Мурри, — поклянись, что мы пришли с миром, как требует закон этой земли.
Ответом мне было молчание, и отчаяние мое росло. Если после этой первой улыбки судьбы Мурри собирается отдалить меня от моих сородичей…
— Мурри, я жду!
— И умереть? — ответил кот.
— Смерть! Слишком много уже было смертей! — Мой голос поднялся почти до крика.
Опять мимо моей головы пронесся брошенный камень.
— Я пришел с миром, — проворчал Мурри. — Но этот тип, разумеется, не понимает кошачью речь!
Воцарилась тишина, нарушаемая только цокотом копыт маленького стада.
— Тогда оставайтесь.
Слова потерялись в тяжелом кашле, и я услышал шорох, поняв, что говоривший с нами человек ушел. Вся напряженная готовность покинула мое тело, и я даже не сел, а скорее рухнул на камень, положившись на свой слух, который говорил мне, что хотя бы прямо сейчас на нас никто не нападет.
