Золотой ключ. Том 3 - Эллиот Кейт (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
– Что вы, Эдоард! Я хочу того же! Вы не представляете, какую скучную жизнь я вела до сих пор. Но – эйха, Эдоард. Есть ли у меня платья, в которых я могла бы появиться перед вашими друзьями?
– Эн верро! Ты должна иметь много платьев. И драгоценностей! Я пошлю в Мейа-Суэрту и приглашу портных, самых лучших. Обращусь к Лиссии. Она получила в наследство состояние до'Дрегец, как вы, наверное, слышали. Мы с ней примерно одного возраста и приходимся друг другу дальними родственниками, к тому же Лиссия определяет моду, и вместе вы сможете сделать все необходимое, чтобы ты стала самой красивой женщиной в Тайра-Вирте. Лиссия тебе понравится.
"Но понравится ли ей Беатрис?” – подумал Рохарио. Лиссия до'Дрегец была внучкой Лиссии, старшей сестры Арриго III, и представляла собой не меньшую силу в Мейа-Суэрте, чем ее знаменитая бабка. Лиссия станет рассматривать Беатрис как еще одну возможность упрочить собственное положение, а вовсе не как угрозу своему влиянию при дворе. А как только она даст понять, что благосклонно относится к Беатрис, никто не посмеет держаться высокомерно с новой любовницей из рода Грихальва.
"Может быть, – подумал Рохарио, – я недооценил Эдоарда”.
– И еще купим тебе лошадь, – продолжал Эдоард, – лучше всего спокойного мерина, ведь у тебя нет навыков верховой езды. Пойдем обсудим это с грумом.
– Эдоард, ты обещал поговорить с садовником, чтобы я могла разбить новый садик.
Продолжая разговаривать, они вышли из комнаты. Их болтовня стихла, когда они скрылись в коридоре.
И тогда Рохарио услышал негромкие всхлипывания, доносившиеся из гостиной. Элейна Грихальва плакала.
Глава 67
Давно мертв? Неужели это правда? Ведь прошло всего три дня. Однако юноша, которого я видела в зеркале, стал мужчиной, а одежда на проходящих мимо людях кажется такой странной.
Слышит ли он меня? Понял ли, что я имела в виду Алехандро, когда он произнес слова: “Давно мертв”?
Это не может быть правдой. Даже Сарио не настолько жесток.
Матра Дольча, сделай так, чтобы я не зря читала его Фолио и нашла выход из этой тюрьмы, хотя он и не оставил мне ничего – ни красок, ни кистей. Пусть родится ребенок Алехандро и узнает своего отца. Пусть все мои страдания не будут напрасными. Я молю тебя от всего сердца.
Все напрасно.
Элейна отказалась от возможности иметь детей – какой бы призрачной она ей ни представлялась, – и зря. Первое заклятие повиновения умерло вместе с Фелиппо, но это будет действовать до тех пор, пока живет она сама. Она достала платок и вытерла глаза. Когда Гиаберто написал ее портрет, чтобы новая любовница наследника не обзавелась чи'патро, она не возражала, – тогда в этом был смысл. А сейчас – такая молодая – она превратилась в дерево, которое больше никогда не принесет плодов.
Впрочем, ей осталась живопись. Элейна больше не нужна семье Грихальва.
Она просмотрела свои рисунки и вытащила три письма Агустина. Пощупала гладкую, похожую на мрамор бумагу – напоминание о фабрике, которая обеспечила семье Грихальва ее первое состояние. Какое восхитительное волшебство таили в себе эти листы пергамента! Почерк Агустина был еще детским, но удивительно изящным.
Милая Элейнита!
Дядя Гиаберто утверждает, что мы можем шпионить при помощи картин и тщательно нарисованных покоев во дворцах других стран. Именно поэтому мы и отправляем итинераррио и послов ко дворам иностранных королей. Так вот, когда ты прислала мне картинку, на которой изображена часть гостиной Чассериайо – с таким количеством деталей! – я подумал, что, возможно, смогу точно скопировать твой набросок, в то же время дня, при таком же освещении, добавив к нему лишь это письмо… А вдруг оно окажется у тебя? Пожалуйста, сообщи, если получила мое послание, – и тогда мы будем знать, что это возможно.
Твой преданный брат Агустин.
Пожалуйста, не забудь сжечь мое письмо.
Элейна нашла письмо в углу гостиной семь дней назад, вечером, после обеда, который превратился в настоящую муку из-за ее смущения, хотя наследник вел себя исключительно корректно. На самом деле записку обнаружил Эдоард, и Элейна, почувствовав опасность – сработала интуиция, – успела вырвать ее из рук Эдоарда прежде, чем тот развернул листок. Возможно, Беатрис права: Эдоарду следует рассказать об иллюстраторах Грихальва и их волшебстве. Тайное знание может быть использовано в самых низменных целях.
Элейна вскрыла второе письмо, проглотив последние слезы.
Милая Элейнита!
Это правда! У нас все вышло! Я получил твое письмо и сегодня, дожидаясь посыльного, нарисовал столовую; мать попыталась забрать картинку, но я представил себе, что бы ты сказала, окажись вдруг на моем месте. К моему удивлению, она совсем даже не ругалась! Возможно, не так уж и плохо быть иллюстратором, хотя приходится целыми днями заниматься живописью, не остается времени поиграть с малышами, и я постоянно чувствую себя усталым. Но, пожалуйста, не беспокойся обо мне. Это так интересно, жаль только, что ты не можешь учиться вместе со мной. Я бы отдал тебе мой Дар, если б мог, – ведь ты заслуживаешь его гораздо больше, чем я. К тому же ты не особенно беспокоишься о детях, а я плачу по ночам, когда думаю, что у меня их никогда не будет. Надеюсь, Беатрис и двойняшки родят много детей, и я буду любить своих племянников и племянниц. Не думай, будто я печалюсь, потому что мне суждено стать иллюстратором, но я частенько думаю о том, чего лишаюсь из-за Дара. Я не должен говорить об этом маме: она все время повторяет, что я – ее Единственная Истинная Надежда. Я очень по тебе скучаю.
Твой преданный брат Агустин.
Тебе, наверное, интересно, чем я пользовался. Я смешивал чернила со слезами и потом, чтобы придать им силу.
Чтобы придать им силу. Интересно, другие иллюстраторы тоже так начинали? Сожалели о том, что потеряли? Однако иллюстраторы, с которыми она была знакома, власть Чиевы до'Орро ставили выше отцовства. На их месте она поступила бы так же.
Элейна сжала кулаки.
"Я никогда не буду жалеть о том, чего не в силах изменить”. Она развернула третье письмо.
Милая Элейнчта!
Пожалуйста, не забывай сжигать мои письма. Я боюсь, что тио Гиаберто подозревает меня, но я ничего ему не скажу. Ни в коем случае. Мне совсем не по душе их стремление мною управлять. Я должен им подчиняться и не задавать никаких вопросов. А стоит мне что-нибудь спросить, как они начинают кудахтать и говорить про тебя всякие гадости, но я не позволю им тебя ругать. Ты талантливее любого из них! Даже если они и иллюстраторы. Ты – настоящий художник! Вот так! У меня есть новости. На карету Никою напали бандиты, и она перевернулась. Он сломал обе ноги и руку, а рука так воспалилась, что Вьехос Фратос вызвали санкту. Однако прошел слух, будто это были вовсе не бандиты, а простые люди, они требуют, чтобы снова созвали Парламент и провели там голосование по новым налогам, вводимым Великим герцогом. Тио Гиаберто списывает это на дурное влияние взбунтовавшейся толпы, которое пришло к нам с севера. Кое-кто считает, что озверевшие простолюдины расправились со всей королевской семьей в Гхийасе, но мне кажется, люди не способны на такое злодейство. Мама постоянно заходит ко мне, чтобы проверить, сплю ли я, поэтому я не осмеливаюсь долго жечь свечу. Надеюсь, ты счастлива. Твои записки очень коротки, но, наверное, ты права – тебе следует соблюдать осторожность.
Твой преданный брат Агустин.
Она не бесплодна.
Она – художник.
Элейна засмеялась. Ведь эти слова произнес иллюстратор, значит, они – правда. Даже если этот иллюстратор ее младший брат.
"Пожалуйста, не забывай сжигать мои письма”.
Эйха! Теперь уже поздно. Она подошла к маленькому столику, где стояла масляная лампа. Зажгла ее, сняла стеклянный колпак и поднесла к огню первое письмо. Оно сразу загорелось, распространяя приятный запах.
