Придон - Никитин Юрий Александрович (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
Тулей прорычал что-то злое, солнце уже висело над далеким лесом, лицо тцара выглядело золотой маской, холодной и неподвижной. Даже ветерок, колыхнув одежды, не сдвинул ни волоска в косматых бровях.
– Если начнется, – бросил он хмуро.
– Да, – согласился Барвник, – если не разбегутся раньше, то эти отколовшиеся будут наблюдать со стороны, не помогая, а злорадствуя. Ну, а потом артане придут и повяжут их самих.
Тулей буркнул:
– Видать, дела наши совсем плохи, если Барвник заговорил, как управляющий, а мой мудрый Щажард втянул язык в задницу. Неужели все так плохо?
Щажард сказал равнодушно:
– А что толку говорить очевидное? На этих у меня надежды нет. Отогнать артан могут только войска удельных князей и отдаленных беров. Тех самых, которые вот уже годы не платят в казну налоги.
Тулей бросил острый взгляд на мага, сказал почти с завистью:
– Тебе хорошо! Не опускаешься с облаков на заплеванную землю. Магию изучаешь, чистенький…
Барвник ответил с поклоном:
– Ваше Величество, старайтесь прежде быть мудрым, а ученым – когда будет свободное время. Ваше дело – важнее.
Щажард сказал язвительно:
– Ваше Величество, наш ученый маг проглотил много мудрости, но все это попало ему не в то горло. А что влетело в ухо, с агромадным свистом вылетает из другого. Потому и натягивает свой дурацкий колпак на самые уши!
– Дурацкий колпак мозгов не портит, – ответил Барвник суховато. – А вообще, где ты ухитрился увидеть на мне колпак? Я колпаков вообще не ношу. Глупые мысли бывают у всякого, только умный их не высказывает. Я достаточно ясно сказал? Или указать пальцем?
Тулей сказал с грустной усмешкой:
– Я люблю вас, друзья! Даже готовы поссориться, только бы меня отвлечь от… от вида этих завтрашних мертвецов. Пойдемте, выпьем хорошего вина! Не хочу видеть такое… но все время перед глазами, что с ними вскоре случится.
– Видеть легко, – сказал Щажард, – трудно предвидеть. Вам это удается, Ваше Величество.
Тулей выругался, взгляд соскользнул с блистающей доспехами и оружием колонны и уперся в красный зловещий горизонт. Пока жарко полыхают только облака, подожженные восходящим солнцем.
– С какой легкостью, – вырвалось у него. – С какой легкостью чуть ли не вся Артания вскочила в седло!.. Все готовы сворачивать горы… То ли дело у нас в Куявии: если появится кто-то с обещанием свернуть гору, за ним обязательно пойдут другие, чтобы свернуть ему шею.
У входа в свои покои Тулей сделал знак сопровождающим, что отпускает всех, те с поклонами остановились и даже попятились. Щажард и Барвник безмолвно отступили, не напоминать же повелителю, что он сам пригласил их на хорошее вино, а теперь будто пожадничал. Стражи распахнули перед тцаром двери и так же бесшумно закрыли следом.
Тулей пошел к ложу, руки на ходу сдирали роскошный плащ, слишком тяжелый для такого летнего дня. Сейчас завалиться бы во весь рост, что-то кости начинают сдавать, а ведь еще не стар, вон Ясинец в полтора раза старше, а еще на коня сам залезает, да и в седле может сутки…
Он вздрогнул, из-за высокой спинки роскошного кресла вышла Итания. Тихая, трепетная, сейчас выглядела очень встревоженной, румяные щеки стали бледными, а в ярко-синих глазах затаилась темная, как ночь, тревога. Даже роскошные золотые волосы утратили ослепляющий блеск, крупные локоны выглядят безжизненно.
– Отец, ты был на стене?
– Какая ты у меня глазастенькая. – Он обнял ее, усадил рядом на край ложа. – Из окна видела?
– Да. В самом деле война? Не набег?
– Да. Хотя все мы предпочитаем говорить «набег, набег», чтобы не слышать страшное слово «война». Кто бы подумал, тцаром Артании стал Придон! А он как тцар во сто крат опаснее Горицвета или доблестного брата Скилла.
Она прижалась к его плечу, маленькая и беззащитная.
– Почему?
Он обнял ее, усадил рядом. От нее пахло детской свежестью, но уже видно, что это молодая быстро созревающая девушка, полная жизни, несмотря на кажущуюся хрупкость.
– Первое, – сказал он медленно, – ничто так не прибавляет сил противнику, как нанесенная ему обида. А Придон обижен…
Она вздохнула, глаза на миг блеснули яростным огоньком, но тут же стали снова кроткими и печальными.
– Второе, – сказал он медленно, – Скилл был прекрасным тцаром и прекрасным полководцем. Он гораздо лучше бы начал войну… если бы начал. Но на каждого прекрасного артанского полководца у нас есть по десять куявских. И против одной их армии мы в состоянии выставить десять.
Она прошептала, уловив недоговоренность:
– Так что же тебя тревожит?
Он сказал неохотно:
– Придон… не полководец. Он – герой. И еще – создатель песен. Это такая гремучая смесь, что ни один маг… Вся Артания поднялась, как один человек! А со Скиллом пошла бы разве что часть войск. Да и у нас разговоры, что с Придоном поступили не совсем… хорошо. А это плохие разговоры, дочь моя. Они ослабляют и без того невысокий дух наших вояк.
Она прижалась крепче, прошептала, глядя в пол:
– Отец, а может быть, еще не поздно…
– Что?
– …как-то замириться? Отдать ему меня. Артане почувствуют победу. Ведь победа для них важнее богатств, верно?
Он кивнул, ответил нехотя, тяжелым голосом, морщась от необходимости говорить неприятные вещи:
– Мы не можем вот так простить им вторжение. Жизнь такова, что если не разобьем их, то наша гордость будет втоптана в грязь. Мы не артане, у нас гордость – не высшая ценность, но все же есть, какую-то роль играет. Я бы даже сказал, торговую роль! Да, торговую. Если человек угнетен, он и торгует хуже, и работает, и дома со всеми ругается и скандалит. Прости за неприятные слова, но артане должны быть разгромлены. А вот тогда, когда остатки их войск побегут, можем вступить с ними в переговоры. Так диктуют нам боги! Наши, куявские, самые мудрые и расчетливые боги.
Последние слова сказаны, разговор окончен, оба понимали, но Итания прижималась к нему, как заблудившийся в лесу ребенок, в ее голосе прозвучали закипающие слезы:
– Почему? Почему мы такие разные? Почему разные… настолько? Почему мы все… все в богатстве так несчастны?
Он привлек ее к себе на грудь, поцеловал в темечко, вдохнул запах волос, тоже золотой, еще детский, сказал невесело:
– Слово «счастье» следует произносить с опаской. Наша сила в том, что куявы ничем не хотят рисковать. Но в этом и наша слабость, ибо так рискуем вдвойне. В Куявии дети обожают играть в колдунов, магов, волшебников, даже чародеев… Творят чудеса, добывают несметные клады, заставляют рожь давать зерна с орех, достают со дна моря затонувшие корабли с сокровищами, да еще чтоб на бортах висели дивные и разноцветные чудовища глубин, отгоняют грозовые тучи к заливу, добывают чудесные вещи… Мы ведь и Придона послали добывать меч в нашей куявской манере! Не пойти и перебить где-то кого-то, а добыть и принести, тем самым увеличив мощь людей и уменьшив силу темных сил. Если бы пошел куяв, он бы все сделал иначе…
– Если бы сумел, – возразила она.
Он удержал ее на груди, Итания даже сделала попытку высвободиться, сказал торопливо:
– Я говорю лишь о разнице! Да, никто бы не сумел добыть меч Хорса, кроме Придона. Я говорю о том, что, будь Придон куявом, он добыл бы меч… добыл бы!.. как-то иначе. Но он все равно добыл. Жестоко, по-артански. Ведь, Итания, это только наши дети играют в магов! А дети артан играют в войну. Но потом война вырастает…
В спину пахнуло свежим ветром, Придон оглянулся, их быстро догоняла градовая туча, уже охватившая полнеба. Там вдали как будто поднялся густой туман, это между небом и землей протянулись водяные струи, да и не струи, а сплошная, если смотреть отсюда, стена холодной воды с крупными градинами.
Меклен захохотал:
– Наша туча, артанская!
– На Куявию все грозы идут с Артании, – ответил Аснерд.
Пришпорили коней, впереди густая дубовая роща, земля и весь мир внезапно озарились дивным огнем, это из-за туч на минутку выглянуло солнце, все стало четким, резким, будто над миром полыхал незримый гигантский светильник. Но залита огнем только земля, а небо быстро затягивалось тяжелыми, как горы, сизыми тучами.
