Восьмое правило волшебника, или Голая империя - Гудкайнд Терри (читать книги без .txt) 📗
– Ты права. И вторая проблема росла быстрее, чем первая. Вначале волшебники прошлого верили, что отыщут решение, лекарство. Но не смогли. А что еще хуже, как я уже говорил тебе, так это то, что рожденные без дара, как Дженнсен, рожали таких же детей. Через несколько поколений количество подобных людей возросло бы неизмеримо.
– Действительно, наверное, они испытывали отчаяние, – глубоко вздохнула Кэлен.
– Это был хаос, – мрачно констатировал Ричард.
Женщина откинула назад прядь волос.
– И что они решили?
Ричард бросил на Кэлен взгляд, в котором она читалось потрясение тем, что он узнал.
– Чародеи выбрали магию, а не людей. Они решили, что магия, или тот, кто ею обладает, намного важнее, чем человеческая жизнь. – Ричард гневно повысил голос. Его разум был едва в силах вместить масштаб и ужас содеянного предками. – Волшебники прошлого поставили превыше всего права тех, кто, так же как и они, от рождения обладали магическим даром. Превыше всего – собственные «уникальные» жизни, собственное «уникальное» существование... Дар для них стал значить больше, чем жизнь, в которой он заключен! – Он с трудом перевел дыхание. – Уничтожать пришлось бы слишком многих, поэтому они придумали кое-что получше: изгнание.
– Изгнали? Куда? – брови Кэлен изумленно взлетели вверх.
Ричард приблизился к ней. В его глазах пылал огонь.
– В Древний мир.
– Как?!
Ричард пожал плечами, пытаясь представить рассуждения волшебников прошлого.
– А что еще они могли сделать? Едва ли они могли всех казнить, к тому же среди рожденных без дара были их друзья и члены семей. У многих обычных людей, обладающих искрой, но не такой сильной, как дар волшебников или ведьм, были сыновья, дочери, братья, сестры, дяди, тети, двоюродные родственники и соседи. И эти сыновья и дочери, тети и дяди, кумовья и дорогие их сердцу друзья и соседи были женаты или замужем за теми, кто не имел дара, за Столпами Творения. А все эти люди были частью общества – общества, которое все меньше и меньше составляли наделенные даром... Там, где Столпы Творения составляли большинство, стоящие у власти не могли обречь их всех на смерть, каким бы даром они ни были наделены.
– Ты хочешь сказать, что они рассматривали такую возможность?
Ричард промолчал. Стыд за малодушие предков обжигал его сердце. Но Кэлен прочла горькое «да» в его глазах.
– Они все-таки не решились. Но потом, перепробовав разные варианты, волшебники осознали, что не смогут восстановить разорванную магическую связь, а те, кого прозвали Столпами Творения, женились и рожали детей – таких же ущербных. И число ущербных росло быстрее, чем кто-либо мог себе представить... Чем больше рожденные с даром беспокоились, тем больше их мир подвергался опасности, той же, что и во время войны. Это то, чего хотел добиться Древний мир, – уничтожить магию. И однажды им пришлось признать, что случилось то, чего они так боялись... Волшебники уже не могли ничего исправить в прошлом, не могли остановить распространение того, что было в их глазах хуже любой чумы, и не могли убить таких людей. Страшась того, что их время уходит, они решили, что единственный путь для ущербных – изгнание.
– А как они сумели пересечь границу? – поинтересовалась Кэлен.
– Граница существует только для тех, кто обладает даром, а для Столпов Творения нет магии. Магия не действует на них, поэтому граница не стала препятствием.
– Но как они могли быть уверены, что все Столпы Творения ушли? Если бы кто-нибудь сбежал, то изгнание оказалось бы бессмысленным, и уход не решил бы проблему.
– Рожденные с даром – волшебники и ведьмы – каким-то образом узнают тех, кто не имеет искры. Помнишь, Дженнсен говорила, что их называют «дырами в мире»? Имеющие дар видят их глазами, но не могут ощущать с помощью дара. По-видимому, не составляло труда выяснить, кто Столп Творения, а кто нет.
– Ты можешь объяснить мне разницу? – спросила Кэлен. – Ты ощущаешь Дженнсен как-то по-другому? Как дыру в мире?
– Нет. Но меня не учили использовать свои способности. А ты?
Кэлен покачала головой.
– Я не ведьма, и думаю, что не могу отличать таких людей, как Дженнсен. – Она наклонилась в седле. – Что произошло с теми людьми в прошлом?
– В Новом мире собрали всех не обладающих даром потомков дома Ралов, всех до одного, и отправили через великий барьер в Древний мир, где люди живут без магии.
Ричард иронически улыбнулся, хотя то, о чем он рассказывал жене, было окрашено в мрачные тона.
– Волшебники Нового мира, по сути, дали своим врагам в Древнем мире то, чего те хотели и за что сражались – человечество без магии. – Улыбка на его лице погасла. – Ты можешь представить, что нам пришлось бы изгнать Дженнсен и отправить ее в неизвестность только потому, что она не видит магии?
Кэлен покачала головой, отказываясь даже представить такую возможность.
– Какой ужас быть оторванным от семьи и изгнанным к врагам твоего народа!
Ричард молча ехал рядом.
– Это было очень тяжело для тех, кто уходил, но не менее жутко для тех, кто оставался, – произнес он через некоторое время. – Вообрази, как это было. В одночасье исчезли все друзья и родственники, которых вдруг вырвали из твоей жизни, твоей семьи? Потерять всех, кто был дорог? А все потому, что некое свойство поставили выше человеческой жизни, – горько заключил Ричард.
Слушая его рассказ, Кэлен испытала такое сильное впечатление, что чувствовала, словно сама прошла через нечто подобное. Она посмотрела на Ричарда. Муж глубоко погрузился в свои мысли, неподвижно глядя вперед.
– А потом? – спросила Кэлен. – Слышали ли оставшиеся о тех, кто был изгнан?
Он качнул головой.
– Нет, ничего. Ни единого слова. Они оказались за великим барьером, и потому как бы умерли для старой жизни.
Кэлен погладила шею лошади, ей хотелось почувствовать тепло живого существа.
– Что сделали с теми, кто родился после изгнания?
– Убили, – с трудом произнес Ричард, продолжая неподвижно смотреть вперед.
– Не могу представить, как они это делали, – Кэлен сглотнула от отвращения.
– Они могли определить, родился ли ребенок с даром. Их убивали, пока еще ребенку не дали имя.
Минуту Кэлен не могла найти слов.
– Я все еще не могу себе это представить, – тихо прошептала она.
– Это не слишком отличается от того, что делали Исповедницы с родившимися мальчиками.
Его слова ударили Кэлен. Она ненавидела воспоминания о том времени. Ненавидела воспоминания о рожденных Исповедницами мальчиках. Ненавидела смерть, на которую их обрекала родная мать.
Но иного выбора не было. В прошлом мужчины-Исповедники не имели власти над своей силой. Они превращались в чудовищ, развязывали войны и причиняли немыслимые страдания. Потому и было решено умерщвлять рожденных Исповедницами мальчиков до того, как им дадут имя.
Кэлен не могла заставить себя посмотреть в глаза Ричарду. Ведьма Шота когда-то предсказала, что они зачнут мальчика. Ни Кэлен, ни Ричард не смогли бы причинить вред своему ребенку, зачатому в любви друг к другу, в любви к жизни. Она не могла и помыслить о том, что рожденный ею, Исповедницей, мальчик должен быть убит. Или что их ребенок будет девочкой, но лишенной дара. И ее тоже придется умертвить, как дыру в мире. Задумай Ричард из рода Ралов и Кэлен-Исповедница родить малыша, он был бы обречен на смерть, потому что они были теми, кем были, оставались теми, кто они есть, и теми, кем могли еще стать.
– В книге сказано и о переменах, которые происходили в моем роду, – тихо произнес Ричард. – В те времена, когда писали книгу, лорд Д’Хары женился, и всегда было известно о рожденных наследниках. Ребенка, рожденного без искры дара, убивали как можно более милосердно. Иногда правящие домом Ралов волшебники уподоблялись животным, как Даркен Рал. Они брали любую женщину, которую пожелали. При этом разные мелочи, вроде того, родился ли в результате совокупления Столп Творения, для них не имели значения. Они просто убивали каждого своего отпрыска, за исключением наделенного даром наследника.
