Десятое Правило Волшебника, или Призрак - Гудкайнд Терри (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Вместо этого, подобно изображенному звездному взрыву, твое видение должно быть открыто всему, и не только при принятии решений, но и при нанесении удара. Танцевать со смертью – означает понять твоего врага и стать подобным ему, подразумевая под этим образ его мышления в области его умений, с тем, чтобы знать его меч точно так же, как свой собственный, – его точное положение, его скорость и следующее движение, прежде чем он внезапно совершит его. И вот, используя подобным образом свое видение, ты приходишь к познанию образа мыслей твоего врага и начинаешь действовать словно по наитию.
Зедд почесал висок.
– Ты пытаешься втолковать мне, что эти символы и знаки, специфичные для боевого чародея, все до одного – наставления по владению мечом?
Ричард покачал головой.
– Понятие «меч» здесь подразумевает все формы борьбы, а не только рукопашный бой с применением определенной разновидности оружия. Точно так же все эти «советы» применимы к выработке стратегии и руководству в самых разных сторонах жизни.
Танец со смертью означает поклонение ценностям жизни в единении с разумом, сердцем и душой, с тем чтобы оказаться должным образом готовым сделать все необходимое для сохранения жизни. Танец со смертью означает, что ты сам – олицетворение смерти, готовое уничтожать все живое, чтобы сохранить жизнь.
Во взгляде Зедда читалось недоумение. Ричард же, казалось, был несколько удивлен его реакцией.
– Это вполне соответствует всему тому, чему в разное время ты учил меня, Зедд.
Свет лампы создавал резкие тени на угловатом лице Зедда.
– Полагаю, в каком-то смысле так оно и есть, Ричард. Но в то же время это нечто значительно большее.
Ричард кивнул, продолжая поглаживать большим пальцем мягко светящуюся серебристую поверхность браслета.
– Зедд, я понимаю, что тебе очень хочется быть тем самым, кто учит меня всему, имеющему отношение к твоему анклаву; и точно так же хочется обучать меня всему, касающемуся Благодати. Да, поступать так – это действительно твоя роль, как Первого волшебника. Возможно, мне и следовало подождать. – Стараясь придать убедительность своим словам, он выставил вперед ладонь. – Но на кону стояли жизни людей и необходимость чего-то сделать. И я был вынужден выучиться кое-чему без тебя.
– Да как же, Ричард, я мог обучить тебя подобному? – сокрушенно заметил он. – Смысл и значение тех знаков утрачены тысячи лет назад. И ни один волшебник со времен… со времен… ну хорошо, ни один волшебник, кого я знал, не оказался в состоянии расшифровать их. И мне трудно представить, как это удалось тебе.
Ричард смущенно пожал одним плечом.
– Стоило мне лишь ухватиться за что-то, остальное стало просто очевидным.
Зедд с опаской взглянул на внука.
– Ричард, я вырос в этом месте. И провел здесь большую часть жизни. Я был Первым волшебником еще тогда, когда здесь были другие волшебники, которыми нужно было управлять. – Он покачал головой. – Все это время эти изображения находились на анклаве Первого волшебника, а я не имел представления, что они означают. Может быть, тебе это кажется простым и заурядным, но на самом деле это не так. Как знать, может быть, ты просто воображаешь, что понимаешь эти символы – всего лишь выдумываешь те значения, которые тебе хотелось бы в них видеть.
– Я не выдумываю их значения. Они бессчетное число раз спасали мою жизнь. И я научился очень многому – как сражаться мечом, читая язык этих символов.
Зедд не стал спорить, а вместо этого указал рукой на амулет, который Ричард носил на шее. В центре, окруженный переплетением золотых и серебряных линий, находился рубин в форме слезы, размером с ноготь большого пальца Никки.
– Ты нашел это в моем анклаве. И ты также можешь сказать, что он означает?
– Это часть снаряжения, часть того, что носил боевой чародей, но в отличие от остального этот амулет, как ты сказал, оставлен под защитой анклава Первого волшебника.
– А его смысл?
Пальцы Ричарда любовно погладили амулет.
– Рубин воплощает каплю крови. А символы, выгравированные на этом талисмане, являют собой символическое представление своего рода первого принципа.
Зедд приложил пальцы ко лбу, как будто был сбит с толку еще одной запутанной головоломкой.
– Первого принципа?
Казалось, взгляд Ричарда потерялся в амулете.
– Первый принцип простой и всеобъемлющий: руби. Раз дело дошло до битвы – руби. Все остальное вторично. В этом твой долг, твоя цель, твое желание. Нет правила более важного, нет обязательства, которое превысило бы вот это, первое: руби.
Слова Ричарда звучали спокойно, с оттенком знания предмета и убийственно серьезно, отчего Никки пробирал холод до мозга костей.
Он снял амулет с шеи, не отрывая взгляда, прикованного к украшающим его гравировкам.
– Выгравированные здесь линии – символическое изображение танца, и каждая из них имеет особый смысл. – Говоря это, он провел пальцем по извивающимся линиям, словно следовал по строкам текста на каком-то древнем языке. – Руби, не ощущая внутри нечего, без малейшего замешательства. Руби врага быстро и наверняка, при первой же возможности. Руби с полной уверенностью. Руби решительно и твердо. Прорубай его силу. Пробивайся сквозь бреши в его обороне. Руби его, руби непрерывно, не давая вздохнуть. Сокрушай его. Руби его без пощады до глубины его духа.
Ричард взглянул на деда.
– Это и есть противовес жизни: смерть. Это танец со смертью, или, более точно, механика танца со смертью – ее сущность, низведенная до формы, и форма передана в общих понятиях. Это принцип, следуя которому боевой чародей живет или умирает.
Выражение карих глаз Зедда трудно было понять.
– Итак, эти знаки, эти символы в конечном счете имеют такое же отношение к боевому чародею, как и просто к искусному бойцу?
– Этот самый главный принцип, о котором я тебе говорил, с тем же успехом позволяет применить и другие символы. Первый принцип описывает не только как боевому чародею следует управляться с оружием, но, что более важно, как ему следует управляться с собственным умом. В этом – фундаментальное понимание природы реальности, которое должно сопровождать все, что он делает. Из правильного понимания первого принципа следует, что любое оружие – продолжение разума, исполнитель его цели. В некотором роде это примерно то, что однажды ты сказал мне по поводу Искателя Истины. Важно не оружие, а человек, который его держит.
Человек, носивший этот амулет раньше, когда-то был Первым волшебником. Его звали Барах. Ему, кроме того, довелось родиться боевым чародеем, как и мне. Он тоже отправился в Храм Ветров, но когда вернулся, то вошел в анклав Первого волшебника, оставил это там, вышел и совершил самоубийство, прыгнув со стены Цитадели.
Взгляд Ричарда блуждал где-то среди далеких образов и воспоминаний.
– В какой-то момент меня тоже поразило понимание этого, и я жаждал последовать его примеру. – Никки сразу стало легче, когда плененный странными мыслями блуждающий взгляд его серых глаз сменился легкой улыбкой. – Но я образумился.
Тишина в комнате казалась звенящей, будто сама смерть беззвучно проскользнула через нее, задержалась на мгновение и двинулась дальше.
Наконец Зедд улыбнулся своим мыслям и, ухватив Ричарда за плечо, любовно встряхнул его.
– Рад узнать, что сделал правильный выбор, назвав тебя Искателем Истины, мой мальчик.
Никки очень хотела, чтобы у Ричарда по-прежнему был при себе меч, являющийся принадлежностью Искателя Истины, но он пожертвовал им ради информации в попытке отыскать Кэлен.
– Итак, – сказал Зедд, вновь возвращаясь к своей проблеме, – поскольку ты знаешь все об этих символах, то уверен, что смог понять и символы внутри той магической заготовки Огненной Цепи.
– Ведь мне удалось остановить ее действие, разве не так?
Зедд снова сцепил руки за спиной.
– Ты оказался прав. Но это вовсе не означает, что ты способен читать, как символы, формы заклинаний или даже установить, что сама магическая заготовка искажена гармониями.
