Настоящие - Белецкая Екатерина (книги полностью TXT) 📗
— Ты, — кивнула Джения. — Именно ты. Хорошо, что ты это понимаешь.
— Не торопись плакать, Джени. Можешь быть спокойна — твой муж умереть мне не даст.
— Мой муж тут ни при чём. С такими ранами даже мой муж, — Джения сделала ударение на слове «мой», — тебя не спасёт. В любом случае у тебя максимум пять дней. Так что плакать мне придётся, Нарелин. Но я не жалею об этом.
— Вы позволите моему детектору заработать, Джени, — устало сказал Нарелин. — Детектор справится…
— Не позволим, — строго ответила она. — Знаешь, ты нам просто не нужен. Вернее, нужен, но в другой роли. Сейчас для Федерации гораздо выгоднее иметь мёртвого эльфа, чем живого Рауля Найрэ.
— Конечно, — согласился Нарелин. — А ещё выгоднее для Федерации — пережить атаку боевого легиона Ордена Аарн. Так что не исключено, Джени, что на том свете мы окажемся почти одновременно.
— Это угроза? — поинтересовалась Джения.
— Это информация к сведению, — ответил Нарелин. — Впрочем, тебя они не убьют, не тронут женщину. А вот твоего мужа запросто. Да что я говорю… Трём должен всё это понимать не хуже меня.
— Нарелин, ты смешон! — Джения улыбнулась. — Полудохлый котёнок, который ещё и угрожает мне. Мне! Какой Орден, я умоляю тебя! Ты что, всерьёз считаешь себя настолько важной персоной?
— Джения, не волнуйся, я полное ничтожество, никому не нужен, всем на меня плевать, знаю, знаю… Скажи лучше, что с Клео. Где он? Вы сообщили Эвену о случившемся?
— Может быть, тебе предоставить отчёт? — едко спросила Джения. — А Клео… Ну что Клео… Эвен уже передал полномочия новому главе госбезопасности.
Это уже интересно. Если она точна в формулировке — это означает, что Клео не вернулся на Эвен. Погиб? Пропал? Так, спокойно, не показывай ей беспокойство.
— Временно исполняющему его обязанности, — поправил Лин. — Естественно. Джени, знаешь… я тебе давно хотел сказать, но не было случая…
Джения молча ждала.
— Мне жаль, что так получилось. Я никогда не хотел быть тебе врагом. А тебе ведь не нужна была моя дружба, симпатия, расположение… Или всё — или ничего, верно, Джени?
— Никто никогда ни в чём не виноват, — равнодушно пожала плечами Джения. — А насчёт дружбы и прочего… Понимаешь ли, это то же самое, что вынуть из человека сердце. Не бывает расположения и дружбы с тем, кто обманул и предал, как это сделал ты. Ведь я любила тебя. А ты, отлично это зная, продолжаешь предлагать мне огрызки и объедки. Расположение и дружба!.. — Джения рассмеялась. — Подумать только! Тебе объяснить, куда засунуть это дерьмо, или ты угадаешь сам?
— В задницу, — закончил Нарелин, отводя глаза. — Ну что ж… Ты ведь не простишь? Что бы я ни сказал, что бы ни сделал — всё бесполезно. Ты пришла не договариваться, а наслаждаться местью, так?
— Нет, не так, — почти ласково ответила Джения. Так говорят матери с несмышлёными детьми, подумалось Нарелину. — Нельзя наслаждаться потерей. Но я должна это сделать, понимаешь? Должна. Ты разочаровал меня сейчас, Нарелин. Неужели ты приписываешь мне настолько простые вещи, как месть? Очень глупо.
— Ничего я тебе не приписываю, Джения. — Говорить становилось всё труднее, в горле вставал ком. — Знаешь, мне так странно слышать твои признания. Я разучился. Тем более сейчас, ты ведь должна понимать, что мои мысли не о тебе.
— Я понимаю. — Джения снова присела рядом с ним, провела рукой по одеялу. — Но у тебя нет выбора. Хочешь пить? Наверно, ты устал, да?
— Я не устал, — проговорил Лин. — Просто в голове мутится. Да, я хочу пить, но ведь, наверное, нельзя. Я даже не знаю, что с моим телом.
— С телом? У тебя перебит позвоночник, практически нет печени, отказали почки. Прости, я не врач и подробностей не знаю. Мало что от тебя осталось, в общем. Но какое это теперь имеет значение? Я сейчас принесу воды.
— С твоей точки зрения, никакого… Да, принеси, если не трудно.
Джения вышла и вскоре вернулась, неся пластиковый стакан с водой. Пил Нарелин долго, глотать оказалось трудно, и только под конец осознал, что вода имела какой-то слабый незнакомый привкус. Джения терпеливо ждала, пока он отдыхал между глотками, потом поставила опустевший стаканчик на выступ в стене подле кровати и снова села на стул.
— С моей точки зрения, Нарелин, дело обстоит так, что скоро точка зрения тебе не понадобится, — рассудительно произнесла она. — Вернее, у тебя её просто не будет.
— Вопрос, Джени. Если я нужен вам мёртвым, зачем эти несколько дней отсрочки? Зачем вы лечите меня? Отключите систему — и всё закончится, наверное, не пройдёт и часа…
— Быстрее, какой там час. А зачем, я пока что не решила. Считай, что это мой каприз.
— Чем ты меня напоила?
— Что-то не так? — удивлённо вскинула брови Джения. — Ах, бедняжка. Совсем забыла сказать. Когда я наливала воду, в стаканчик случайно попали две капсулы сильного рвотного. Так что тебе придётся немного потерпеть. До прихода врача. Которого могу вызвать только я. Но я забыла, как же его вызывают.
Джения лукаво улыбнулась и картинно дёрнула плечиком.
Почему-то Нарелин не удивился. Ни раздражения, ни злости, только лёгкая досада. Ну что ж, прекрасная перспектива — захлебнуться в собственной рвоте или, если хватит сил подняться, заблевать всё кругом. Господи, ну что ты за ребёнок, Джения!
— Чего ты хочешь? — спросил он.
Джения не ответила. Она перенесла стул к стене и села, положив ногу на ногу. Всё с той же ласковой улыбкой посмотрела на Нарелина. Вытащила из сумочки тонкую золотистую сигарету, прикурила. Она ждала. Просто ждала.
— Я даже не знаю, что тебе нужно, — проговорил Нарелин. — Зачем ты издеваешься?
Джения задумчиво курила, иногда стряхивая пепел прямо на пол.
— Джени, — выговорил Лин, с трудом подавив первый спазм, — будет некрасиво…
— Может быть, я извращенка и мечтала об этом всю жизнь, — невозмутимо ответила она. — Я спала и видела, как тебя тошнит. Теперь получила возможность поглядеть на этот процесс своими глазами.
Подступала дурнота. Нарелин силился повернуть голову набок.
— Дура ты, Джени. Мелочишься. Зачем рвотное? Надо было сразу слабительное. Ввести через систему, вот это было бы шоу! Или у меня уже того… просто нечем? I
Джения брезгливо поморщилась.
Нарелин почувствовал, что ещё минута — и он, несмотря на постоянную работу системы, потеряет сознание. Желудок скручивали спазмы, дыхание перехватило, он пытался вдохнуть и никак не мог этого сделать. В глазах потемнело. Лин судорожно закашлялся и вдруг с удивлением понял, что рот полон крови. С огромным усилием повернув голову, продолжая надсадно кашлять, он ухитрился её выплюнуть. Дышать с каждой секундой становилось всё труднее. Перед глазами заплясали мириады чёрных точек, Нарелин захрипел, пытаясь втянуть в лёгкие воздух, но не сумел этого сделать.
— Пока, гадёныш, — услышал он голос Джении. — Счастливо оставаться.
Мир провалился в чёрное ничто.
— Зачем ты это сделала? — спросил мужской голос.
— Он заслужил.
— Ты могла его убить раньше времени! Неужели ты не понимаешь, что пока ещё…
— Первый раз в жизни, — с раздражением и злостью ответила Джения, — единственный раз за столько лет я могу позволить себе хоть одну маленькую прихоть? Ничего бы с ним не сделалось! Он живуч как…
— Ладно, хватит, — оборвал её голос Грема, — Отчасти ты права, так даже лучше. Сбить с него спесь только полезно. Сговорчивей будет.
— Ты собираешься с ним договариваться? — возмутилась Джения. — Ты же обещал, что…
— Мало ли что я обещал. Всё, молчи. Что за дрянь эта техника! Видишь, у него ресницы дрожат. Он пришёл в себя, а контроль не реагирует!
Вот теперь Нарелин ощутил в полной мере, что его состояние, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Тупая боль во всём теле, ноющая, вязкая. А ведь Джения права. Даже чувствовать, как прочие люди, и то он отвык, отгородившись от боли и усталости барьером секретных устройств, недоступных остальным, — симбионт, детектор, лучшие стимуляторы…
