Башня Ярости. Книга 1. Чёрные маки - Камша Вера Викторовна (книги бесплатно txt) 📗
– Нашел, – гаркнул мирийцу в ухо Крапивник, – мы их поймали!
– Как бы не они нас, – огрызнулся Рито, проверяя, как ходит в ножнах меч.
– Погоди, я с ними и без железяк управлюсь.
Ответить Кэрна не успел – Серпьент заткнулся, и вверх взмыла огромная рыжая бабочка. Вызывающе трепеща крылышками, она подлетела к сцене и пристроилась на занавесе, а затем театр заполнил уже знакомый Рафаэлю хриплый рев.
Серпьент Кулебрин завел свою старую песню. Нет, не совсем! Вслушавшись, мириец понял, что слова изрядно изменились:
Мириец с детства обладал прекрасным слухом, но никогда ему не доводилось слышать ничего прекраснее, чем вопли Серпьента. Потому что безумные закатившиеся глаза становились обычными, человеческими, а побелевшие и закушенные губы расплывались в ухмылках.
Молодой мещанин в пестрой куртке, обнимавший за плечи свою подружку, замахал рукой и завопил:
– А Тартю – козел!
– Не козел, а кошкин сын! – поправил мордатый лавочник.
– … кошачье! – подхватил его сосед.
– Долой!
– И шутов этих долой!
– Бей лгунов!
Кто-то свистел и топал ногами, кто-то запустил в сцену какой-то дрянью. Хозяин труппы с побелевшим лицом проблеял что-то вроде «представление отменяяяяяяяяя…» и удрал, стирая с физиономии то, что мгновение назад было протухшим яйцом, а человек тридцать-сорок, обняв друг друга за плечи и раскачиваясь в обе стороны, вдохновенно орали:
Лопоухий студиозус подскочил к стене, выхватил уголек и, несколькими штрихами изобразив непристойную картинку, подписал «Кошкин сын». Другой вырвал у приятеля орудие и добавил пару деталей. Вокруг немедленно образовалась толпа, подающая художникам советы все больше скабрезного толка. Еще с полсотни человек лупили друг друга по спинам и от души орали «Виват Тагэре!» и «Долой Тартю!».
– Эти готовы, – Серпьент описал несколько кругов перед самым носом Рафаэля, – больше их не окрутишь. Нет, каковы?! Я! Я не сразу понял, как это они делают. Ну ничего, теперь я им пропишу по первое число, до зимы чесаться будут!
НЭО РАМИЭРЛЬ
Ветер обрывал белые лепестки цветов, на небе буйствовала огромная серебристая луна, столь любимая Ангесом. Рамиэрль не сразу привык к мысли, что в нем самом течет кровь Лунных королей, но это так. Может быть, поэтому серебряный свет и разбудил древнюю тоску. А Тамарин и Тигойа влюблены и счастливы, и дай им Звездный Лебедь всего хорошего! У них впереди не так уж и много лет, пусть они будут наполнены радостью.
Во дворце играла музыка, мужчины и женщины пили, танцевали, бросали друг на друга томные взоры, назначали свидания. Нэо видел это сотни раз, так было в Арции, Эланде, Таяне, Корбуте. Эльф оглянулся на освещенные окна: будем надеяться, что его отсутствия не заметят. Конд говорит с отцом жениха, остальные веселятся, и пусть их.
… С неба упала звезда, ярким росчерком пронеслась среди незнакомых созвездий. Странно, что ночь Фэрриэнна не освещали Амора и Ангеза, Дева и Воин не зажгли своих звезд, хоть и взяли этот мир под свою руку. Рамиэрль тронул ствол какого-то дерева и почувствовал его ответ. Захотелось взять в руки гитару. Как давно он не играл… Разве что у зачарованного пруда в Солнечном замке, но тогда его пальцами водили своя и чужая боль, а сейчас назло всему хочется спеть о весне.
Нэо смотрел на звезды и думал о счастье, а потом рядом заплакала женщина. Тихие всхлипы среди цветов и музыки казались особенно безнадежными. Эльф не знал, что оплакивает фэрриэннка, его это не касалось, у него были свои беды, свой долг, своя память, ему следовало уйти и забыть, но он пошел на звук. Незнакомка забилась в самую гущу цветущих кустов, человек ее нипочем бы не отыскал и тем более не подошел бы незаметно, но перед эльфом усыпанные нежными пахучими колокольчиками ветви расступались сами. Нэо узнал Онку. Эльф не представлял, что заставило предводительницу Лилий забиться в самый дальний угол сада, но что дело плохо, понял сразу. Рамиэрль тихо отступил, оставляя женщину наедине с ее горем, но не тут-то было. У лльямы было слишком доброе сердце или что там имеется у подобных созданий. Огневушка проломилась сквозь кустарник и, будучи исполнена глубочайшего сочувствия, наскочила на всхлипывающую Онку, вдохновенно поскуливая. Та вскрикнула и отняла ладони от лица. Отступать было некуда, и Нэо вышел вперед.
– Прости, я здесь оказался случайно. Пошли, Волчонка.
Но лльяма, доселе относившаяся к фэрриэннским женщинам с неодобрением, не ушла, продолжая толкать Онку то головой, то лапами. Пришлось крикнуть еще раз. Огневушка подпрыгнула, подскочила к Нэо, описала вокруг него пару кругов, вернулась назад и улеглась.
– Не бойся, она не со зла, она хочет тебе помочь. Я сейчас ее уведу, – тихо сказал эльф.
– Мне никто не поможет, – фэрриэннка подняла голову. Черная и синяя краска на ее лице размазалась и потекла, губы и глаза опухли, но смешным и уродливым это не казалось. Такое горе не может быть смешным. Нэо подошел к женщине и опустился на траву у ее ног рядом с лльямой, немедленно положившей ему на колени тяжеленную синюю лапу. Очутившись в мире Ангеса, она все больше напоминала волка или собаку, по крайней мере, внешне.
Какое-то время все молчали, потом Онка заговорила. Тихо, словно бы сама с собой:
– Пусть они будут счастливы, у них должны быть дети, наследники Легонны… Хорошо, что он выбрал Тигойю. Я боялась, что в этот дом приведут Шаббу…
– Ты хорошо их знаешь, – откликнулся Рамиэрль. Раз она заговорила, будет и дальше говорить. Иногда горе можно ненадолго отпугнуть откровенностью. Эльф-разведчик знал, когда и как вступать, чтобы собеседник не останавливался.
– Хорошо, – фэрриэннка сорвала небольшую ветку, смуглые пальцы теребили цветочную кисть, – очень хорошо… – она помолчала. – Я была невестой Вайарда. Он ехал за мной, когда на него напали. Сначала мне сказали, что он умер, потом, что жив, но умирает. Я сидела рядом и ждала конца, а смерть все не приходила и не приходила… Появлялся лекарь и говорил, что он не доживет до утра. А потом до вечера. А потом снова до утра… На третью ночь Вайард пришел в себя и увидел меня.
Я всегда любила его, хотя наш брак… Его задумали родители, чтобы скрепить союз Легонны и Ратты. Вайард и раньше думал сначала о кондии, потом о себе. Он согласился, я знала, что он будет со мной честен, но я не думала, что он тоже любит, а он любил. Он сказал мне об этом, когда думал, что уходит…
Онка замолчала. Лльяма еще сильнее навалилась на Рамиэрля, и тот был готов поклясться, что огневушка все понимает. Или чувствует, что в такие мгновения важнее. Пауза затягивалась, и Рамиэрль тронул собеседницу за руку.
– Он выжил, почему же вы не вместе?
– Вайард отослал меня, когда ему сказали, что он… Что он жив лишь до пояса. Я умоляла его остаться со мной, клялась в верности, в том, что я люблю его любым, но он не хотел губить две жизни вместо одной. И все равно погубил… Зачем?!
– Он не хотел быть беспомощным в глазах любимой женщины. Такие не позволяют себя оплакивать и себя жалеть.
