Легенда - Геммел Дэвид (бесплатные версии книг .txt) 📗
— Замуровать проходы? Снести дома? Я не понимаю. Все дома находятся в частном владении. В городе начнется бунт.
— В самом деле? — вежливо спросил Друсс. — Тем больше для вас резона возложить ответственность за это на пришельца извне. Эти ходы за воротами были устроены для того, чтобы небольшой арьергард мог сдерживать там большие вражеские силы, пока защитники не отойдут к следующей стене. Я же предлагаю снести дома между четвертой и шестой стенами, а обломками завалить ходы. Ульрик потеряет многих воинов, чтобы взять ворота, — и ничего в итоге не добьется.
— Но зачем же ломать дома? Щебень можно возить и с юга, с перевала.
— У нас нет убойной земли. Нужно вернуться к первоначальному плану Дроса. Когда люди Ульрика прорвутся за первую стену, пусть все лучники, сколько их будет в Дросе, осыплют их стрелами. Пусть каждая пядь открытой земли будет устлана телами надиров. Их в пятьдесят раз больше, чем нас, — надо же как-то уравнять силы.
Оррин закусил губу и потер подбородок, лихорадочно обдумывая сказанное. Седобородый воин спокойно сидел перед ним. Услышав о его приходе, Оррин приготовился к тому, что его, командующего, разжалуют и с позором отправят обратно в Дренан. А ему предлагают новую жизнь. Ему самому следовало позаботиться о сносе домов и засыпке проходов — Оррин знал, что следовало бы, как знал и то, что не создан быть ганом. С этой истиной трудно было смириться.
Все последние пять лет, со времени своего назначения, он избегал заглядывать в себя. А совсем недавно послал Хогуна с двумя сотнями легионеров на разведку. Поначалу он верил в то, что принял разумное решение — но по прошествии нескольких дней, не получив никаких известий, начал терзаться. Он отдал этот приказ не из мудрых стратегических соображений, а из зависти. Он давно уже сознавал с тошнотворным ужасом, что Хогун — лучший в Дросе солдат.
Когда тот вернулся и сказал Оррину, что его решение оправдало себя, это ничуть не польстило Оррину, а лишь окончательно открыло ему глаза на собственную несостоятельность.
Он начал подумывать, не подать ли ему в отставку, но не мог вынести сопряженного с этим позора. Думал он и о самоубийстве — но боялся бесчестия, которое падет после этого на его дядю, Абалаина. Все, что ему оставалось, — это погибнуть на первой стене. К этому он и готовился. И боялся, что Друсс лишит его даже этого.
— Каким же я был дураком, Друсс! — воскликнул он наконец.
— Ну, довольно! — рявкнул старик. — Послушайте меня.
Вы — ган, и с этого дня ни один человек не скажет о вас худого слова. Свои страхи держите при себе и верьте мне. Все мы совершаем ошибки. Нет такого, кто умел бы все на свете.
Дрос выстоит — будь я проклят, если позволю ему пасть. Если б я считал вас трусом, Оррин, я привязал бы вас к лошади и отправил прочь. Вы никогда не бывали в осаде, не водили солдат в бой. Так вот, теперь вам предстоит и то, и другое, и вы справитесь со всем, ибо я буду рядом.
Забудьте сомнения. То, что было вчера, — мертво. Ошибки прошлого — дым на ветру. Важно только завтра — каждый завтрашний день вплоть до прихода Хитроплета с подкреплением. Знайте, Оррин: в будущем, когда о нас станут петь песни, вы займете в них достойное место, и никто не будет ухмыляться. Ни одна душа. Поверьте!
А теперь довольно разговоров. Поставьте мне вашу печать на пергаменте, и я сегодня же приступлю к своим обязанностям.
— Должен ли я сопровождать вас?
— Лучше не надо. Мне придется разбить пару голов.
Недолгое время спустя Друсс направился в офицерскую столовую, сопровождаемый двумя высокими вышколенными легионерами. Глаза старика горели гневом, и легионеры переглядывались на ходу. Они слышали несущееся из столовой пение и предвкушали, как сейчас увидят Друсса-Легенду в действии.
Он открыл дверь и вступил в нарядно убранный зал. От дальней стены до середины комнаты тянулся длинный, на козлах, стол с напитками. Друсс растолкал бражников, ни малейшего внимания не обращая на их жалобы, поддел одной рукой под козлы и перевернул стол. Бутылки, кубки, блюда — все посыпалось на пол. На мгновение в зале наступило ошеломленное молчание, за которым последовал взрыв проклятий. Молодой офицер, темноволосый, мрачный и надменный, выступил вперед.
— Ты кто такой, старый хрыч? — осведомился он.
Друсс, не отвечая, оглядел собравшихся — их было около тридцати человек. Чья-то рука вцепилась в полу его колета.
— Сейчас скажу. — Друсс легким движением швырнул смельчака через комнату — тот врезался в стену и в полуобмороке сполз на пол.
— Я Друсс. Некоторые называют меня Мастером Топора.
В Венгрии меня зовут Друсс-Паромщик. В Вагрии я просто Топор. Для надиров я Побратим Смерти, в Лентрии — Серебряный Убийца. А вот кто такие вы? Вы, смердящие кучи дерьма! Кто вы такие? — Друсс выхватил Снагу из ножен. — Сегодня я намерен преподать вам урок. Я намерен срезать сало с этой разжиревшей крепости. Где тут дун Пинар?
Молодой человек вышел вперед, спокойно глядя на Друсса темными глазами. На губах его играла легкая улыбка.
— Я здесь, Друсс.
— Ган Оррин назначил меня ответственным за оборону. Я встречусь со всеми офицерами на ристалище через час. Собери их, Пинар. А вы все приберите этот свинарник и приготовьтесь. Праздник окончен. Всякий, кто провинится передо мной, проклянет тот день, когда появился на свет. — Поманив за собой Пинара, Друсс шагнул к выходу. — Найди Хогуна и тотчас приведи его ко мне в замок.
— Есть, командир! И еще...
— Ну, давай говори.
— Добро пожаловать в Дрос-Дельнох.
Новость распространилась по Дельноху стремительно, как летняя гроза, — из таверны в лавку, из лавки на рынок. Друсс в городе! Женщины передавали весть своим мужчинам, дети распевали его имя на улицах. Припоминались истории о его подвигах, ежеминутно обрастая новыми подробностями. Толпа собралась перед казармами, глядя на офицеров, суетящихся на плацу. Отцы поднимали детей на плечи, чтобы те могли увидеть величайшего дренайского героя всех времен.
Когда он появился, толпа взревела, и Друсс помахал горожанам рукой.
Они не слышали, что он говорил офицерам, но вскоре Друсс распустил военных, еще раз помахал народу и вернулся в замок.
Он снял колет и присел отдохнуть на стул с высокой спинкой. Колено дергало, спина болела невыносимо. Хогуна все еще не было.
Друсс велел слуге подать какой-нибудь еды и спросил о князе. Слуга сказал, что князь почивает, и принес Друссу огромный, слегка обжаренный кусок мяса, который старый воин жадно поглотил, запив бутылкой отменного лентрийского красного вина. Он утер бороду и растер колено. После встречи с Хогуном надо будет принять горячую ванну, чтобы назавтра не оплошать. Друсс знал, что первый день измотает его до предела — надо держать марку.
— Ган Хогун, мой господин, — доложил слуга. — И дун Эликас.
Сердце Друсса возрадовалось при виде этих двоих. Первым шел, конечно, Хогун — высокий, плечистый, ясноглазый, с квадратной челюстью.
Эликас, чуть потоньше и пониже своего начальника, тоже, однако, смотрел орлом. Оба были в черных с серебром доспехах Легиона, без знаков отличия. Так повелось издавна, еще с тех пор, когда Бронзовый Князь впервые сформировал Легион, — со времени Вагрийских войн.
— Прошу садиться, господа, — кивнул Друсс.
Хогун повернул стул спинкой вперед и сел верхом. Эликас примостился на краю стула, скрестив руки на груди.
Он внимательно наблюдал за двумя старшими. Он не знал еще, чего ожидать от Друсса, но умолил Хогуна взять его на эту встречу. Эликас почитал Хогуна, но и легендарный старый воин издавна был его идолом.
— Добро пожаловать в Дельнох, Друсс, — сказал Хогун. — Благодаря вам люди уже заметно воспряли духом. В крепости только о вас и говорят. Простите, что не представился вам раньше — я был на первой стене, руководил состязаниями лучников.
— Вы, как я понял, уже встречались с надирами? — спросил Друсс.
— Да. Не пройдет и месяца, как они будут здесь.
