Совы на тарелках - Гарнер Алан (читаем книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Что ты имеешь в виду?
— Во всяком случае, твой отец, — продолжала Элисон, — я ничего не говорю, он очень симпатичный, но все-таки… как бы это сказать? Не слишком обработанный камень. Разве не так? Мамины родные страшно удивились, когда она вышла за него.
— Да уж, — заметил Роджер. — Для вдовы она довольно быстро выскочила замуж. Уж не почувствовала ли в чьем-то кармане толстую чековую книжку?
— Роджер!
Он продолжал закреплять снимки на веревке. Элисон сидела на кровати, вертя в пальцах нитку, выдернутую из покрывала.
— Не забивай себе голову, — посоветовал Роджер. — Тебе что, делать нечего? Через пару дней они умотают отсюда, и конец всем этим проблемам.
— А ты злой.
— Послушай, Эли, — сказал Роджер. — Здесь очень хорошее место. Красивое и так далее. Но только без этих психов. Разве не так? Я нисколько не удивлюсь, если откроется, что они нарочно договорились нас напугать, чтобы мы сорвались отсюда, а они тут останутся и будут искать какие-то спрятанные сокровища. О которых знает только полоумный Полубекон. Скажешь, не может так быть? Или устроят подпольный штаб контрабандистов. По торговле наркотиками!
— Совсем даже ни капельки не смешно, — сказала Элисон. — Ты прекрасно знаешь: то, о чем говорил мне Гвин, очень похоже на правду, и, если бы это сказал кто-то другой, ты бы вполне согласился.
— С этой чепухой о какой-то непонятной силе? И что ты у нас батарейка… или проводка — я уж не помню?
— Ты чувствуешь, что он прав, — настаивала Элисон. — Я знаю это. Но не можешь признать, что кто-то умней или догадливей, чем ты. Вот в чем все дело. Тебе такое никогда не пришло бы в голову.
— Конечно, нет! Вся эта белиберда! Бред сивой кобылы!.. Да, твой Гвин умник! Просто мудрец. На лету подметки рвет! Все понял в тот же день, как увидел тарелки. Только не сразу сказал.
— До него постепенно дошло. Он понял это шестым чувством.
— Может, десятым?
— Понял, потому что принадлежит этим местам, этой природе.
— Не произноси шибко умные слова! — сказал Роджер. — И не старайся сделать из меня дурака. Тебе хочется верить всем этим полубеконам — пожалуйста! Можешь уговорить себя верить чему угодно. Я не такой.
— А какой?
— Не такой.
— Ты глупец.
— Может, и глупец, — сказал Роджер, — но зато не распускаю сопли на лестнице.
— Наверно, у тебя никогда не было причин для этого.
— Наверно… Слушай, Эли, может, хватит, а?.. Да, готов признать, Гвин совсем не дурак. Даже умный. Но он не наш, и никогда не будет. Он чужак. Умный чужак. Кельт, не англичанин… Вот и все дела…
— Что ты будешь делать после школы? — спросила Элисон.
— Займусь тем же, чем отец.
— А что бы ты хотел?
— Я же сказал…
— Разве ты этого хочешь?
— Ну… наверно… не знаю.
— Ты ведь любишь фотографию, — сказала Элисон. — И здорово понимаешь в ней. Ты хотел бы стать фотографом? Кинооператором?
— Хотел бы. Но это требует столько времени. И денег… Чтобы выучиться.
— Ну и что?
— Отец уже все заранее расписал для меня.
— А если ты все-таки займешься фотографией?
— Он порвет всю фотобумагу.
— А серьезно?
— Ты-то сама, Эли, пошла бы против матери?
— Не знаю. Наверно, это ужасно, если так поступить. Я никогда не пробовала.
— Стану фотографом в свободное время, — сказал Роджер. — Это будет моим хобби. Чем плохо?.. А почему ты про это заговорила?
— Из-за Гвина.
— Опять Гвин!
— Как думаешь, что с ним будет через несколько лет? — спросила Элисон.
— Станет, наверно, учителем или чем-то в этом роде.
— Мать угрожает, что отправит его работать в магазине.
— Значит, будет работать в магазине.
— Ты не понимаешь, — сказала Элисон. — Ему надо добиваться всего самому.
— Ну и пускай добивается. Не он один.
— Ох, какой ты! Знаешь, он даже хочет скопить денег и купить пластинки с курсом английского языка. Правильное произношение.
— Надеюсь, нам он их заводить не будет, — сказал Роджер.
— Не бойся. У него даже нет проигрывателя. Слышишь?
— Слышу, не глухой.
— Тебе не стыдно?
— Как-то не очень…
— От тебя пахнет бензином, — сказала Элисон.
— Каким еще бензином? Я делал для тебя снимки. Это, может, карбонат натрия.
— Нет, бензин, — возразила Элисон. — Меня тошнит от него.
20
Погода во второй половине дня начала меняться. Поднялся ветер, нагнал тучи, которые повисли над горами.
Гвин тоже стал укладываться. Его мать ходила по дому молча и выполняла свою работу особенно тщательно — отчего становилось еще труднее все это наблюдать и переносить.
Долина была забита тучами.
— Эй, уже четыре часа! Ты не забыла?
Элисон выронила альбом для рисования. В дверях гостиной стоял Гвин.
— Что ты здесь делаешь? — проговорила она.
— Стою около кресла, как видишь.
— Тебя же просили не заходить…
— Извините, мисс. Вы меня теперь уволите, мисс?
— Может зайти мама!
— Ну и пусть заходит. Послезавтра меня тут не будет. У нас остался один день, Элисон. Один день. Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Мама видела нас на горе. Смотрела в бинокль! Сейчас она где-то здесь… Поджидает меня… Гвин! Я не могу… Уходи, пожалуйста.
— Я уйду послезавтра, вернее, уеду. Поэтому пришел. Мне терять нечего.
— А мне есть чего! Ты не понимаешь! — Элисон почти плакала.
— Скажи, чтобы я понял. Я слушаю.
— Уходи!
— Красивый здесь камин, верно? — сказал Гвин. — Гляди, как разрисованы кафельные плиты! Это ручная работа…
Элисон с треском распахнула створки доходящего до полу окна, выбежала прямо на дорожку сада.
— Огород у нас там, направо! — крикнул ей вдогонку Гвин. — Не заблудись!
Он нагнал ее меньше чем через минуту.
— Ну, уйди же! — рассердилась она. — Какой ты! Нас увидят.
— Не обязательно, — сказал он. — Конечно, в огороде лучше и спокойней. Побежали туда! Или останемся здесь? Решай! Твоя воля для меня закон.
На огород можно было попасть, если свернуть с дорожки вправо и потом вниз. Он был окружен невысокой каменной стеной и живой изгородью — кустарником, который поднимался выше стены, густой и непроницаемый. Скамейка, сбитая из досок корабельной сосны, стояла в одном из разрывов изгороди; отсюда открывался вид на реку и на горы.
— Вон по той лощине, видишь… — сказал Гвин, — ходили к водопою лисы. К тому водопаду. Он так защищен скалами, что людям не подобраться. Собаки там теряли след. Лисы выжидали, пока все уйдут, и выходили на торфяную дорогу. Хитрющие, верно?
— Что ты хочешь? — спросила Элисон.
— Ты уже задавала этот вопрос. Ничего нового я тебе не скажу. Подумай сама.
— Но, Гвин… Ты не можешь никак понять… Я действительно не могу с тобой видеться. Не не хочу, а не могу. Мама мне таким угрожает… И она выполнит угрозу.
— Что же за угроза? — спросил Гвин. — Что она может сделать? Заковать тебя в цепи в подземной темнице? Запереть в башне? Тебя случайно зовут не Франсуа Бонивар? Ты не шильонский узник?.. А что еще она может? Застрелить тебя?
— Перестань… Мама сказала… Сказала, что, если еще хоть раз увидит нас вместе, она… она не позволит мне посещать занятия хора.
— Что? — переспросил Гвин.
— Да, и она это сделает. Мне придется оставить хоровое пение. А еще она не продлит мой абонемент.
— Абонемент?
— В теннисный клуб.
— В клуб…
— Гвин, ты совсем не понимаешь…
— Гвин, Гвин, Гвин! Не понимаешь! Не понимаешь! Все я понимаю!
— Перестань кричать. Нас услышат.
— Пускай слышат! Какое мне дело?.. Значит, так прямо и сказала твоя мамочка?
— Да. Не знаю, чему ты…
— А ты не сказала ей, куда она может отправляться со своим хором и теннисом?
— Гвин! Что ты такое говоришь?!
— Из-за этого ты последние пять дней не хотела со мной видеться?
— Я боялась.
— А там, на горе, не боялась?
