Проклятие темной дороги - Золотько Александр Карлович (лучшие книги онлайн txt) 📗
Еще бы чуть-чуть… Еще бы чуть-чуть… Еще бы чуть-чуть…
— Ваша милость…
— Что? — Гартан открыл глаза и посмотрел на Когтя, стоявшего перед ним. — Чего тебе?
— Вы езжайте в замок, ваша милость, — сказал сотник. — А я тут с парнями задержусь… Нужно тут это… осмотреться нужно… и с местными… из соседних деревенек потолковать… А вы езжайте, отвезите ее милость…
— Хорошо, — сказал Гартан, не двигаясь с места. — Хорошо.
— Да не хорошо, а езжайте… — Коготь махнул рукой, егеря подвели коней, помогли взобраться в седло наместнику и посадили в седло его супругу. Двое егерей поехали вместе с ними: один поддерживал Канту, а второй скакал рядом с Гартаном, чтобы, если вдруг тому станет совсем плохо, подхватить.
Но до замка они добрались без происшествий.
Канту во дворе сняли с седла и отнесли в спальню. Гартан поднялся сам, неуверенно ступая по лестнице ослабшими ногами. Ему казалось, что стоит только лечь, как придет забытье, но все было не так. Кровать раскачивалась, как корабль в бурю, по каменным стенам перекатывались волны, пол, вздыбливаясь, подбрасывал кровать кверху, а потом, поймав ее снова, расступался, роняя в бездну.
Тошнота подступила к горлу наместника, он с трудом встал с кровати, подошел к окну, отодвинул в сторону висевший вместо ставней ковер и сделал несколько глубоких вдохов.
А он ведь раньше не верил в то, что может противостоять магии. Не верил. Слышал это неоднократно, читал в семейных хрониках о том, как его предки побеждали магов и преодолевали заклятия и наговоры, но не верил…
И в бой сегодня бросился не потому, что знал — может победить, а потому, что не представлял себе жизни без Канты. Получалось, что не за победой он шел, а за смертью.
Только сейчас он понял, что именно скрывалось за девизом Ключей: «Никто, кроме императора и чести». Только император и честь могут заставить что-то сделать мужчину из рода Ключей против его воли. И магия — тоже входила в это «никто».
Пальцы на руках дрожали, Гартан с удивлением посмотрел на них. Он ведь не испугался, нет. Он просто не успел испугаться — выхватил меч, отдал приказы и бросился в бой… а должен был… должен был осмотреться, выяснить, нет ли рядом еще тварей…
Что с того, что все обошлось?
Это не благодаря тебе, господин наместник, а вопреки. Вопреки. Ты должен был отправить прочь всех, кто приехал с тобой. Если бы у тебя не получилось, то хотя бы они выжили. Им не нужно было умирать там, это только ты не можешь жить без Канты, а они… Они просто хотят жить…
Коготь… Коготь бросился на помощь Канте, но он просто не знал, кого может там встретить. Не знал. Если бы знал — никогда не полез бы в ловушку. И никто не мог бы потребовать у него этого. И даже благодарить его за это нельзя. И нельзя принимать от него благодарности за спасение — не его спасал наместник.
Я даже успел там пожелать, чтобы тварь напала на сотника, а не на Канту. Успел пожелать, сказал себе Гартан.
Он услышал легкие шаги у себя за спиной, но не оглянулся.
— Прости, — сказала Канта, прикоснувшись к его плечу.
Гартан вздрогнул, как от холода, Канта отдернула руку.
— Я не должна была туда ехать, — сказала Канта тихо. — Без твоего разрешения…
— Я не разрешил бы тебе ехать в одиночку… И вообще — ехать, — Гартан смотрел перед собой: на людей, суетившихся внизу, на часового, стоявшего на башне и вглядывавшегося куда-то в даль.
Наместнику было холодно и одиноко.
— Я… — голос Канты дрогнул, но она не заплакала. — Я вчера была там с девушками… Помнишь, ты разрешил? С арбалетчиками и даже с самим капитаном… Я не сказала тебе, что отстала от всех… Случайно… Нет, извини… Я специально отстала, увидела маленькую девочку, которая спряталась от нас за деревом… Вот к ней я подошла и заговорила. Она ответила — совсем еще маленькая, лет семь, не больше… Я спросила, что она там делала, а девочка сказала, что пошла с подружками гулять, испугалась птицы… подумала, что гарпия… побежала, а теперь вот боится выйти из рощи… Я посадила ее на Летягу перед собой и быстро-быстро отвезла к деревне… той самой деревне… Ее мать так обрадовалась! Я подарила девочке серебряную цепочку, ее матери — кольцо… ты же говорил, что с поселянами нужно найти общий язык… Мать звала меня в гости, я думала поехать вместе с тобой или с моими девушками… А потом услышала, как вы вчера разговаривали… и решила съездить сегодня… пораньше…
— Съездила? — спросил Гартан чужим голосом.
Канта всхлипнула.
Часовой что-то крикнул во двор, несколько арбалетчиков бросились к проходу в стене и стали растаскивать в стороны сколоченные недавно рогатки. Ворота в замке сделать так и не успели.
Во двор въехал Лис, отдал несколько приказов, не спешиваясь. Егеря стали торопливо запрягать лошадей в повозки. Лис, заслонясь ладонью от солнца, посмотрел на донжон — Гартан отстранился от окна.
Не хотел он сейчас, чтобы его видели. Пусть обойдутся без господина наместника. Сами справятся. Вот если снова понадобится сделать глупость, то тут, конечно, лучше его и ее милости никто не справится. Глупости у наместника и его супруги получаются великолепно.
— Прости меня, — попросила Канта и обняла его за плечи. — Я больше никогда-никогда не поступлю так… Я всегда буду спрашивать у тебя разрешения, честное слово!
Она гладила его по плечам, а он стоял, зажмурившись и запрокинув голову, сдерживаясь из последних сил, чтобы не закричать. Или не разрыдаться.
Внизу, во дворе всхрапывали лошади, кто-то затейливо ругался, что-то звенело и стучало. Люди продолжали жить. Точно так же они жили, если бы Гартан не успел утром в деревню… Или не смог бы преодолеть магию… Или запоздал с последним ударом…
Они бы жили — эти егеря, арбалетчики, возчики, девки, приехавшие вместе с Кантой то ли свитой, то ли служанками. А Канты бы не было.
Канты бы не было.
Если бы он опоздал, примчался, когда все на площади уже закончилось? Ну убил бы он тварь. Увидел бы, что та сделала с его женой… Что дальше? Что дальше?
Гартан застонал, поняв, что не может ответить на свой вопрос. Не может.
Умер бы?
Смог бы перерезать себе горло?
Или чувство долга пересилило бы горечь потери? Он, Гартан из Ключей, не смог бы оставить своих людей, не смог бы обмануть доверие императора и продолжил бы жить… Без Канты, без смысла…
— Я прошу тебя… — плакала Канта. — Прости меня… пожалуйста, прости…
Она вдруг повернула Гартана к себе лицом с силой, неожиданной для ее хрупкой фигуры.
— Посмотри мне в глаза, — потребовала Канта. — Посмотри мне в глаза!
Гартан открыл глаза.
— Я… я не знаю, что еще могу сказать! — твердо произнесла Канта. — Я не знаю, как просить у тебя прощения, не знаю, как докричаться до тебя. Я тебя люблю. Я хотела сделать для тебя… ну, что было в моих силах. Я же не могла знать, что эти чудовища именно сегодня утром… сегодня утром…
Губы Канты задрожали, но она снова взяла себя в руки.
— Вначале я не поняла, что там происходит, а когда сообразила, то было уже поздно. Я стояла… стояла-стояла-стояла и думала только об одном… Жалела только об одном. О том, что прошлой ночью мы с тобой… Жалела, что прошлой ночью ты не обладал мной, что я не дождалась, когда ты придешь и уснула, а ты… ты меня не разбудил… или не овладел спящей… И еще я жалела, что так и не рожу тебе сына… А больше ни о чем я не жалела. Потому что у меня ничего, кроме тебя, в жизни не было…
Канта оглянулась на завешанную ковром дверь, решительно взяла мужа за руку и повела… нет, потащила его за собой к кровати.
Гартан попытался остановиться, ему вдруг показалось дикой мысль заниматься ЭТИМ сейчас, когда они чуть не погибли… Когда сотня людей, жители той деревни, умерли и еще, наверное, не похоронены…
Канта, словно услышав его мысли, вскочила ногами на кровать, повернулась к нему — теперь ее глаза были как раз напротив его глаз — и произнесла, отделяя одно слово от другого:
— Мы — живы. Мы любим друг друга. Мы всегда будем вместе, что бы ни случилось. Ты — мой супруг. Ты спас меня от смерти. И я… я…
