Опер-мечник - Лошаченко Владимир (версия книг TXT) 📗
— Кто старший по бараку?
Поднялся худощавый, широкий в кости мужик с бесцветными глазами. Сорвав с головы фуражку, встал во фрунт и доложил:
— Заключенный Жилин.
— Имя, отчество?
— Евгений Петрович.
— Вот что, Евгений Петрович, для начала постройте людей.
Шеренга довольно быстро выстроилась. Народ выглядел неважно — измотанные, в драных обносках они вызывали жалость. Пашкина торжественная речь свелась к одной фразе:
— Товарищи, с этой минуты вы свободны, завтра утром отправляемся в Манзурку.
К его удивлению, никто не кричал ура и не бросал вверх головные уборы. Положительной реакции ноль — подневольные золотодобыдчики угрюмо молчали, уставясь взглядом в землю.
"Видимо, им трудно поверить в чудо", — понял опер.
— Повторяю еще раз, отныне вы вольные люди. Ваша охрана улетела на вертолете в "край вечной охоты". Исмаилом сейчас займутся девушки, я думаю, у них есть, что ему сказать. — Евгений Петрович, пошлите шесть человек на взлетную площадку. Слева в тенечке — шесть ящиков с продуктами — это на ужин. Да, и уберите трупы с вышек, прикопайте где-нибудь подальше. Оружие соберите в одно место, ну вы поняли.
Жилин с круглыми глазами принялся давать указания, а Пашка пошел к главному срубу. За ним как бык на веревочке тащился Исмаил. У крыльца опер последний раз отсканировал память абрека — нашел кое-что новенькое. Код от личного сейфа и два тайника с золотом, украденным у хозяев. Узнал имя местного мафиози, которому непосредственно подчинялся Исмаил. После чего открыл амбарный замок на двери и крикнул:
— Сударыни, прошу на улку. Сюрпрайз!
Две молодые девчонки, понурясь, вышли на крыльцо.
— А третья где?
— Хозяин побил, лежит болеет.
— Вот как, ладно.
— В доме ножи острые есть?
— Да, господин.
— Это вы бросьте, время господ для вас закончилось! Чего стоим, тащите колюще-режущие предметы. — Кстати, — опер хмыкнул и выматерил себя шепотом, — у Исмаила на боку висел в ножках весьма солидный кинжал. Маузер-то он ликвидировал в первые минуты после отстрела часовых.
— Раздевайся, — буркнул он бывшему хозяину лагеря.
Тот безропотно подчинился. Появившимся невольницам Чернота обрисовал создавшуюся ситуацию.
— Он ваш, девоньки, делайте с ним, что хотите, только не забудьте потом закопать поглубже.
У девчонок недобро загорелись глаза.
— Ой, можно вас попросить, постерегите Исмаила, мы за нашими сбегаем.
Пашка пожал плечами:
— Да за ради Бога, так и так никуда не денется.
Вскоре набежавшая толпа женщин с визгом и криками утащила свою жертву к берегу реки. Пашка присел на крыльцо, обдумывая возникшую мысль.
— А что если создать команду по ликвидации таких лагерей и не только. Очистить города и веси от всякой мрази, тем более время позволяет. Ну это дело будущего, а сейчас пойдем в закрома главного бандита.
В сейфе обнаружил пачку евро — десять тысяч и сто двадцать тысяч рублей в банковской упаковке, а также журнал по месячной добыче золотого песка и коробку патронов к маузеру. Два тайника нашел сразу — один в подполе, другой — в полости бревна. Весь улов составил одиннадцать с половиной килограммов. Свалив золотишко с деньгами в мешок, найденный в кладовке, опер зашел в девичью комнату. На тахте, застеленной шкурой рыси, лежала бледная девчонка, на вид не более шестнадцати годков. Лицо — сплошной синяк, дыхание тяжелое, прерывистое. Присев рядом на грубо сколоченный табурет, Пашка, сосредоточившись, провел внутренний обзор больной. Немножко магии — и диагноз поставлен — у девчонки сломана рука, тело в гематомах, хорошо, что внутренних повреждений нет. Чернов, имеющий диплом врача, не любил медицину, но здесь случай особый — людям нужно помочь. Они и так настрадались. Пробормотав слова легкого магического исцеления, с удовлетворением наблюдал за пациенткой. За десять минут синяки сошли, на щеках появился румянец. Остался перелом. Перекачав малую толику энергии в ладони, взялся за регенерацию костной ткани. Процесс пошел, слава Богу, кости вправлять не надо. На полное восстановление руки ушло полчаса. Вроде мелочь сотворил, а на душе приятно.
Опер побродил по дому и обнаружил, что вход на вторую половину заперт. Вышибив массивную дверь слабым энергоударом, обнаружил оружейно-вещевой склад.
— Эк я удачно зашел, будет, во что народ приодеть. На стеллажах лежали кипы новенького камуфляжа и прочего белья. В коробках — берцы разных размеров. Бушлаты, шашки, валенки, рукавицы — чего здесь только не было. Оружейка в отдельной комнате за стальной дверью. Курочить замок не хотелось, вернулся в зал, где на столе лежали личные вещи, изъятые у Исмаила. Среди них — связка ключей. Попав, наконец, в бандитский арсенал, Пашка присвистнул — с таким вооружением можно долго держать оборону. Два гранотомета РП2-7В1, к ним по десять выстрелов, три снайперские винтовки ВСС "Винторез", две СВД, ручной пулемет ПКСМ, штурмовой автомат "Гроза" с подствольником — десять единиц. Восемь пистолетов ПСС в кобурах скрытого ношения и множество зеленых ящиков с боеприпасами ко всем видам огнестрела. Опер озадаченно покачал головой:
— С кем это мафиозники воевать собирались? Да и спецоружие не на базаре куплено, завелась гниль на армейских складах.
Испытывая жажду, он, игнорируя большой трехкамерный холодильник, притулившийся в углу, достал из рюкзака фляжку с клюквенным морсом. Процесс наслаждения чудным напитком прервала появившаяся в дверях всклокоченная молодая особа с кинжалом в руке.
— Гражданин начальник, Исмаила закопали, ножик я отмыла, — и она положила трофейный кинжал на пол.
— Оставь обзывать меня начальником. Для вас я Павел Игнатьевич. Тебя как зовут?
— Юля.
— Девушки все здесь?
— Ага.
— Пусть заходят по одной на медосмотр, да переодеться вам нужно, негоже в лохмотьях ходить.
Юля, пискнув, исчезла.
Лечение слабого пола заняло всего полтора часа ввиду более-менее удовлетворительного состояния. На складе нашлись маленькие размеры обмундирования, кроме обуви. Две девушки оказались беременны, о чем Пашка их честно предупредил. У одной — воспаление легких, синяки и ушибы у остальных. Ну это мелочи. Объявив о вечернем банкете по случаю освобождения, Пашка направился в мужской барак. Там пришлось выкладываться по полной. Двадцать три человека, то есть весь контингент, поголовно страдал от ревматизма конечностей — артрита. Бултыхание в холодной воде при промывке еще никому не добавляло здоровья. Ломота и боль суставов — вечные спутники старателей. Кроме этого, Пашка излечил четыре воспаления легких и удалил пять кариесных зубов. С недугами мужского населения возился до вечера, а затем погнал в баню и на вещевой склад. В десять часов вечера народ собрался за большим длинным столом под навесом. Чернов поздравил присутствующих с освобождением. Народ первую порцию горячительного выпил со слезами на глазах. Люди только сейчас стали приходить в себя — поверили в чудо.
Жилин, сидевший рядом с опером, растерял свою невозмутимость.
— Павел Игнатьевич, мы вам по гроб жизни обязаны. Признайтесь, вы колдун? Сделать вчистую восемнадцать вооруженных бандитов и захватить вертолет мало кто может. Кое-что в этом понимаю.
— Я не волшебник, только учусь, — скромно ответил Чернов, орудуя ложкой. — Вы кто по жизни, Евгений Петрович?
— Майор-дезертир.
— О как! Почему дезертир?
— Дак не вернулся из отпуска два года назад, черт меня понес на рыбалку. Служил в Уральском военном округе, командир полка мотопехоты. Заканчивал академию, должны были подпола дать, а из-за каких-то уродов все накрылось медным тазом.
— Сочувствую, но жизнь продолжается, майор.
В это время старатели загалдели, приглашая Павла выпить, пришлось уважить коллектив. Спустя некоторое время Пашка предложил Жилину пройтись для разговора. Выйдя из лагеря, подались по усыпанной хвоей дорожке в резиденцию покойного бандюгана. Перед тем как сесть за стол переговоров, опер реквизировал из холодильника бутылку коньяка и лимон под закусочку. Выпив по соточке, поинтересовался у майора его дальнейшими планами. Тот лишь сокрушенно пожал плечами.
