Ева для Инквизитора (СИ) - Васина Екатерина (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
— Потому что ты не любишь Хана?
Да-а-а, у Ирен деликатности просто море. Но сердиться на подругу не получалось. Слишком взволнованной она выглядела. В ней не было ни грамма притворства. Выросшая в патриархальной суровой семье, воспитанная в закрытой школе для девочек, Ирен сейчас жадно ловила все краски жизни. И щедро делилась ими с друзьями, которыми успела обрасти за год замужней жизни.
— Я люблю Хана.
Вот так, призналась, и сразу даже легче стало. До этих пор никто не слышал от меня таких слов. Жаль, что любовь вышла отравленной.
— Тогда почему? Потому что он воспитан… иначе? Как и Богдан? Но, Ева, такие взгляды у их семей. Мальчики в своих школах, девочки — в своих. Поверь, Хан очень хороший.
— Да. — Собственный голос показался мне чужим. — Да, он очень хороший.
Я не могла попросить Ирен замолчать. Наверное, потому, что сама хотела услышать подтверждение того, что думала про господина Инквизитора. Если мозг упорно шептал, что на своей настоящей работе он мог убивать и мучить, то сердце сомневалось и пыталось найти оправдание его делам.
Проблема влюбленной женщины — она смотрит сквозь розовые очки и всегда пытается оправдать того, кого выбрала.
— Ладно, — вздохнула Ирен, — это твое дело. Но вы с Ханом так любите все усложнять. Просто если он узнает…
— Не узнает. О беременности в курсе только ты.
— Ну и Берт еще будет. Придется рассказать ему, чтобы он записал тебя на прием к врачу в частную клинику. Он хорошо общается на русском.
Я кивнула. Ничего, Берт не болтливый.
Остаток вечера мы проговорили на отвлеченные темы. Я искренне радовалась за Ирен, которая вышла замуж вопреки воле отца. Да, ее изгнали из семьи, но зато она получила любящего мужа и его многочисленных родственников, которые приняли ее как родную дочь. Наверное, я немного завидовала подруге.
После всех перелетов и волнений спать захотелось рано. И в какой-то момент Ирен прервала рассказ и заметила:
— Дорогая, ты клюешь носом.
Я вскинула голову и протерла глаза, в которые словно песок насыпали.
— Извини, устала за эти дни.
— Ну еще бы. Давай ложись. Я постелю тебе в гостиной, здесь раскладывается диван. Я тоже лягу, с этой беременностью стала ленивой обжорой.
На мой взгляд, Ирен ленивой не была, о чем я и сказала. Но подруга лишь махнула рукой и убежала за постельным бельем. Я же переоделась в пижаму, прислушалась к себе: хотелось спать, усталость растекалась по телу, но зато не тошнило. Хотя и аппетита толком не было.
Я отобрала у Ирен белье, постелила и, кажется, уснула прежде, чем голова коснулась подушки. Хорошо, что прошлогодние кошмары про инквизицию больше мне не снились.
Берта я увидела только утром. И поразилась тому, как он изменился. Вечно уставший полицейский превратился в бизнесмена с модной прической и в темно-сером деловом костюме. На руке дорогие часы известной фирмы. И лишь взгляд остался прежним, по крайней мере, когда Берт разговаривал со мной. А уж при виде Ирен он и вовсе становился мечтательно-восторженным.
— Ева, ты любишь сюрпризы.
Про ребенка он деликатно не спрашивал, но Ирен ему явно все рассказала. Подруга сидела и ела третий по счету бутерброд с шоколадкой и огурцом, а Берт пил кофе и краем глаза посматривал в лежавший перед ним планшет.
— Извини, что не могу с тобой нормально пообщаться, но тут какой-то кошмар, а не переговоры. Я уже мечтаю вернуться домой, но нам тут придется пробыть еще неделю как минимум. Не представляю, как отец столько лет вел дела фирмы и даже не поседел. Хотя подозреваю, что он красит волосы.
Берт вздохнул, глядя, как Ирен намазывает на печенье слой паштета, и продолжил:
— По поводу клиники. Я еще вечером переговорил с будущими партнерами. Они назвали тут одну, сами там постоянно наблюдаются. Там возможно сделать то, что ты хочешь. Цены правда… но я могу помочь с деньгами и…
— Берт, — перебила я, — никаких денег, спасибо. С финансами у меня пока нет проблем, хотя я и много трачу. Плюс, если что, всегда смогу продать те драгоценности, что мне подарила мама. Скажи, как и что делать.
— Сейчас поедем в клинику, там я помогу тебе записаться на прием. Ну а дальше разберешься. Я знаю, что они работают с иностранцами, так что, думаю, проблем в общении не будет. Милая, а ты что будешь делать?
Последний вопрос адресовался Ирен. Та отложила недоеденное печенье и потянулась.
— Я лягу спать.
— Врач сказал тебе почаще бывать на свежем воздухе.
— Ключевое слово «свежий», — проворчала Ирен. — Я выйду обязательно. Твоя жена ухаживает за собой, не волнуйся.
— Я волнуюсь за вас обоих.
Я молча вышла из кухни, предоставив возможность влюбленным поворковать наедине. Радостно смотреть на них, но при этом в душе разрастается полынная горечь. До привкуса во рту. Черт!
Я рванула в туалет и едва успела склониться над унитазом. Ну вот, рано обрадовалась, что тошнота не вернется.
Вывернув завтрак, я умылась холодной водой и пару минут постояла, разглядывая свою побледневшую физиономию. Потом вышла, понимая, что пора одеваться. Только вот сил не было.
«Взяла себя в руки и оделась!»
Мысленный окрик подействовал. Так что к тому времени, когда Берт собрался уезжать, я уже натянула джинсы и свитер, причесалась и даже замазала синяки под глазами. Шляпу Дамаль спрятала в рюкзак, что взяла с собой. Как и остальные вещи.
Да, все свое ношу с собой.
Поездку я запомнила плохо. Мы сели в темный автомобиль, на заднее сиденье, где я почти сразу уснула. Чего раньше никогда за собой не замечала. Проснулась от деликатного покашливания Берта, зевнула и извинилась.
— Все нормально, — откликнулся друг, — Ирен теперь вообще половину времени в спящем режиме проводит. Такое чувство, что я женился на медвежонке. Спит и спит. И ест.
Интересно, а как бы я вела себя на ее месте? Воображение совсем не к месту подкинуло картину: утро, я сижу в кресле и смотрю, как Хан собирается на работу. У меня живот уже большой, примерно седьмой месяц. А на душе спокойно и мирно. Тут я и говорю ему: «Милый, ты сегодня будешь ведьм расстреливать или сжигать?»
Последняя фраза развеяла всю остальную картину. А я поплелась за Бертом к регистратуре, которая больше напоминала ресепшен в модном отеле. Медсестра с легкостью перешла на английский, попросила у меня документы, и дальше все завертелось очень быстро. После долгих расспросов меня отправили к врачу-гинекологу. Берт пожелал мне удачи и уехал по делам, а я последовала за медсестрой по широким и светлым коридорам. В кабинет попала почти сразу и… начала паниковать.
Потому что никогда еще не оказывалась в подобной ситуации.
— Мадам, вам нехорошо?
Голос у доктора звучал мягко. Я попала к мужчине средних лет, со спокойным лицом и в модных очках. Он выслушал меня, потом предупредил о возможных последствиях и подробно рассказал, как проходит аборт. Не знаю зачем, видимо, чтобы я была в курсе. Но меня едва не стошнило.
— Аборт мы можем сделать не раньше чем через сорок восемь часов после вашего обращения, — продолжал он рассказывать. — Сейчас вы сдадите все анализы, пройдете УЗИ, а потом проведем медикаментозное прерывание беременности.
Эти слова прозвучали холодно и обезличенно. Ну, в общем-то, да, я буду одной из многих.
На какое-то мгновение я почти решилась удрать. Слишком сильной была внутри паника. Она кусалась и пыталась прорваться наружу. Но я продолжала сидеть и невидяще смотреть перед собой.
— Давайте пройдем на осмотр.
И вот тут у меня слезы хлынули градом. Но доктор, видимо, уже привык к подобным ситуациям. Спокойно дал мне одноразовые платки, погладил по плечу и задумчиво проговорил:
— Знаете, это тяжелый выбор. Поэтому мы даем пару дней для принятия окончательного решения. Я могу вам сейчас порекомендовать успокоительное, но…
— Не надо, — всхлипнула я, — уже все… все нормально.
Нормально не было, конечно. Но разводить истерику я не собиралась. А смысл?
