За Северным Ветром (СИ) - Мекачима Екатерина (книги онлайн полные .TXT) 📗
- Пора, - прошептала ящерица князю. Драгослав кивнул и отвернулся от Врат.
Агния зашептала. Её песня лилась, сливаясь с миром и дрожа в свете ночного солнца. Когда Слово волхвы достигло моря, вода подхватила его и запела: из глубины вод слышался низкий, вибрирующий, едва различимый голос. Драгослав понял, что Агнии ответил сам Полоз. И вторя его Слову, ожили огненные паруса – ветрила задышали живым огнем. Князь почувствовал, как и из его груди рвётся песня. Он дал ей волю, и голоса Драгослава, Агнии и Полоза слились. Паруса разгорелись нестерпимым светом, будто засияли тысячи солнц, и стало светло как днём. Когда золотое сияние достигло своего апогея, из парусов вышли первые витязи. Их чешуйчатая броня горела и переливалась. Их золотые мечи вспыхивали искрами, а горящие щиты украшал Полозов треглав. Все, как один, прекрасные богатыри плавно спускались на воду и, поднимая искрящуюся пену, ровным строем маршировали к Солнцеграду. Чем ближе подходили воины к столице, тем осязаемее становились. Когда сияющие мужи, отрываясь от моря и поднимаясь в воздух, проходили сквозь стену Солнцеграда, казалось, будто взлетают обычные юноши, одетые в золотую броню. Только, в отличие от живых людей, глаза витязей светились белым огнем.
Когда последние витязи покинули корабли, паруса растаяли, как дым. Тускло светились серебром мачты. Песня стихла, оставшись витать меж опустевших кораблей. Мелодичный страж, коварный и прекрасный, усыпит любого, кто дерзнёт покинуть разрушенный город.
Агния и Драгослав вернулись в лодку. Ящерица сбежала с плеча князя, устроилась на носу суденышка и зашептала.
Следуя велению Слова Агнии, медленно, с гулкой дрожью, открывались монументальные створы Врат, изрыгая рвущийся на волю поток воды. Вода затмила каменный пирс, подхватила лодочку, и, благодаря Слову Агнии, аккуратно, бережно подняла суденышко своей силой. Когда волны опали, лодка, по велению волхвы, сама вплыла в столицу. Драгослав с замиранием сердца встал: от волнения князь не мог плыть сидя.
По обеим сторонам разрушенной Царской Дороги выстроились золотые витязи. Их рост был почти вдовое больше человеческого. Их сияющая броня освещала сумерки белой ночи.
Драгослав с немым ужасом смотрел на последствия собственных деяний: он погубил свой родной город. Родные сердцу и горячо любимые взору белокаменные улицы лежали в руинах. Князь знал наизусть каждый закоулок древнейшего из городов, каждый терем, каждый наличник, каждое крыльцо. Драгослав помнил изысканные Свагоборы, из которых теплыми вечерами лилось баритонное пение волхвов. Царевич ощущал запах свежего хлеба из почивших под водой пекарен. И смех из деревянных, ярко раскрашенных корчм, от которых ничего не осталось. Драгослав видел призраков. Весёлых детей, не знавших забот. Прекрасных девушек в кокошниках и дам с киками на голове. Сильных мужей в подпоясанных рубахах и знатных князей в плащах. Их стоны и крики слышались отовсюду. Драгослав чувствовал, как против его воли по щеке потекла слеза. Даже в самом страшном сне он не мог представить, насколько ужасным будет его деяние. Драгослав ненавидел себя за слабость. У него не получилось пережить зависть к младшему брату. Он не смог принять это испытание Богов. Он не смог принять смерть, когда понял, что идёт не тем путём, что зло, которое он принесёт миру, будет бескрайним. Князь испугался. И сейчас Драгослав видел, как за его малодушие расплачиваются люди, его поданные. Не страшна война в летописи. Не страшно побоище в песнях…
Смерть. Всюду смерть. Когда её видишь, когда чувствуешь её дыхание, слышишь её стоны, видишь её лицо, самое ужасное лицо на свете, тогда открывается то чувство, к которому невозможно быть готовым. Оно подобно ледяному потоку, сметающему все на своём пути. После него остаётся лишь чёрная пустота внутри, кромешная тьма, которая будет преследовать вечно. После убийства нельзя оставаться человеком. Это та грань, за которую нельзя заступать. Он убил. Он убил их всех. И ему предстоит убить. Собственного брата, его семью, несогласных, которые обязательно найдутся. Драгослав плакал. Он думал о том, что, наверное, злые навьи тоже плачут. От своей беспомощности перед собственным уродством. А потом снова идут искать чужие души, чтобы, убив, вновь залиться кровавыми слезами.
- Ты сможешь, - прошептала Агния, которая устроилась у Драгослава на плече. - То, что ты чувствуешь, говорит о том, что у тебя в душе еще есть Свет.
- Свет… - князь грустно усмехнулся. - И как такой Свет допускают Боги?
- Ты сам знаешь ответ. Это самый великий дар Богов для вас, их детей. Это ваша свобода. Вы теперь живёте одни в этом мире, и Макошь прядёт пряжу из вашего выбора.
Когда впереди показались руины Царского Терема, у Драгослава сжалось сердце. Посреди Царской Площади лежал осколок статуи Перуна - огромная рукоять топора громовержца. Рядом с ней расположился трёхглавый змей. Ящер, видимо, устал громить город или почувствовал прибытие повелителей. Он лежал, свернувшись, у останков парадного входа в Терем. Вода ещё стояла на площади, и в ней отражалось восходящее солнце.
Останки амфитеатра белыми костями лежали в воде. Совсем недавно тут был праздник. Ряженые артисты чествовали Хорса, а дети прыгали через костёр. Драгослав внимательно всматривался в руины, надеясь среди тел отыскать своего брата. Если бы он погиб так же, как и эти несчастные, тогда князю не пришлось бы совершать ещё одно страшное деяние.
- Ты? - хрипло окликнули сзади. Драгослав замер. Он бы узнал этот голос из тысячи. Самый родной и самый ненавистный.
Князь нехотя обернулся. На одном из камней сидел он. Его царское платье было в крови, а на коленях лежала Пересвета. Голова царицы была неестественно повёрнута, руки висели плетьми. Царь плакал. В его глазах блуждало безумие.
- А я не поверил, - прошептал он, безумно глядя на старшего брата. - Я не поверил ему.
- Кому не поверил? - растерянно спросил Драгослав.
Вместо ответа царь истерично захохотал. Драгомир смеялся и смеялся, пока его сумасшедший смех не превратился в вой. Царь выл, пока не затих. Голова Драгомира безвольно упала. Владыка Солнцеграда сидел так, а потом вдруг вскочил, и труп его жены упал в воду. Драгомир резко метнулся к брату, но сияющие витязи преградили царю дорогу.
- Убей меня! - прорычал он, исподлобья глядя на отшатнувшегося Драгослава. Золотые витязи с бесстрастными лицами держали царя под руки. - Убей меня, и получи, наконец, то, о чем мечтал всю жизнь! И пусть наша кровь никогда не смоется с рук твоих, а царствие твоё станет царствием Мора! Я проклинаю тебя, брат! Проклинаю тебя и весь твой Род!
В глазах Драгомира было столько отчаянья и злости, что Драгославу стало страшно. Царь не боялся смерти. Сила его духа пугала. Побеждённый, но не поверженный, искал смерти у поверженного победителя.
Видя смятение Драгослава, Драгомир рассмеялся вновь.
- И ты собираешься править Сваргореей? - спросил он. - Ты, которому не хватает духу завершить задуманное?
- Ну же, - шепнула Драгославу Агния. - Ты можешь.
Один из золотых витязей подошёл к Драгославу и, преклонив колено, подал свой сияющий меч. Трёхглавый ящер с любопытством всех трёх голов взирал на происходящее.
Драгослав, словно во сне, принял золотой меч и шагнул из лодки. Ледяная вода стояла по щиколотку. Венценосный брат с вызовом смотрел на князя. Весь в крови, мокрый, на подкашивающихся ногах, но не сломленный. Истинный царь Сваргореи. Драгославу никогда не стать таким же.
- Ну же, отправляй меня в Ирий, - лицо Драгомира исказила ужасная гримаса смеха и боли, и морские витязи заставили царя пасть на колени. - Оставайся сам в своем царствии Мора.
Драгослав чувствовал, как в воздухе замерло ожидание. Князь крепче сжал рукоять двуручного меча и вдруг увидел ярко, как они с братом, маленькие, играют на залитом солнцем балконе Царского Терема. Драгомир, которому было не более трёх лет отроду, крепкий карапуз, упал, споткнувшись, и расплакался. Драгослав подошёл, обнял младшего брата, другой рукой взял его пухленькую ручонку, потёр ушибленное место и прошептал на ухо: "Я всегда буду защищать тебя!" Драгомир доверчиво улыбнулся... Сейчас, много лет спустя, занося меч над венценосной головой брата, сквозь черты лица царя Драгослав видел все того же маленького мальчика, которого поклялся оберегать. Драгослав по-прежнему любил его. С тех пор, как отец сделал наследником Драгомира, в сердце Драгослава против его воли разгоралась зависть, со временем все больше перерастающая в ненависть. Драгослав думал, что ненавидит своего брата. Думал, что презирает его. Он даже мечтал его убить. Мечтал занять своё законное место на троне. Но сейчас, занося меч над венценосной головой, Драгослав чувствовал, как ошибался. Он любил брата. Всем сердцем. Он всегда любил его: сквозь искаженное ненавистью лицо Драгомира Драгослав видел родные черты. Но Драгослав должен убить царя. Слуги Полоза поклонятся ему как их земному повелителю. Драгослав чувствовал, как мысли предательски путаются. Это не победа... Он занимает трон благодаря силам Полоза. Так не поступал ни один царь. Были братоубийственные войны, были предательства. Но никто не обращался к самому Змию. После победы Перуна над Полозом, после того, как Боги ушли в Светомир, Морского Бога, как предателя, перестали должно чтить даже волхвы. Драгослав предавал не только брата и свою родную кровь. Он предавал не только поданных. Своим поступком Драгослав предавал решение Богов. Ещё немного, и он опустит меч. Драгослав чувствовал, как с каждым мгновением покидает его решимость. Князь закрыл глаза, замахнулся, и сияющее золото окрасилось алой кровью. Истошный крик вырвался из груди нового царя, когда он увидел отсечённую голову брата. Сияющий меч выпал из его рук.
