Тени сумерек - Белгарион Берен (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
— За что? За то, что ты не сумел уберечь или спасти Финарато? В этом моя вина не меньше твоей, и у кого просить прощения — я не знаю. Прощай, сын Барахира. И удачи тебе. Если не боишься вступать в союз с феанорингами — удача тебе будет нужна. Прощай, принцесса Лютиэн. Я не смог помешать твоему заточению — простишь ли?
Лютиэн улыбнулась и кивнула.
…Они направили коней к опушке, плечом к плечу, Берен и Лютиэн. Беорингу не хотелось оглядываться, чтобы лицо не выдало его. Но любопытство пересилило — и, пойдя на детскую хитрость с самим собой, Берен склонил голову, чтоб боковым зрением уловить происходящее на поляне.
…И увидел, как Куруфин выхватил лук и стрелы у одного из воинов Гвиндора, пробежал несколько шагов и выстрелил в Лютиэн.
Хуан прыгнул, перехватывая стрелу в воздухе зубами — ни дать ни взять обычный пес, щелкающий челюстью на мух… К Куруфину рванулись одновременно со всех сторон — и Гвиндор, и его эльфы, и слуги Ородрета. Первого, кто успел, феаноринг сбил наземь ударом в лицо, потом пробежал еще немного вперед, на ходу накладывая стрелу, и снова прицелился… За оставшиеся доли мгновения Берен не успевал ничего. Кроме одного — оказаться на линии выстрела.
Это не так страшно, как кажется — Берен знал. Его ранили не раз. Сначала ощущаешь только удар. Самое лучшее — удержаться в седле: кони, почуяв кровь, впадают в страх и могут стукнуть тебя копытом. Удержаться в седле не так-то просто: стрела бьет с силой.
Берен еле удержался — он ведь шатнулся, почти прыгнул с седла, чтобы поймать стрелу собой или лошадью, когда древко прошило ему левое предплечье и грудь. Наконечник остановился где-то под лопаткой. Если бы не рука, стрела прошла бы насквозь. Был миг борьбы, когда он еле-еле оставался в равновесии — но тут конь резким движением назад помог ему: Берен вернулся в седло. Да что ж это такое, подумал он в отчаянии… Не успел починить ключицу — снова-здорово…
Куруфина повалили на землю, отобрали лук. Он молча отбивался.
Берену не хотелось дышать. В ушах громом водопада стоял стук собственного сердца. Лютиэн, подъехав, поддержала его в седле.
Пока не дышишь — еще не так больно. Но куда ж денешься, дышать-то надо…
Берен вдохнул.
Расперло грудь изнутри, настырно и зло. Во рту стало сухо, на лбу — мокро.
К ним, спеша, бежал эльф со знаком Дома Финарфина на синей с золотом накидке. Гвиндор.
Обхватив древко стрелы, Берен надавил — изо всех сил, чтобы не пришлось делать этого дважды. В глазах почернело, если бы не Лютиэн — он точно свалился бы. Вытаскивать стрелу нельзя, но и с пришитой рукой оставаться глупо. Наконечник вышел из спины. По счастью, не уперся в ребро. Согнувшись почти до луки седла, Берен обломил оперение и освободил руку.
— Будь проклят весь… феанорский… выводок…
— Уже, — тихо сказал Айренар, подбежавший с другой стороны и готовый подхватить Берена, если тот соскользнет в его сторону. Шутки нолдор порой бывали полны какой-то мрачной истины.
Теперь биение сердца отдавалось во всем теле. Боль расходилась, как круги по воде. Во рту было солоно. Он собрал себя воедино: предстояло еще доехать до ближайшего места, где Тинувиэль могла бы вытащить стрелу. Хотя бы до лагеря на берегу…
— Дай плащ… — в пол-дыхания попросил он. — Знобит…
Гвиндор снял плащ и передал его Лютиэн; тяжелая шерсть легла Берену на плечи. У того не было сил даже поблагодарить.
Вокруг собралась целая толпа. Они не отстали даже после того, как Лютиэн тронула коней. Кажется, там были Галадриэль и Келеборн — он не мог толком понять, так это или нет, потому что полностью сосредоточился на том, чтоб удержаться в седле. На какое-то время в его глазах прояснилось и он действительно увидел рядом Келеборна, а коня его вел в поводу Айренар. У седла висели трофеи — два меча работы Феанора. Когда Берен услышал слова Гвиндора, он подумал, что отдаст эти мечи сыновьям — а хотя бы и дочерям, если они будут таковы, как леди Нэрвен. Теперь — будут ли у него сыновья? Что за стрелами пользовался тот эльф, чей лук подвернулся Куруфину — отравленными или обычными? Скорее всего обычными, если он все еще жив… или… Почему опять так темно в глазах, ведь боль отступила? Нет, это не в глазах… Это солнце ушло в море, чтобы оттуда отправиться в опасный путь по ту сторону рассвета, у корней земли, где живут твари, сам вид которых страшнее смерти… В страну мертвых…
Справа и слева от него зажглись факела. О, сколько же их… Не увязалось ли следом все войско Ородрета? Как же он теперь один, бедняжка… Берен понял, что теряет ясность рассудка. Сколько еще осталось пути?
Всю его вторую половину он преодолел на одной решимости. И, лишь увидев лунную дорожку на волнах Сириона, отдал свое тело во владение слабости. Он упал с седла — но десятки подставленных рук не дали коснуться земли. Закрывая, наконец, глаза, он не знал, откроет ли их снова, и поэтому на всякий случай воззвал к Судье.
Глава 20. Исход
— Она умерла зимой, Берен. — Брегор прятал глаза. — Когда узнала, что ты… тебя… захватил Саурон.
— И заставил служить себе. Сделал предателем, — безжалостно закончил Берен.
Старый воин кивнул.
— Не стало бы тебе хуже, лорд…
— Хуже? Нет, вряд ли. Леди Галадриэль и госпожа Соловушка так просто меня на Запад не отпустят…
…Берен пришел в себя под утро, и понял, что находится на своем плоту: настил покачивался, пахло рекой. По правую руку сидела леди Галадриэль, по левую — Лютиэн. Он попросил пить, проглотил немного травяного настоя и заснул. Проснулся за полдень и понял, что жизнь его не покинет. Два следующих дня он провел вне палатки, полулежа на «корме» плота и любуясь окрестностями, в обществе уцелевших Драконов и эльфов из свиты Галадриэль.
Лорд Келеборн отправился берегом, а Галадриэль мысль о путешествии на плоту очень понравилась. А главное, заметила она с улыбкой, во всем Белерианде нет более гладкой дороги и более мягкой на ходу повозки для раненого. Они с мужем условились встретиться за сухой Речкой, у моста в Бритиах. Оттуда было совсем близко до нарготрондских владений Галадриэль, где она поселилась в изгнании, и куда пригласила Берена пожить до полного выздоровления. Он не смог ей отказать. За эти два дня он восстановил какие-то силы, и на вопрос Галадриэль — выдержит ли он еще один дневной переход в волокуше — ответил, что готов ехать и верхом. Хорошо, что у него хватило ума не цепляться за эту похвальбу: полдня в носилках измотали его вконец, и, увидев землянку «кленового охотника», Галадриэль решила заночевать в ней. Здесь их и отыскал Брегор.
Лютиэн вышла, оставив Берена наедине с его старым коненом, и Брегор, рассказывая о событиях зимы и о слухах, которыми кипел Бретиль, несколько раз промочил свои усы слезами горя и радости. Он радовался освобождению Дортониона и падению Саурона, скорбел о Финроде и о своем старшем сыне.
— Тебе ведь больнее, хэлди. Моя мать ушла в свой срок — а Брандира я не уберег…
Брегор развел руками — от этого движения хлипкая скамеечка под ним жалобно пискнула и шатнулась.
— Все под Мандосом ходим, — сказал старый воин. — Парень сам на войну рвался. А Государь Финрод… Тяжко мы заплатили за эту победу. Забрать бы тебя отсюда, ярн… — Брегор оглядел низкий закопченный потолок, затянутое бычьим пузырем окно и постель, на которой лежал Берен — охапку прошлогодней соломы, накрытую волчьей шкурой и плащами. Берена это, по правде говоря, беспокоило куда меньше — получать помощь приходилось и в худших условиях: и ничего, выжил. Хотя — одинокая, насквозь провонявшая дымом и патокой землянка «кленового охотника» была слишком ненадежным укрытием. Режьте, а в случайный выстрел на охоте Брегору верилось плохо.
Не говоря уже о том, что это место никак не подходило для госпожи Тинувиэль, их будущей княгини.
— За мной приедет лорд Келеборн, — успокоил его Берен. — Госпожа моя Артанис Галадриэль согласилась принять нас…
— У тебя все ж таки есть здесь дом, и есть люди…
