Буря мечей - Мартин Джордж Р.Р. (полная версия книги .TXT) 📗
На полу Тирион увидел выложенного из черных и красных плиток трехглавого дракона и вспомнил, что об этом месте рассказывала ему Шая, когда Варис впервые привел ее к нему в спальню.
— Мы находимся под Башней Десницы.
— Да. — Варис отпер одну из дверей. Давно бездействующие петли недовольно заскрипели, и ржавчина осыпалась на пол. — Этим ходом мы выйдем к реке.
Тирион подошел к лестнице и взялся за нижнюю перекладину.
— А по ней я попаду в свою спальню.
— Теперь это опочивальня вашего лорда-отца.
Тирион взглянул наверх.
— Долго ли подниматься?
— Милорд, вы слишком слабы для таких упражнений, да и времени у нас нет. Надо идти.
— У меня есть дело наверху. Далеко ли?
— Двести тридцать ступенек, но что бы вы ни намере…
— Двести тридцать, а потом?
— Левый коридор, но послушайте…
— Сколько идти по коридору? — Тирион поставил ногу на перекладину.
— Не более шестидесяти футов. Держитесь рукой за стену — там есть двери. В спальню ведет третья. Это безумие, милорд, — вздохнул Варис. — Ваш брат подарил вам жизнь, а вы швыряетесь ею, а заодно и моей.
— Варис, единственное, что я ценю сейчас меньше своей жизни — это твоя. Жди меня здесь. — Он повернулся к евнуху спиной и полез наверх, считая про себя.
Лестница вела во тьму. Сначала он еще различал смутные очертания каждой перекладины и шершавый серый камень позади, но мрак постепенно сгущался. Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать. На тридцатой у него начали дрожать руки. Тирион перевел дыхание и посмотрел вниз. Далеко под ним виднелся круг слабого света, наполовину заслоненный его собственными ногами. Он полез дальше. Тридцать девять, сорок, сорок одна. На пятидесятой он почувствовал жжение в ногах, а лестнице не было конца. Шестьдесят восемь, шестьдесят девять, семьдесят. На восьмидесятой боль вступила в спину, но он продолжал подниматься, сам не зная зачем. Сто тринадцать, сто четырнадцать, сто пятнадцать.
На двухсот тридцатой вокруг стало черным-черно, но он почувствовал теплый воздух, идущий слева, как дыхание большого зверя. Тирион пошарил вокруг ногой и сошел с лестницы. Ход был еще теснее, чем шахта. Человеку обыкновенного роста пришлось бы ползти по нему на четвереньках, но Тирион шел как ни в чем не бывало. Вот наконец место, устроенное для карликов. Он шел медленно, считая шаги и ощупывая стену. Вскоре он услышал голоса, сперва глухие и неразборчивые, потом более ясные. Он прислушался. Двое отцовских гвардейцев шутили насчет шлюхи Беса — какая она, должно быть, сладкая и как ей охота поспать с настоящим мужчиной после маленькой штучки карлика.
— Да он у него, поди, еще и кривой, — сказал Лам. Потом они принялись обсуждать завтрашнюю казнь Тириона. — Он будет рыдать, как баба, и молить о пощаде, вот увидишь, — утверждал Лам. Лестер возражал, что карлик, будучи Ланнистером, встретит смерть храбро, как лев, и готов был поставить на это свои новые сапоги. — На кой они мне, — сказал Лам, — все равно не налезут. Если я выиграю, будешь неделю чистить мою кольчугу.
С расстояния нескольких футов Тирион слышал каждое их слово, но как только он двинулся дальше, голоса утихли. Неудивительно, что Варис не хотел пускать меня на эту лестницу, подумал он, улыбаясь в темноте. Вот где пташки гнездятся!
Он долго шарил по третьей двери, пока не нащупал маленький железный крючок. Откинув его, он услышал слабый шорох, показавшийся ему оглушительным, и увидел слева от себя прямоугольник оранжевого света.
Очаг! Он чуть не рассмеялся вслух. Очаг был полон горячей золы, и в нем тлело черное полено с оранжевой сердцевиной. Тирион быстро, мелкими шажками пробрался мимо, боясь, как бы не загорелись сапоги. Зола тихо похрустывала под ногами. Он выбрался в комнату, которая раньше была его спальней, и постоял, впитывая в себя тишину. Слышал отец что-нибудь или нет? И что он сделает, если слышал? Схватится за меч или поднимет тревогу?
— Милорд? — позвал женский голос.
Это могло бы ранить его прежде, когда он еще чувствовал боль. Первый шаг был самым трудным. Дойдя до кровати, Тирион раздвинул занавески, и она повернулась к нему с сонной улыбкой на лице. При виде его улыбка померкла, и она натянула одеяло до подбородка, как будто это могло ее защитить.
— Ты ждала кого-то повыше, милая?
Ее глаза наполнились слезами.
— Я не хотела говорить эти вещи, меня королева заставила. А твой отец на меня страх нагоняет. — Она села, и одеяло соскользнуло с нее. Под ним она была голая, если не считать цепи на шее. Цепь состояла из золотых рук, каждая из которых сжимал запястье другой.
— Миледи Шая, — тихо произнес Тирион. — Все время, пока я сидел в каменном мешке и ждал смерти, я вспоминал, как ты красива — и в шелках, и в холстине, и вовсе без ничего.
— Милорд скоро вернется. Уходи лучше. А может… ты пришел за мной?
— Тебе это нравилось хоть немного? — Он погладил ее по щеке, вспоминая все те минуты, когда он обнимал ее за талию, и тискал ее маленькие твердые груди, и гладил короткие темные волосы, и трогал ее губы, щеки и уши, и пробовал пальцем, готова ли она, исторгая у нее стон. — Нравилось, как я тебя ласкал?
— Больше всего на свете, мой гигант Ланнистер!
Хуже, милая, ты ничего не могла сказать.
Тирион закрутил отцовскую цепь вокруг ее шеи.
— Золотые руки всегда холодны, а женские горячи. — Холодные руки сжались еще туже, а горячие били его по лицу, стряхивая слезы с глаз.
После он нашел на столике у кровати кинжал лорда Тайвина и сунул его за пояс. На стенах висели палица с львиной головой, топор и арбалет. Топор был слишком велик, чтобы орудовать им в замке, а палица висела слишком высоко, зато прямо под арбалетом стоял большой окованный железом сундук. Тирион, взобравшись на него, снял со стены самострел и кожаный колчан, отвел вниз тетиву, помогая себе ногой, и вставил на место стрелу.
Джейме рассказывал ему о многочисленных недостатках арбалетов. Если сюда вдруг явятся Лам и Лестер, он не успеет перезарядить, но кого-нибудь одного на тот свет с собой прихватит. Лама, если у него будет выбор. Придется тебе самому чистить свою кольчугу, Лам. Ты проиграл.
Подойдя к двери, он прислушался и медленно приоткрыл ее. В каменной нише горела лампа, озаряя слабым желтым светом пустой коридор. Тирион тихо вышел, держа арбалет у ноги.
Отца он нашел там, где и думал — тот сидел в башенке, где помещалось отхожее место, задрав халат на колени. Услышав шаги, лорд Тайвин поднял глаза.
— Милорд, — с насмешливым полупоклоном сказал Тирион.
— Тирион. — Если он испугался, то виду не показал. — Кто освободил тебя из темницы?
— Я бы сказал, да не могу: дал клятву.
— Евнух, — решил отец. — Это будет стоить ему головы. Арбалет мой? Положи его.
— Вы накажете меня, отец, если я не послушаюсь?
— Ты поступил глупо, совершив этот побег. Тебя не казнят, если ты этого боишься. Я по-прежнему намерен послать тебя на Стену, но не могу это сделать без согласия лорда Тирелла. Положи арбалет, мы вернемся ко мне и поговорим.
— Поговорить можно и здесь. Мне, пожалуй, не хочется отправляться на Стену, отец. Там зверски холодно, а холода мне и от вас хватает. Скажите мне кое-что, и я пойду. Один-единственный вопрос — уж на него-то вы обязаны ответить.
— Я ничем тебе не обязан.
— За всю жизнь вы дали мне меньше, чем ничего, но на этот вопрос вы ответите. Что вы сделали с Тишей?
— С Тишей?
Он даже имени ее не помнит.
— С девушкой, на которой я женился.
— А, это та твоя первая шлюха.
Тирион прицелился отцу в грудь.
— Если вы еще раз скажете это слово, я вас убью.
— У тебя духу не хватит.
— Не попробовать ли нам? Одно короткое словцо, которое вы произносите с такой легкостью. — Тирион нетерпеливо повел арбалетом. — Итак, что вы сделали с Тишей, преподав мне мой маленький урок?
— Не помню.
— Напрягите память. Вы велели убить ее?
— Не было нужды, — поджал губы отец. — Она уже поняла, где ее место… и ей, насколько я помню, хорошо заплатили за труды. Кажется, я приказал стюарду отправить ее прочь.
