МИ (Цикл) - Гудкайнд Терри (книги полностью бесплатно TXT) 📗
— Кто бы мог ожидать такого? Подождите, сейчас сами глянете в окно алькова. Это поразительно.
Толпа продолжала нарастать, когда все двигались по коридорам, следуя за Мией.
— Где Виктория? — спросил Саймон. — Если это так важно, меммерам тоже стоит посмотреть.
Казалось, он очень старался их разглядеть, но никто не мог вспомнить, где видели наставницу или ее трех послушниц в последний раз. Наконец, все достигли проема в стене, смотрящего на огромную долину. Отсюда люди обычно лицезрели масштабы разрастающегося запустения Пьющего жизнь, но теперь их взгляды впились в нечто весьма странное.
Никки вышла вперед, сосредоточившись на внезапных, кардинальных изменениях, произошедших за последнюю ночь.
В центре огромной, мертвой долины, где обитал злой волшебник, коричневая пыль вместе с песчаными бурями и вихрями исчезли, сменившись зеленой дымкой поверх новых зарослей — бурно разрастающихся джунглей, возникших в Шраме. Растительность затмила тот одинокий и дерзкий дубовый саженец Старейшего Древа, который они там оставили. Все это походило на шторм из зеленой поросли, которая явно продвигалась дальше.
Глава 60
Когда магия проникла в нее, встряхнула и воскресила, Виктория обнаружила, что она больше, чем просто жива. Она вспыхнула жизнью, вскипела энергией, хлынувшей по ее венам горным потоком во время таяния снега. Ее мускулы шевелились от множества существ, кишащих в них. Каждая капля крови, каждый кусочек кожи, кости, каждый волосок на голове — жили своей жизнью. Ей казалось, что тысячи роящихся пчел или термитов подпитывают ее энергией, а бесчисленные пучки растений связывают все тело вместе.
Виктория восхищенно задышала. Когда она вдохнула, по густому лесу рябью пронесся сильный ветер, взметнулись и зашумели листья, закачались густые ветки, склонившись в почтении… к ней. Она открыла глаза, и в них хлынул свет вместе со всей зеленью леса и с силой земли.
Пролив кровь своих самоотверженных помощниц, Виктория задействовала это древнее заклинание и высвободила магию, достаточно могущественную, чтобы противодействовать тому смертельному упадку, который вызвал Пьющий жизнь. Эгоистичный идиот своим разрушительным воздействием нанес миру невообразимые потери, и теперь Виктория взяла на себя заботу по возмещению причиненного им вреда. Сил для этого у нее было предостаточно. Роланд пребывал в растерянности и несостоятельности из-за его неправильного понимания могущественных заклинаний, над которыми он не потрудился даже поразмыслить.
Виктория все могла исправить — она считала это своим долгом.
Ее драгоценные Одри, Сейдж и Лорел ради этого дела отдали свои жизни, и Виктория осознавала, что сама она отдала гораздо больше. Когда лес пробудился и схватил ее, слившись с ее телом, она не понимала его умыслов. Она отбивалась и кричала, была в ужасе, полагая, что, бурный расцвет жизни вознамерился ее убить. Но нет, все было совсем не так.
Заклинание пробудило лавину буйной, неудержимой жизни, восполняя все отнятое Пьющим жизнь, а Виктория послужила для магии проводником. Даже когда лозы обвили ее тело, погрузились в рот, в нос и уши… после того, как вьющиеся растения ее атаковали и удерживали, всплеск той магии лишь пытался сделать из Виктории нечто большее, сотворить из нее женщину, наполненную жизненной энергией, способной привести к пробуждению всего мира. И она позволила влиться этому внезапному потоку жизни, прорвавшей плотину злобных чар Роланда.
Когда Виктория стояла в сердце первозданных джунглей, вытянув руки, она увидела свою кожу, пестревшую зеленью бесчисленных листьев. Руки ее стали больше и мощнее; пальцы превратились в маленькие ветви. Мускулы извивались и переплетались, они окрепли, как побиваемое ветром дерево. Поднявшись, женщина ощутила скрип в своих конечностях, точно она была секвойей, возвышающейся над лесом. Ее зрение разделилось на фрагменты и вызывало головокружение, как если она смотрела множеством глаз. Она слышала громкое гудение пчел, видела пестрых птиц, порхающих в суматохе вместе со стайкой ярких бабочек, а новые соцветия раскрывались, как по мановению руки фокусника на свадебной пирушке.
Виктория являлась воплощением всей этой жизненной энергии, но оставалась по-прежнему собой. С тем заклинанием, вместе с принесенными жертвами и ценой, что она заплатила, Виктория вместила в себя совокупность плодородия — зеленую, трепещущую, женственную. Посредством собственного тела и своей души она повсюду порождала жизнь, чувствовала, как растут деревья. Границы возрожденной зеленой территории беспрестанно расширялись, подобно отважной армии, чье предназначение — завоевать Шрам и продвигаться дальше.
И это только начало ее работы. Зачем ограничиваться и останавливаться, когда можно сделать больше, чем просто возродить тот мир, каким он был? После шествия полководцев и их армий, после тысяч лет кровавой истории, человечество нанесло природе колоссальный вред.
Выпущенное ею заклинание было чрезвычайно мощным, а магия эта оказалась такой же дикой и непредсказуемой, как и сама жизнь; но предстояла огромная задача, и Виктории требовались помощники. Она точно знала, где их искать.
Ее послушницы все, что могли, уже отдали. Они поверили в ее мечту и не стали сомневаться в указаниях. Эти девушки остались абсолютно верными, даже когда Саймон унизил ее меммеров, когда пытался заставить ее саму почувствовать себя неподходящей для работы Клифуолле. За это Виктория их вознаградит: своим могущественным даром возрождения, она имела силы свершить многое.
В кишащую, бьющую ключом армию жизни, возникшую из запустения, Виктория простерла свой разум и свою магию, обыскивая густой подлесок, бурьян, кустарники и взрыхляющие почву лозы. Она отыскала затерянные зерна и вызвала их пробуждение.
Тела Одри, Лорел и Сейдж послужили матрицами для перерождения. Кровь девушек разлилась по бороздкам, которые Виктория расчертила на бесплодной земле, и по ним теперь расползались толстые корни и лозы, наращивая и укрепляя форму заклинания. Но тела ее помощниц послужили не просто удобрением — они стали катализаторами.
Виктория обнаружила останки девушек и взялась их перестраивать, собирая кости, восстанавливая мышцы, используя мягкую растительную ткань, чтобы воссоздать плоть своих помощниц, намереваясь, однако, не просто вернуть им прежний облик. Виктория превратила Одри, Сейдж и Лорел в стражей леса, наделив их силой сражаться с нарушителями, кто неизбежно попытается прервать ее чудесную работу.
Она воссоздала тела трех девушек в виде созданий из живого леса. Затем Виктория склонилась к ним поближе, и вдохнула в их полуоткрытые губы неудержимый трепет силы жизни.
Тела очнулись и пришли в движение. Их глаза открылись и сверкнули зеленью зрачков, будто слепленных из панцирей жучков-древоточцев. Девушки тяжело дышали. Они раскрыли свои новые губы, пошевелили розовыми язычками, обнажая острые белые зубы. Их пышные волосы переплетались, словно мох. Девушки расправили руки, сгибая мускулы, красуясь изумительно красивыми формами, — идеальными воплощениями женственности, магии жизни, энергии страсти и созидания.
Очнувшись и обретя сознание, помощницы с удивлением взглянули на Викторию, восторгаясь тем, кем стала их наставница. Виктория не могла видеть собственное тело, но ощущала его силу, его зловещую красоту и потенциал своих возможностей.
— Виктория, — произнесла та, что была Сейдж; теперь она стала компонентом одного из трех частей, воплощавших неудержимость заклинания.
— Матерь, — поддержали Лорел и Одри.
Да, подумала Виктория, теперь я мать. Матерь всего сущего.
— Нам предстоит огромная работа. Для этого у нас есть и сила, и магия, и воля. Первоначально я намеревалась просто возродить эту долину, вернуть ее плодородие, сделать первозданной, какой она была когда-то. Теперь я осознала ограниченность своих амбиций. Мне был дан дар, и теперь я несу огромную ответственность. И вы, благодаря мне, наделены теми же обязанностями.
