Замок лорда Валентина - Сильверберг Роберт (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
— Валентин! Лорд Валентин! Да здравствует лорд Валентин! — доносились с них хриплые крики. По волнам поплыла музыка барабанов, фанфар, систиронов и галистанов. Она звучала приглушенно и не очень отчетливо, но все же празднично и трогательно.
Насколько отличается этот прием, саркастически подумал Валентин, от того, который был оказан ему во время последнего посещения Пилиплока, когда он вместе с Залзаном Каволом и другими жонглерами униженно ходил от одного капитана к другому, безуспешно пытаясь уговорить кого-нибудь из них за плату доставить их на Остров Сна, пока наконец им не удалось сторговаться насчет переезда на самом маленьком, обшарпанном и жалком суденышке. Сколь многое изменилось с тех пор.
Самое большое из судов приблизилось к «Леди Тиин», и с него спустили шлюпку с двумя людьми и одной женщиной-скандаром. С флагмана спустили специальную сетку, однако люди остались на веслах, и на борт поднялась только женщина-скан-дар, пожилая и суровая на вид, с выдубленной морской водой кожей лица; во рту у нее отсутствовали два клыка, а шерсть имела мрачный сероватый оттенок.
— Меня зовут Гуидраг,— представилась она, и Валентин тут же вспомнил: самая старая и почтенная из всех капитанов — охотников на драконов, одна из тех, кто тогда отказался взять жонглеров пассажирами на борт своего судна; но она проявила доброжелательность и направила их к капитану Горзвалу с его «Брангалином». Интересно, помнит ли она его? Скорее всего, нет. Как Валентин уже давно понял, если на человеке облачение короналя, то самого человека за одеянием не видно.
От имени своей команды и всех товарищей по промыслу Гуидраг произнесла грубоватое, но красноречивое приветствие и подарила Валентину ожерелье с искусной резьбой, сделанное из переплетенных костей дракона. Он в свою очередь поблагодарил за торжественный прием и поинтересовался, почему промысловые суда прохлаждаются в гавани Пилиплока, а не выходят в море на охоту. Гуидраг ответила, что в нынешнем году драконов идет столько, что все охотники уже в первые недели промысла выполнили разрешенные законом нормы и их сезон закончился сразу же после открытия.
— Год был необычный,— сказала Гуидраг.— А следующий, боюсь, будет еще необычнее.
Эскорт судов держался поблизости до самого порта. Королевская процессия сошла на берег возле причала Малибора в самом центре гавани, где их ждала делегация встречающих: герцог провинции с внушительной свитой, мэр города с почти такой же компанией чиновников и делегация капитанов судов сопровождения. Когда начался традиционный обряд приветствия, Валентин почувствовал себя человеком, которому снится, что он бодрствует: он отвечал всем серьезно и церемонно, держался спокойно и уравновешенно, но все равно ему казалось, что он проходит сквозь сонмище призраков.
Вдоль дороги от гавани до городской ратуши, где должен был остановиться Валентин, тянулись толстые алые канаты, повсюду, сдерживая натиск любопытствующих, стояли стражники. Валентин, ехавший с Карабеллой в открытом парящем экипаже, подумал, что никогда еще ему не доводилось слышать такого шума, столь неразборчивого и неумолчного приветственного гула, настолько оглушительного, что он на какое-то время отвлекся от мыслей о кризисе. Но передышка продолжалась недолго. Едва оказавшись в резиденции, он потребовал принести ему последние сообщения. Новости оказались неутешительными.
Он узнал, что, несмотря на карантин, болезнь лусавендры каким-то образом перекинулась в не затронутые до сих пор провинции. Урожай стаджи в этом году ожидался вдвое меньше обычного. Районы, где выращивался туол, важная фуражная культура, подверглись нашествию считавшихся давно истребленными жуков-проволочников, что угрожало сокращением производства мяса. Грибок, поразивший виноград, вызвал опадание незрелых плодов в винодельческих районах Кинтора и Ни-мойи. Теперь весь Зимроэль, за исключением юго-западной оконечности в районе тропического города Нарабаля, был охвачен различными сельскохозяйственными болезнями.
Когда Валентин показал все эти сообщения И-Уулисаану, тот мрачно заметил:
— Теперь эпидемию не сдержать. Все экологически взаимосвязано: снабжение Зимроэля продовольствием будет полностью нарушено, мой лорд.
— Но на Зимроэле восемь миллиардов жителей!
— Верно. А что будет, когда болезни распространятся и на Алханроэль?
Валентин вздрогнул.
— Думаете, это случится?
— Ах, мой лорд, да я уверен, что так будет. Сколько судов совершают еженедельно плавание между континентами? Сколько птиц и даже насекомых пересекает море? Внутреннее море не такое уж широкое, а Остров и архипелаг служат удобными местами для промежуточной посадки.— Со странно безмятежной улыбкой сельскохозяйственный эксперт прибавил: — Я утверждаю, мой лорд, что болезням невозможно сопротивляться, их невозможно победить. Будет голод. Будет мор. Маджипур опустеет.
— Нет. Не может быть.
— Если бы я мог найти слова утешения… Но мне нечем вас успокоить, лорд Валентин.
Корональ пристально посмотрел на И-Уулисаана.
— Божество наслало на нас это бедствие, Божество и отведет его.
— Возможно. Но не раньше, чем произойдут страшные бедствия. Мой лорд, прошу вашего разрешения удалиться. Вы позволите мне забрать с собой эти бумаги? Я верну их через час.
Когда И-Уулисаан ушел, Валентин какое-то время сидел неподвижно, в последний раз обдумывая то, что теперь, после получения катастрофических сообщений, казалось еще более неотложным, чем когда бы то ни было. Потом он вызвал Слита, Тунигорна и Делиамбера.
— Я собираюсь изменить маршрут процессии,— заявил он без всяких предисловий.
Они осторожно переглянулись, будто уже несколько недель ожидали от него подобного сюрприза.
— Сейчас мы не поедем в Ни-мойю. Отмените все приготовления к поездке туда и дальше.— Они смотрели на него угрюмо и напряженно, и он понял, что без борьбы не добьется от них поддержки.— На Острове Сна,— продолжал он,— мне стало ясно, что все эти болезни на Зимроэле, которые вскоре могут поразить и Алханроэль, являются прямым свидетельством неудовольствия Божества. Ты, Делиамбер, уже говорил мне об этом на развалинах Велализиера и предположил тогда, что все беды, которые валом валят по нарастающей после захвата моего трона, могут быть началом расплаты за расправу с метаморфами. Ты сказал, что мы долго прожили на Маджипуре, не искупив изначальный грех завоевателей, а теперь надвигается хаос, поскольку прошлое начинает предъявлять счет, да еще и с солидными процентами.
— Да, я помню. Мой лорд повторил мои слова почти дословно.
— А я сказал,— продолжал Валентин,— что всю свою энергию направлю на исправление несправедливостей, допущенных по отношению к метаморфам. Но я этого не сделал. Я был слишком занят другим и предпринял лишь слабые попытки найти взаимопонимание с меняющими форму. А пока я откладывал, мера наказания усугублялась. Теперь, оказавшись на Зимроэле, я намереваюсь безотлагательно отправиться в Пиурифэйн…
— В Пиурифэйн, мой лорд?!! — в один голос воскликнули Слит и Тунигорн.
— В Пиурифэйн, в столицу метаморфов Илиривойн. Я встречусь с Данипиур. Я выслушаю ее требования и рассмотрю их самым внимательным образом. Я…
— Еще ни один корональ не появлялся на территории метаморфов,— перебил Тунигорн.
— Один корональ появлялся,— сказал Валентин.— В бытность мою жонглером я был там и выступал перед метаморфами, в числе которых была сама Данипиур.
— Это другое дело,— возразил Слит.— Вы могли делать все, что заблагорассудится, когда были жонглером. Тогда мы бродили среди метаморфов, и вы с трудом верили, что являетесь короналем. Но теперь-то вы, несомненно, корональ…
— Я пойду. Это будет паломничеством смирения, начальным актом искупления.
— Мой лорд!..— с жаром начал Слит.
Валентин усмехнулся.
— Ну, продолжайте. Приводите свои возражения. Я уже несколько недель ожидаю долгого, скучного спора с вами троими по этому поводу. Но позвольте сначала заявить вам следующее: когда мы закончим разговор, я отправлюсь в Пиурифэйн.
