Пересекающий время. Книга вторая: Адоня, посвященный герметик. - Крапп Раиса (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
– Люто… – проговорила она. – Зачем так люто? Неужто за то лишь, что в замке за тобой подчистила?
Он с выжидательной улыбкой молча смотрел на нее, не торопился отвечать. Потом беспечно махнул рукой:
– А зачем мне причина? Заскучал по тебе, вот и напомнил. А заодно и проверить хотел, хватит ли у тебя силы, чтоб и старика прикрыть? И прямо скажу – не на высоте ты оказалась. А теперь еще и совесть мучает, да? – в его голосе звучало почти искреннее сочувствие.
– Что ты с ним сделал?
– Я? – изумился Эстебан. – Ты и вправду подумала, что старикана я прихлопнул? Фи-и! Об кого руки марать! Старик свалился с лестницы, пока до низу долетел, успел с душой расстаться. А это была милосердная смерть, правда? Да, пожалуй, не стану я отказываться от своего участия, хотя дельце это мой актив не особо украсит. Старик на неприятности давно напрашивался, торопился сунуть нос куда не следует, а ноги за любопытным носом уже не поспевали, он ведь ста-а-аренький был, надо было тебе все же пожалеть его. Ты думаешь, он правду говорил, когда обещал не лезть ни в свое дело? Врал, разумеется. Но тебе удобно было поверить ему. Нет, не пожалела ты его. – Эстебан лицемерно вздохнул. – Жаль, он хорошим слугой был, только уж очень хотелось глупому старику разузнать, где та игла, на конце которой моя смерть запрятана.
Он вдруг подошел, взял Адоню за руки, участливо заглянул в глаза.
– Ну что, плохо тебе? Поверь, не хотел я ему зла, защищался только. Прости. Меньше всего я хочу враждовать с тобой. Я не хотел, чтобы все так получилось. Выслушай меня. Ты спрашивала, чего я хочу. Любви хочу. Твоей. Все, что прежде было – так, марку перед тобой держать пытался, хотел "выглядеть"… Глупо… То все пустое, Адоня. Я люблю тебя, голову потерял.
– Ты чудовище, черный Эстебан. И нет для тебя ничего святого. Зачем понадобилась эта очередная ложь?
– Придет время, и ты поверишь. Моя любовь ни перед чем не остановится. Если надо будет убивать, значит, я буду убивать, а количество значения не имеет. Мы достойны друг друга, и я буду стремиться к тебе, как к самой желанной награде. Все остальные – пыль на моем пути.
– За твоим многословием короткая мысль – Консэль, это только начало. Это я должна понять? Ты решил шантажировать меня?
– Нет же, нет! Правду тебе говорю – хочу одного только – любви твоей. У ног твоих лягу рабом покорным… А все то – оттого, что наоборот… Черное ты во мне будишь, дьявола… и я не могу устоять перед ним, пока он вдоволь не натешится… Спаси меня, от себя самого спаси!
– Отпусти Лиенту, тогда я стану с тобой говорить.
– Ты сама виновата в том, что он здесь оказался. Мне только ты одна нужна была, и я вызвал тебя в свой мир, как иначе я мог бы соединиться с тобой? Нет моей вины в том, что все так получилось.
– Хорошо, пусть моя вина. Но дай мне ее исправить, пусть он уходит.
– Только если ты поклянешься, что останешься со мной и будешь верной спутницей моей. Поклянешься клятвой, которую не посмеешь нарушить – жизнью Андрея Графа.
– Разве ты не слышал? Я сказала – отпусти Лиенту, тогда я буду говорить с тобой.
– И все? Нет, этого слишком мало. Нет моей вины и в том, что твой соплеменник, который, кстати, немало добавил к твоим страданиям, – не виноват я, что он и Яссон Гондвик стали два в одном. А Гондвик мне нужен. Я говорил, что он – это мое будущее. Я готов принести Вселенную к твоим ногам, а ты требуешь от меня стать нищим. Нет, этого не будет. Я буду делать то, что считаю лучшим для нас обоих, даже против твоей воли. Все равно, придет время, когда ты оценишь мой подвиг во имя тебя и отдашь мне свою любовь. Иначе не может быть, потому что слишком люблю тебя.
– Все ложь, Эстебан. Черная, гадкая ложь. Любовь не завоевывают ни красивыми словами, ни угрозами. Я это знаю ни с чужих слов.
Эстебан презрительно скривил губы:
– Твой Граф научил тебя любви? А почему ты не хочешь испытать мою? Хотя бы для того, чтобы сравнить. Может быть, боишься в нем разочароваться?
– Ты не можешь никого любить, потому что слишком любишь себя. Я еще не знаю, какую цель ты преследуешь, но ведет тебя совсем не любовь.
– Адоня, не надо быть против меня, я не камешек, который ты играючи отшвырнешь с пути. Я – глыба, и ты больно об меня ушибешься. Назад тебе ходу нет. И соплеменника твоего я не отпущу хотя бы потому, что он держит тебя здесь получше всякого якоря. Живой или мертвой, но ты останешься со мной.
– Мертвой? – усмехнулась Адоня. – Ты забыл, что я не Консэль?
– А если я сейчас вот так положу руки и чуть сожму их?..
Подобно сполоху молнии сверкнуло между ними и отшвырнуло Эстебана, ударило о стену.
– Я слишком зла сегодня на тебя, поостерегись. Помнишь, я предупреждала тебя о Консэле? Я – помню.
– Постой, куда ты? Зла, так вот я – отведи душу, легче станет.
Адоня усмехнулась:
– Нет, зло – твоя стихия. Лишь низкий слушается того, что нашептывает зло.
Она круто повернулась и пошла к выходу.
* * *
Глеб где-то пропадал уже почти сутки. Линда пыталась связаться с ним, но он попросил не мешать, и обещал скоро вернуться.
Его глейсер чиркнул по ночному небу, заслонил на мгновение крупные южные звезды и опустился перед входом. Он вошел, ткнувшись плечом в косяк. Андрей взглянул на него и проговорил недовольно:
– Э, друг мой, нам не нужны лишние проблемы. Ты почему в таком виде? Думаешь, в таком состоянии голова лучше работает? А ну, марш спать.
Глеб рухнул в кресло и, закрыв глаза, пробормотал:
– Голова у меня совсем не работает, поэтому ты мне, командор, не мешай. Я сейчас все скажу, а потом спать. Линда, ты здесь?
– Здесь, Глебушка, здесь.
– Линда, ты мне друг, я знаю – дай спорамину.
– Ого, даже так! – проговорил Андрей, кивнул Линде: – Дай ему одну.
Глеб положил в рот капсулу, посидел секунд пять, резко выдохнул и выпрямился в кресле.
– Я кучу информации переворошил, и вот чего в результате придумал: получается, в оккультизме и колдовстве мистики никакой и нет, а все законы: физики там, квантовой механики, фрактальной геометрии, математики и тэдэ и тэпэ. Но это мы теперь разными научными терминами все объяснить можем, а тогда одна голая практика была, без никакого теоретического обоснования: получалось и все, а почему – Бог его знает. Или дьявол. Ну, а коль от нечистого – умельцев этих боялись во все времена и при всякой возможность уничтожали. Но теперь наука утверждает: все происходит на чисто материальном уровне. Все сотворенное при помощи магии – материально! Что такое привидение? Чем оно отличается от голограммы? А сотворить такую голограмму-привидение теперь – проще простого. Андрей, скажи за меня, как сделать голограмму?
– Изволь. Чтобы получить голограмму, надо информацию о ней записать в диапазоне световых волн. С этим прекрасно справится компьютер.
– А свет – материя?
– Ну… да. Есть частицы – носители света. Можно сказать, что свет, это тонкополевая материальная структура.
– Вот! Материальная! Значит, можно сказать, что голограмма – материализованная идея?
– Заносит тебя…
– Постой, только "да" или "нет".
– Скорее "да". Но к абсурду это еще ближе.
– Ага. Классическая реакция на открытие, ступень первая. Следующие знаешь или подсказать?
– Глебушка, ты наглец. Если ты собираешься хамство свое списать на неработающую голову…
– Постой, – остановил Андрей. – Не отвлекайся, Глеб.
– Про голограмму, это я так, для примера, а суть вся в этих словах – материализованная идея! Я сейчас, пожалуй, не смогу вразумительно объяснить, но дело в том, что идею не только в виде света можно материализовать, но и в плотном, физическом теле. Парафизики такие исследования ведут, но они закрытые, ведь этак можно любого монстра придумать и материализовать.
– То есть, появится нечто вроде голограммы, но уже не в световых волнах…
– Да, да, именно! Адоня и тот, неизвестный, владеют даром такой материализации. Они сотворили тот мир. Я так думаю. Он не тонкополевой, он – настоящий. И все там настоящее.
