Серебряный Вихор - Майерс Джон Майерс (читать книги без сокращений .txt) 📗
10. В Хеороте
Король восславил виновника торжества. Речь его стоило послушать. Оказалось, что Беовульф — так звали того парня — убил двух чудовищ, искоренив целое гнездо. Причем со вторым ему пришлось сражаться под водой.
Потом заговорил Беовульф. Мне понравилось, как он держался. Он понимал, что совершил великий подвиг. Он не похвалялся и не скромничал, а просто сказал, что рад был случаю оказать посильную помощь. Все от души приветствовали его, да и кто откажется от удовольствия повопить во всю глотку? И все мы охотно выпили в его честь.
Я наслаждался весельем пира и добрым расположением духа. Мое уныние как рукой сняло. Нет лучшего лекарства от гложущей вас тоски, чем буйная холостяцкая пирушка. Тоска измучила меня, но я взял над ней верх. Я окунул ее в мед и затем выудил из кружки, как утонувшую муху. Я искрошил ее кулаком, отбивая такт разгульной песни, слова которой знали все, кроме меня. Я исколол ее остротами и затем выдохнул вместе с хохотом.
После речей прошло примерно с полчаса, и тут началось такое… Мужики за соседним столом стали топать ногами и вопить. К ним присоединились и мои сотрапезники. Орали так громко, что поначалу я даже не мог разобрать, что они выкрикивали.
— Видсида!.. Видсида!.. Видсида!..
Я едва не позабыл, зачем пришел в Хеорот, но теперь взволнованно вскочил. Кто он, Видсид, — житель здешней округи, а может, и нет? Надежда меня не обманула. Взглянув туда, где сильнее всего кричали, я увидел Голиаса, который шел к почетному столу. Вспрыгнув на возвышение, он поклонился королю, а затем повернулся к нам.
Где старый друг, там и дом. Я радостно смотрел на него, предвкушая наше воссоединение. Как и на мне, на нем была теперь новая одежда. Он был разодет как щеголь: в ярком желтом жакете и зеленых штанах в обтяжку. Обут он был в короткие сапожки. Кроме того, он подкоротил волосы. Однако, изменив внешность, все же остался прежним Голиасом. Движения его были по-прежнему оживлены, и на лице написан интерес ко всему, что бы он ни делал.
— Что вам сегодня спеть? — улыбаясь, спросил Голиас. Только сейчас я заметил, что через плечо у него подвешена небольшая арфа. Он рассеянно настраивал ее, пока мы обсуждали этот вопрос.
— Давай-ка «Стоянку Уолтера»!
— «Сигмунда Сиггерсбейна».
— Нет, лучше «Сожженный Финсбург».
— Это мы слышали вчера.
— А как насчет «Хельги, убийцы Хундинга»?
— Что-нибудь новое! Что-нибудь новое! Голиас поднял руку.
— Хотите что-нибудь новое? — спросил он, когда зал успокоился.
— Да! — взревели все, и я вместе с ними, устав сидеть молча.
— Хорошо, наполняйте чаши, чтобы было чем смочить горло, когда пересохнет во рту. — Он улыбался нам, а мы — ему. — И теперь шуметь здесь буду только я. Ясно?
— Ясно! — ответили мы хором.
— Ну хорошо. — Выждав какое-то время, он взял несколько аккордов, чтобы привлечь наше внимание. — То, что я вам сейчас спою, — сообщил он, — называется «Смерть Бауи Глоткореза».
Суров был слух для старого Хьюстона Ворона:
Трусы бежали тайком из твердыни в Бексаре,
Бросив собратьев в беде беззащитными перед бесчинством
Лютых орд, лавиной лихой накативших
В надежде князя низвергнуть. Вникнув в новость,
Правитель, преступно преданный, не устрашился:
Закаленный злобой врагов, он замыслил
Мщенье монарха могущественного обрушить.
Разом он принял решенье разумное — вызвать
Тана того, чья толковость признана всеми.
— Слуги! — скрипнул зубами. — Скачите скорее за Бауи!
— Бауи! — бравому воину буркнул он хмуро.
(Поклоном почтил повелителя, тотчас послушно явившись,
Грозный герой.) — Говорю: гони что есть мочи!
Крепость к рукам прибери — иль круши без пощады.
Делай, что надо, а не под силу — делай, что должен.
Мы приветствовали решение Бауи и, конечно же, выпили за его успех. Голиас, поощряя наше сочувствие, тоже приложился к ковшу и продолжал:
Слава пристрастна к своим сыновьям, прогремевшим
Бесстрашье в бою, — Бауи был тут первым.
Попомнят потомки противоборство в Натчезе!
Натиск недругов — до полусотни — ножом отразил он,
Храбро орудуя им и с хрустом хребты ломая,
Вгрызаясь во внутренности врагов. Во многих войнах
Верх он взял, ведя за собою войско;
Стяжал он себе сокровищ на море и на суше
Груды и груды — горы богатств: говорилось —
Тролли, тревожась, в тайник серебро схоронили.
Без промедленья прибыл Бауи в Бексар.
Грозный приказ гарнизону геройскому отдал:
— Хьюстон Ворон войско вскоре хочет вести:
Времени вдоволь — вот что всего важнее.
Владений врагу не видать вовеки:
Будем в бою бастион отстаивать беззаветно.
Потоком противник прихлынул к Бексару,
Пытаясь плотину прорвать укреплений.
Во власти Вирда — сразить иль возвысить:
Бесстрашный Бауи битву впервые
Проиграл, к постели прикован горячкой,
Мучаясь молча. Но мощью духа
Памятовал порученье он прочно.
Смелее, соколы! — сказал он соратникам. —
Бодритесь, приятели: победа будет за нами!
Жадно жаждали славы жизнелюбивые таны,
Сильные в сече, стойкие в смертных сшибках.
Каждый рвался в резню — колоть и рубить рьяно.
Верны вождям воины — Ворону Хьюстону,
Могучему в брани Медведю Бауи.
Двенадцать дней длился дружный отпор:
Смогут ли сотне столь долго противиться десять?
Вспять волна устремилась. Усталые вой
Дважды дружины дикие прочь прогоняли.
Третий раз, мощным молотом Тора стены
Руша, рати ринулись бурно в Бексар.
Крепость кровью кропилась — круто
Пришлось нападавшим: немалая плата
Ждала желавших ворваться в жилище,
Где герои грозные их поражали
Насмерть, неколебимо на страже стоя.
Всяк десяти дерзостным выи сгибал,
Суставы выдергивал, в сердце вонзал оружье:
Такую вот виру взимали с врагов таны.
Всем это пришлось по душе, в чем Голиас не сомневался. Махнув нам рукой, он взялся за ковш.
Тринадцатый тан тяжелым снопом падал —
Дюжина дальше дралась достойно.
Задыхаясь, загнаны в угол, за каждую пядь
Жертвуя жизнью, жгучим восторгом
Полководцы полнились, погибая вместе.
Прижатый плотно к проходу, огненно-рыжий
Травис, трижды удар топора принявший,
С расколотым черепом, четверых с размаху
Кинул на камни, кишки выпуская наружу.
Настал тут конец ему. Крокетт неукротимый
(Топнет только, забывшись, — земля трясется)
Смерть нашел, на семи остриях наколот.
Кимбалл, конников командир, пал точно так же;
Безбоязненно Бонхэм бросился прямо на пики.
Полубезумные от потерь, победители не желали
Мира и с мертвыми — терзали трупы,
Страшась сохранившейся слабой искры,
Способной смутить их самоуправство.
При подсчете павших послышались крики:
Бауи буйный бунт учинит и бойню!
Пускай поищут проклятого супостата!
Порыщите повсюду — пощады ему не будет.
Нашли его навзничь на ложе простертым:
Лихорадка лишила любимца баталий
Прежней прыти — пламенный взор потухнул.
Накинулись нагло, но тут же назад отступили
В постыдной панике прочь. С одра поднялся
Беспамятства, Бауи, бывший без сил, без дыханья;
Грянул громом на недругов Глоткорез, гибель обрушил
На тьмы и тьмы, тщетно напасти бежавших,
Так кончил дни тан, колец дарителя твердый
Сердцем сторонник, слуга Хьюстона Ворона верный:
Множеством мертвых тел отомщен могучий властитель!
Мне, как и всем, было ясно, что Бауи достиг своей цели и победил в борьбе. Мы радовались, что гибель его не осталась неотомщенной. Мы приветствовали Бауи Глоткореза, Хьюстона Ворона и Голиаса и с воодушевлением выпили за каждого из них.
