Танцор меча - Роберсон Дженнифер (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
– Сулхайя, – прошептала она и закрыла глаза.
Я настороженно смотрел на нее. Нужно было отобрать у нее оружие, но я не мог даже предположить, как Дел поведет себя. Мастерское владение мечом, о котором она столько говорила, делало ее вдвойне опасной: ни один мужчина не рискнет пойти против клинка и женщины в песчаном безумии. Хотя даже если бы у нее не было оружия, я не стал бы с ней связываться.
Она шептала что-то мечу. Я нахмурился, обеспокоенный ее интонациями. Я и раньше видел песчаную болезнь и знал, как она может лишить мужчину – или женщину – разума, оставив лишь пустоту безумия. От песчаной болезни люди редко выздоравливали. Чаще всего они уходили в пески и погибали, когда пустыня высасывала из них воду, не найдя укрытия и без тени надежды на спасение.
Как Дел и я.
– Баска… – снова попробовал я.
Дел отвернулась. Она неловко опустилась на колени, сжимая меч: багрово-красная фигурка на серо-коричневом песке. Туника, которую она носила, обтягивала тело как ножны меч, но я все еще не решил, сможет ли эта измученная женщина справиться со мной. Я просто приходил в отчаяние, глядя как эта девочка поддается слабоумию песчаной болезни.
Аиды, какая потеря!
Она стояла на коленях, но спину не согнула. Дел осторожно опустила острие на песок и надавила на перекрестье, пытаясь установить меч прямо, но сил у нее не хватало и плотный песок не поддавался. В конце концов мне пришлось нажать на рукоять и меч встал прямо как штандарт.
Но я успел почувствовать боль. Она вошла в кисть, пробежала до плеча и меня затрясло. Только когда я отдернул руку жуткое ощущение исчезло.
– Дел, – резко сказал я, встряхивая ноющую ладонь. – Баска, в аиды, что такое этот меч? – и тут же понял, какую глупость спросил – меч это меч, что же еще? – но боль, возникавшая сразу после прикосновения к рукояти подтверждала, что Северный клинок был чем-то большим, чем просто куском металла, обращенным в форму смертоносного оружия. Кисть ныла. Я подозрительно посмотрел на ладонь, яростно растер ее другой рукой и уставился на Дел.
Это просто трюки и фокусы для наивных людей, но я-то не наивный.
А если быть откровенным, хотя я не прочь посмеяться над любыми суевериями, я сразу узнаю запах настоящей магии, когда он наполняет воздух, которым я дышу.
Как сейчас.
Дел не ответила мне, я даже не уверен, что она меня слышала. Голубые глаза сосредоточились на рукояти. Серебряные узоры возвышались на уровне ее лица. Она сказала что-то – набор слов на Северном языке – и повторила эти фразы четыре раза. Она подождала – ничего не произошло (или по крайней мере мне так показалось), она снова повторила.
– Дел, это нелепо, вытаскивай его оттуда, – я протянул руку, чтобы вытащить меч из песка, но не смог. Рука застыла в нескольких дюймах от рукояти. Я снова вспомнил болезненное онемение и зуд, замораживающие кровь в венах.
Какой-то наговор?
Возможно, но тогда Дел ведьма… или что-то в этом роде.
Как бы там ни было, я не мог коснуться рукояти. Не мог заставить себя, хотя ничто меня не останавливало. Ничто, кроме непреодолимого нежелания снова почувствовать свою смертность.
Дел согнулась. Ее ладони с разведенными пальцами легли на песок. Лоб трижды коснулся раскаленных крупинок. Она взглянула на меч. Потом ритуал повторился.
К воспаленной коже на лбу, к носу, губам прилипли песчинки, и когда Дел снова склонилась в унизительном поклоне мечу, я увидел как неровное дыхание поднимало пыль под ее лицом.
Светло-коричневое облако над желтым песком.
Я молчал. Ее сознание было уже в другом мире.
Дел снова склонилась в низком поклоне, а потом неуклюже потянулась вперед, пока не опустилась на песок. Она обхватила ладонями сверкающее лезвие. Воспаленные суставы, обгоревшие докрасна, побелели от напряжения.
– Кайдин, кайдин… я прошу тебя, – Дел говорила то на Северном, то на Южном. Значит она уже ничего не соображала. – Ан-кайдин, ан-кайдин, я прошу тебя…
Ее глаза были закрыты, на ресницы налипли сукровица и песок. Такая же корка покрывала ее лицо и раздувшиеся ссадины уродовали безупречный овал. Во мне поднялся безудержный гнев. Я наклонился, оторвал ее руки от меча и
– заставив себя забыть и о визите смерти – выхватил клинок из этого подобия алтаря в песке.
Боль успела добежать до груди. Замораживающая, острая как кинжал, хотя ничто не вонзилось в мое тело. Мне стало холодно, так холодно, что могли замерзнуть кости, кровь, плоть.
Я содрогнулся и попытался отбросить меч, но рука, казалось, примерзла к рукояти. Голову наполнил ослепительный свет, все оттенки пурпурного, синего и красного. Я смотрел в пустыню и не видел ничего, кроме света.
Я что-то закричал, сам не помню что. Но когда я прокричал это, мне удалось отбросить меч, собрав все силы, которые у меня оставались, а их было совсем немного.
Ладонь, хвала валхайлу, освободилась. Несколько клочков кожи и мяса прилипли к рукояти. На ладони остался отпечаток чужих запутанных контуров Северных тварей и теней. Ямки в ладони быстро заполнились сукровицей, которая тут же высохла и затвердела. И отвалилась, сорвав еще один кусок кожи.
Меня трясло. Я обхватил правую ладонь левой, пытаясь унять дрожь, ослабить острую боль. Горячий металл мог обжечь, опалить, я видел такие ожоги, но это… Это было что-то другое, что-то большее. Это было колдовство. Замораживающее колдовство. Воплощение Севера.
– Аиды, женщина! – заорал я. – Какой же магией ты владеешь?
Не поднимаясь с песка, Дел взглянула на меня. Голубые глаза смотрели в другой мир, она уже ничего не понимала. Рот был приоткрыт. Дел осторожно согнула руки, оперлась на локти и, едва удержавшись от падения, с трудом встала на одно колено, упираясь в песок трясущимися руками.
– Магия, – с отчаянием прошептала она, – магия не поможет…
– Магия! – с отвращением повторил я. – Да какая сила в этом… в этой штуке? Она может сделать день прохладнее? Может облегчить боль от ожогов? Закрыть солнце и дать нам тень?
– Да, может. Но только на Севере, – она сглотнула и кожа на горле треснула. – Кайдин говорил…
– Мне плевать, что тебе говорил твой мастер меча! – заорал я. – Это просто меч, оружие. Клинок. Его сделали, чтобы разрезать мясо и кости, отрубать руки и ноги… отнимать у человека жизнь, – даже вслух отрицая силу, которую почувствовал, я взглянул на руку, обожженную творением Севера. Замороженную магией.
Дел шаталась. Я видел, как дрожали ее руки. На один короткий миг в ее глазах засветился разум и она посмотрела на меня с горечью.
– Откуда Южанину знать, какая сила заключена в мече…
Я протянул руку, взял в широкую ладонь рукоять Разящего, не замечая, что израненная кожа снова треснула, и вытащил меч из ножен. Острие клинка застыло в дюйме от ее носа.
– Сила меча заключена в умении того, кто владеет им, – объявил я, – и больше ни в чем.
– Нет, – прошептала Дел, – все не так. Но боюсь, ты этого уже не узнаешь.
Ее глаза закатились и она бессильно упала на песок.
– Аиды, – с отвращением выдавил я и убрал Разящего.
Сначала я услышал лошадей. Фырканье. Скрип кожаных седел. Бряцанье удил и стремян. Скрежет дерева и голоса.
Голоса!
Мы с Дел лежали растянувшись на песке как тряпичные куклы. Слишком слабые чтобы идти. Слишком сильные, чтобы умереть. Мы лежали на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Когда я повернул голову и посмотрел на нее, я увидел сначала изгиб бедра, потом ее выгоревшую под солнцем косу и длинные, сильные, покрытые ожогами ноги.
И песок, запекшийся коркой на обожженном теле.
Я собрал остаток сил, повернул голову в другую сторону и увидел темнолицую женщину, одетую в голубой бурнус. Я узнал ее.
– Сула, – хрип так и остался на моем распухшем языке.
Я увидел, как расширились черные глаза. На широком лице отразилось изумление, а потом решительность.
Женщина отвернулась, закричала, и через минуту к нам подъехали повозки. Вокруг нас собрались люди. Я услышал изумленные возгласы: меня узнали. Мое имя переходило от мужчины к женщине и от женщины к ребенку.
