Огненный герцог - Розенберг Джоэл (книги TXT) 📗

– Как дела, Джефф? – спросил преподобный Оппегаард, то бишь просто Дэйв. Хотя ему перевалило за шестьдесят, баритон священника оставался по-прежнему раскатистым. Не только Джефф помнил этот голос с самого детства; его родной отец в приступе ностальгии говаривал, что баритон священника не изменился с тех пор, как он сам был ребенком. Трудно было думать о преподобном, как о Дэйве, хотя священник настаивал именно на таком обращении, когда сменял облачение на вывязанный с перехватами свитер. Крепкие руки и широкая грудь делали преподобного похожим на рыбака, но мысленно Джефф всегда видел его стоящим на кафедре.

– Спасибо, неплохо, Дэйв.

– Да нет, – нахмурился Оппегаард, – я имел в виду не «как у тебя дела», а как вообще все обстоит?

– А… – Прежде чем сесть, Джефф налил себе чашку горячего кофе, а потом опустился на свое место тяжелее, чем рассчитывал. Тяжелые выдались деньки. – Все по большей части устаканилось – для полиции штата, во всяком случае. Ол и Ларсоны погибли в автокатастрофе, с которой местные власти – то есть я – успели разобраться, пока они там собирались послать подмогу. Слухи, что люди погибли, охотясь на волков, – всего лишь слухи. Несчастные случаи – обычное дело, а в свидетельствах о смерти, подписанных доверенным медэкспертом, – док Шерв поднял свою чашку кофе в саркастическом тосте, – комар носа не подточит. А то, что у торсеновского сарая подстрелили пару бродячих собак, которые пытались добраться до цыплят, – так это совсем другая история. – Джефф покачал головой. – Черт…

Таких славных ребят, как Джефф и Бобби Ларсоны, в городке еще надо было поискать; Ола никто не назвал бы славным малым, однако он был хорошим соседом.

Джеффу хотелось, чтобы его голос звучал невозмутимо, но вот чего в нем не наблюдалось, так это невозмутимости. Ничего хуже бойни на лужайке возле дома Торсенов он не видел с тех пор, как несколько лет назад ему со старым Джоном Хонистедом пришлось ехать на ферму Ольсенов: Дэн Ольсен снес себе полчерепа из дробовика, который еще сжимал в руке.

Оппегаард вздохнул.

– Я никак не могу поверить. Мы всегда знали, что с Осией связано нечто необычное… Но волки, которых нельзя убить? Серебряные пули? Исчезающие туннели? И где сам Осия и этот приятель Торри? Когда их видели в последний раз, они входили в дом Торсенов. – Преподобный фыркнул. – В семинарии нас не учили, как вести себя в подобных случаях. – Он откинулся назад и стукнул костяшками пальцев по колену. – Я… не думаю, что нам следует держать случившееся в секрете. Аарстед покачал головой:

– И что вы собираетесь делать – позвать отца Свенсона из Гранд-Форкс, чтобы тот произвел экзорцизм?

– Я размышляю. – Губы Оппегаарда побелели. – Не думайте, что эта возможность не приходила мне на ум… Но я о другом. Вся эта история… может случиться так, что у нас не получится долго замалчивать правду. Мы прикроем исчезновение Торсенов – но что с двумя приятелями Торри? Они ведь тоже исчезли.

– Йен. Йен Сильверстейн и Марианна Кристенсен, – кивнул Джефф. – Неплохие ребята; мы с ними пропустили по пиву в «Пообедай за полушку». С Йеном проблем не предвидится: у него нет семьи. Похоже, пройдет немало времени, прежде чем его хватятся.

– В самом деле? – Майк Бьерке сделал удивленное лицо. – Я думал, еврейские семьи – крепкие…

– Да? – Боб Аарстед поднял бровь. – И сколько евреев ты знаешь лично?

– Ну, мой дантист в Гранд-Форкс. Ничего себе мужик.

– Я тоже об этом подумал, Майк, – сказал Джефф Бьерке, не обращая внимания на пикировку Бьерке и тестя. – Из любого правила найдутся исключения. Может, у него и есть какой-нибудь двоюродный брат или еще какая дальняя родня, но единственный близкий родственник Йена – его отец, и они уже несколько лет как не общаются. Его отец, судя по всему, редкий мерзавец, но проблем он не доставит. Вот Марианна – другое дело: она из Сент-Луиса, и родители наверняка привыкли получать весточки от дочери раз в пару недель. Самое большое через месяц ее хватятся. – Джефф пожал плечами. – Если к этому времени исчезновенцы объявятся, все в порядке. Если нет – нам надо придумать какое-то объяснение.

– Бедные ее родители… – Минни Хансен состроила гримасу. – Не думаю, что им полегчает, если ты расскажешь правду: мол, в последний раз вашу дочь видели, когда стая волков-оборотней тащила ее в туннель!

– Подождите, – док Шерв поджал тонкие губы, – я вообще не понимаю, в чем проблема. Допустим, рано или поздно начнется расследование. Ну и что? Молодые люди куда-то уехали на машине Торри через неделю после приезда; Торсены-старшие и Осия отправились на пикапе Торсенов в давно запланированное путешествие – в Мексику, как мы полагаем, – и никто от них с тех пор весточек не получал. – Док Шерв принужденно улыбнулся. – Вряд ли кто-нибудь докопается до правды. – Он глубоко затянулся, протянул руку к кофейному столику и приподнял маленький электростатический очиститель воздуха. В тишине комнаты раздавалось завывание очистителя, иногда заглушаемое пыхтением трубки доктора.

Майк Бьерке кашлянул.

– Меня больше беспокоят Ларсоны. Я тут встречался с Олавом и Рут. Им плохо, они хотят получить хоть какие-то объяснения, а что им скажешь?

– Я поговорю с ними, если надо, – откликнулась Минни: в ее голосе слышался скандинавский акцент, присущий в этих местах поколению, выросшему до появления телевизоров. – Они учились у меня в школе и прислушаются к моим словам.

– Что ты собираешься им сказать? – спросил док Шерв, утомленно проводя рукой по редеющей шевелюре. Сколько Джефф себя помнил, у дока Шерва всегда был усталый вид. Даже с напарником ему приходилось дежурить через ночь, и почти в каждое дежурство что-нибудь да случалось: то роды, то несчастный случай.

– Я собираюсь сказать им то же самое, что и вам, – твердо ответила Минни. – Потому мне и верят, ведь в отличие от некоторых, – Минни фыркнула в сторону Дэйва Оппегаарда, – я не подгоняю проповедь под прихожан. Я скажу Ларсонам все, что знаю, и добавлю, что никакой пользы от огласки не будет. Я скажу им: вы хотите, чтобы наш город превратился в балаган? Хотите, чтобы репортеры из «Нэшнл инквизитор»…

– «Нэшнл инкуайрер», – вставил док. Они поправляли друг друга на памяти уже целого поколения.

– …шныряли вокруг вашего дома? Хотите, чтобы телевизионщики расположились на дворе у Торсенов и всех напропалую интервьюировали насчет нападения оборотней? Хотите, чтобы разворошили прошлое Ториана Торсена, а потом стали спрашивать, как это он ухитрился столько долго прожить среди нас, чтобы по округе не пошли слухи? Хотите, чтобы все городские тайны были разоблачены и выставлены на всеобщее обозрение? – Ее глаза мгновение смотрели в глаза Джеффу.

Нет, Джефф не хотел, чтобы все тайное стало явным. Много лет назад они с Бобом Аарстедом съездили в Чикаго, чтобы отыскать отчима Кэйти, но этот сукин сын давно куда-то делся. Джефф не хотел, чтобы отчим узнал о местонахождении Кэйти – если он еще жив.

«Ты не можешь спасти мир, – сказал старик Джон Хонистед, передавая Джеффу значок, – но ты по крайней мере можешь поддерживать порядок в этой его части».

Тайна Кэйти – не единственная в городе. Никто в комнате не заговорил об этом, но все знали, что сделала Этель Холмстедт с негодяем, за которого вышла, и никто не хотел, чтобы эта история выплыла на свет божий: Дик Холмстедт, согласно официальной версии, погиб, свалившись с комбайна прямо на крутящиеся лезвия. Пусть так оно и остается.

Были и другие секреты.

– Мы печемся об общем благе, – сказала Минни. – И если наши люди гибнут, защищая нас, что ж, такое случалось и раньше. – Она гордо выпрямилась. – Мой муж погиб на острове Макин [20], а мой старший сын – при отступлении от Чозинского водохранилища, а сейчас мой внук летает на вертолете в Сомали. – Минни опустила глаза на вышивку и, неразборчиво что-то пробормотав, принялась распарывать только что сделанные стежки. – Мой прадед Герхардсен забрал молодую жену из ее дома в Трондхейме и поселился в Нью-Ульме в 1853 году. Он пережил резню тысяча восемьсот шестьдесят второго и переехал в эти края на следующий год. Умер он зимой шестьдесят восьмого года; согласно дневнику моей прабабки, он смертельно простудился, когда тащил домой подстреленного оленя – заботясь о благе своей семьи. Ради того же мой муж и мой сын отправились на войну, а мы с доктором, ты, я и Эдди Флагстад изменили дату рождения Джонни Томпсона, чтобы он попал в призыв.