Двести веков сомнений - Бояндин Константин Юрьевич Sagari (онлайн книга без TXT) 📗
И повела его по причудливо извивающимся тропинкам. Оранжерея была огромной; кто бы ни был упоминавшийся Унэн, сооружение это он воздвиг с тщательностью и любовью.
Клеммен неожиданно понял, что имеет дело совсем с другой Андари. В чём заключается разница, он понял не сразу. Облечь понимание в слова удалось и того позже. Здесь, вдали от размеренной суеты Венллена, Андариалл выглядела… свободной. Казалась намного моложе… соответствовала своему возрасту. Не была стеснена ничем. Там , в окружающем мире, она словно находилась под пристальными взорами судей — судей, не прощающих ни одной ошибки. Там она играла совсем другого человека.
Здесь она была иной. «Настоящей», подумал Клеммен, не сумевший побороть немоту до конца. Девушка выглядела так, как и должен выглядеть садовник — одежда местами перепачкана в земле, пыльце и соке растений; руки расцарапаны, причёска далека от совершенства — волосы собраны под шапочку, чтобы не мешали.
И глаза. Без неизменной льдинки на дне. И речь. Она рассказывала разные разности, шутила, искренне гордилась своей работой, время от времени брала собеседника за руку…
…что продолжало удерживать Клеммена в состоянии непрекращающегося забытья. Сладкого забытья…
Прошла четверть часа, но для ненгора она сжалась в одно долгое мгновенье.
…Только когда монах поймал его, направляющегося в сторону беседки, Клеммен осознал, что по-прежнему в тренировочной одежде, а она, как ни крути, мало подходит к моменту. Смущаться было уже поздно, но переодеться всё же стоило. Хотя бы из уважения к чаю.
— Полагаю, путь сюда неблизкий, — произнёс Клеммен, когда они вышли за ворота монастыря.
Андари вновь стала той , «неправильной». Скованной незримыми взглядами, повзрослевшей лет на сорок. Попробовал бы сейчас Клеммен взять её за руку!
— Неподалёку живут мои родственники, — ответила девушка. — Когда работаю здесь, останавливаюсь у них.
Таэркуад . Это всё, понял Клеммен, что полагалось услышать.
— Цветник просто великолепен, — повторил он в тысячный раз. Тут на него что-то нашло и он воровато оглянулся. Монах стоял к ним спиной, беседуя с привратником. Очень хорошо! Клеммен извлёк из кармана неоконченную статуэтку, что вырезал сегодня, и на открытой ладони протянул её Андари.
Та осторожно взяла фигурку, повернула из стороны в сторону, тихонько рассмеялась. Позади что-то скрипнуло и Клеммен, вздрогнув, обернулся. У-Цзин заканчивал разговор.
На ладонь его опустилось что-то холодное.
Когда юноша вновь повернул голову, рядом с ним никого не было. От изумления он даже повернулся несколько раз — пусто. Что это было, видение? Если так, то весьма приятное видение. Он поднёс ладонь к глазам, чтобы разглядеть, что ему оставили, как позади послышались шаги. Юноша поспешно убрал предмет в карман.
— Уже ушла? — осведомился Чёрточка. После чаепития вопроса о продолжении тренировок не возникло. Клеммен хотел задать монаху первый из тысячи вопросов… Откуда здесь Андари? Как получилось, что работает именно у него? Часто ли бывает? Знает ли У-Цзин, что они уже знакомы? Когда…
— Я вижу, она произвела на тебя впечатление, — монах явно был доволен. — На меня тоже. Только представь — такой садовник, такие чудеса творит — просто так, из любви к искусству! Да, — вздохнул он, глядя туда, где постепенно остывал закат. — Такое нынче редкость.
И Клеммен понял, что не хочет задавать ни одного из этих вопросов. Не хочет, и всё.
— Передай Д. привет, — крикнул монах вдогонку, когда Клеммен отошёл уже довольно далеко. Настоятель не был уверен, услышали его или нет.
5. Сторона золота
Венллен, Лето 42, 435 Д., 8-й час
— Превосходно, — в сто первый раз пробубнил себе под нос Д., продолжая слоняться из одного угла кабинета в другой. Меня он не замечал.
О встрече и разговоре с Андари (интересно, узнал бы я её имя, если бы Чёрточка нас не представил?), конечно, пришлось рассказать. Пункт четвёртый. Д., помнится, вскочил, словно ужаленный и, помолчав несколько секунд, пообещал открутить У-Цзину голову и прочие части тела. За что, пояснять не стал.
— Превосходно, — повторяет он в сто второй раз.
— Что превосходно? — не выдерживаю.
— Что туда никто больше не пробрался, — отвечает. Усаживается за стол и жестом велит сесть напротив. — Помнишь Скрытый Дом? Того бедолагу-студента? Так вот, он действительно повредился в уме. Сейчас покажу, что он видит.
Из ящика стола Д. небрежно вытащил чёрный матовый прибор, похожий на чернильницу, а потом, словно фокусник, вынул откуда-то из воздуха небольшой прозрачный шарик. Опустил его в гнездо «чернильницы».
— Смотри.
От такого зрелища и у меня чуть шестерёнки не попереломались. Вид из окна. За окном — лес, из каких-то небывало высоких деревьев и приземистых кустов под ними. На заднем плане — пустыня. Понять трудно, изображение постоянно идёт волнами, теряет чёткость, словно во сне. А временами один предмет выплывает из общего тумана и как бы проявляется, становится чётким и ясным. То подоконник, то часть лужайки за окном… Мне показалось, что я заметил две человеческие фигуры, появившиеся слева и даже привстал, чтобы «выглянуть из окна». Рука Д. вернула меня на место, изображение исчезло.
— Видишь? — проворчал он. — И это, заметь, ослабленное, замутнённое изображение! Намеренно искажённое — а как действует! Хорошо ещё, без звука. Со звуком и я бы «поплыл».
Мы оба смотрели на шарик… На вид — красивый, безопасный.
— Того, кто списывал первоначальное изображение, очень долго пришлось «извлекать» оттуда , — произнёс Д., уже без улыбки. — Главный пострадавший там , видимо, и останется. Он умеет говорить, думать, ходить, связно мыслит, вот только девять десятых времени он пребывает там , — указал он рукой на шарик.
— Что же в этом превосходного? — поёжился я.
— В самом происшествии — ничего хорошего, — отзывается он. — Превосходно то, что добавляется ещё одна деталь в общей картине. Итак, приступаем к действительно тайным операциям. Подробные инструкции получишь сегодня после обеда, а пока я обрисую картину в общих чертах.
И вынимает «гребешок». Название дурацкое, пусть даже с намёком на то, для чего этот гребешок служит. На вид — действительно гребешок, можно причесаться. Но обнаруживает всё магическое, а также следы магического. У Бюро страсть маскировать аппаратуру под самые невинные предметы обихода. Стоит такая «мелочь», вероятно, кучу денег, но в случае необходимости эти предметы можно выбрасывать, отдавать, ломать. В чужих руках они — просто безделушки.
Д. несколько раз провёл «гребешком» сверху вниз и обратно, не приближая его ко мне ближе, чем на сантиметр, и остался доволен.
— Чисто, — подтвердил он словами. — Остаточного воздействия нет.
— Ну вот, — добавил он, усаживаясь поудобнее. — Ты слышал, что у нас сейчас так называемые Сумерки…
Киваю. Да, действительно. Вкратце: магия вроде бы ослабла и частично потеряла силу. Хотя, если это — «ослабла», то что же такое «вернулась в норму»?!
— …Они могут завершиться в любой момент, — продолжает Д., — мы ожидаем ключевого события. Все попытки прогноза показывают, что случится оно в ближайшем будущем, в окрестностях Венллена.
— Поэтому мы здесь и сидим?!
— Отчасти да. Определить точное время и место можно, изучая некие особые места. Таких в мире много. Не все они безопасны для посещения…
— Паррантин, — говорю я. — Камень Меорна. Руины возле Вереньен, Шесть Башен, рудники под Шантром, курорт Даккареа, чёрный обелиск в Лерее…
— Верно, — говорит. — Молодец. Вот твоё задание. Ты должен будешь посетить некоторые из этих мест.
— И… что делать?
— Абсолютно ничего.
— ?!
— Просто посетить. Походить, посидеть. Всё это время записывать происходящее. Никакой самодеятельности. — Д. встал. — Никаких экспериментов, заранее не согласованных со мной.
