Ступени из пепла - Бояндин Константин Юрьевич Sagari (книги без регистрации .TXT) 📗
Для того чтобы исключить любое давление на Вас, или попытку тахе-те обойти рамки церемонии, всё будет записываться несколькими съёмочными группами, в том числе специальными архивными группами Министерства юстиции Союза и Отдела юстиции Её Светлости.
Вам запрещается консультироваться иначе как с юридическими материалами. Вам запрещается покидать пределы этой комнаты. Разумеется, совершение необходимых физически неизбежных отправлений будет дозволено, и для этого вы сможете покинуть помещение, но в сопровождении и при наблюдении полномочных лиц одного с Вами пола…
…Он говорил и говорил. Я сидела и запоминала. Голова была ясной, всё было хорошо… если бы не слабость во всём теле и пропавшее «зрение». Вот так всё и кончается, Май. А как прекрасно всё было вчера. Пусть. Дойду до конца.
Потом я долгое время сидела и листала материалы. Путано, очень путано. Бумаги, отчёты, свидетельства, протоколы допросов, фото — и голо-изображения, много, много, много…
…Когда я подняла голову, захлопнула папку, свидетели, пресса, все прочие были готовы. Ждали. Среди репортёров я заметила давешнего водителя «буйвола». Журналист! Ну, всё понятно. Он держал в руке камеру и был облачён всё в тот же серенький костюм. Давай, наслаждайся, стервятник.
— Вручаю вам символ правосудия, — Прокурор с поклоном передал мне жезл. — Вы обязаны держать его в руке, пока церемония совершается. Когда, по вашему мнению, церемония должна быть завершена, вы должны будете положить жезл на пол и произнести формулу «Дознание окончено». Помните, виновник обязан произнести признание.
Я приняла жезл. Тяжёлый. Вы не ограничены временем… ах, какое тонкое чувство юмора.
— Церемония дознания началась, — объявил Прокурор.
Они стояли. Девятнадцать человек. Я ходила между ними, они не смели присесть, они отводили взгляд. Ну конечно, их, разумеется, проинструктировали, как надо держаться. Действуй, Май! Не молчи.
Говори, Май. Прошу тебя.
Я смотрела мимо них. Я искала, вспоминала. Много знакомых лиц. Всё путается. Всё было так давно…
— Вы — Масс Аварен? — обратилась я к самой молодой сотруднице. Та вздрогнула. — Да, тахе-те. — Глаз она не поднимала.
— Сколько лет вы работаете в медицинском центре?
— Три года и шесть месяцев, тахе-те. — Глаз не поднимает.
Я перешла к следующему. Простые вопросы. Допрашиваемые, все до одного, отводили взгляд. Трое показались мне смутно знакомыми…
Ещё круг. Ещё.
Я вновь остановилась перед Масс.
— Когда начинается ваш цикл? — осведомилась я спокойно. Она вздрогнула, словно её ударили по лицу, и… подняла взгляд. Взглянула мне в глаза.
— Какое…
— Отвечайте на вопрос, — я была невозмутима.
— Через… через десять дней, тахе-те.
Есть!
Ты ни при чём, осознала я. Ты крала иногда валериановый концентрат… наивная, пыталась устроить себе «долгий сон», не зная, что это легенда. Я осознала всё это, словно девица произнесла признание вслух, ясно и громко. И всё. Ни мысли больше.
— Может ли валериановый настой быть использован для длительной поддержки управляемых галлюцинаций? — поинтересовалась я.
— Но…
— Отвечайте.
— Нет… исследования показывают… нет, тахе-те.
В глазах её мелькнул ужас. Ты не сможешь лгать мне, подумала я, глядя в её глаза без эмоций, без осуждения. Дальше!
Я задавала самые интимные вопросы. Самые неожиданные. Церемониал не запрещает! Мало-помалу они начинали смотреть мне в глаза. Вероятно, думали, что я тяну время, что не в состоянии ничего предъявить по делу. За моей спиной, на фоне ровного шелеста камер и слабого скрипа обуви, то и дело слышались отдельные, но явственные смешки.
— Вы должны помочь мне, — обратилась я к молодому человеку, уже без боязни смотревшему мне в лицо. Прокурор пошевелил рукой, в раздражении. — В чём, тахе-те? — спросил он весело.
Вот кто убил Дени.
Передо мной стоял тот, кто помогал мне изучать такую невероятно сложную вещь, как автоматическая стирка.
Ты не сможешь лгать мне.
— Скажите, может ли любой человек освоить управление бытовыми комбайнами?
— Разумеется, тахе-те, — ему было весело. Я кивнула.
— Вас не очень утомляет совмещение работ?
— Нет, никоим образом, тахе-те. У меня хватает времени на всё.
— Часто ли вам попадаются постояльцы, которые доставляют особенно много хлопот?
— Случается, тахе-те. Мне не позволено давать личные оценки наших уважаемых гостей.
Я кивнула. Вскоре, задав ещё несколько заставляющих понервничать вопросов стоявшим рядом, я вернулась к Ланте — так звали молодого человека.
— Забавно, правда, что некоторые постояльцы пытаются убирать в своих комнатах сами?
— Я не могу делать личных замечаний, тахе-те.
Ты не сможешь лгать мне.
— Но вы всегда следуете ограничениям, которые устанавливают постояльцы, если только правила Университета не вступают с ними в противоречия?
— Именно так, тахе-те.
— Но сегодня вы забрали пылесос из апартаментов четыре-три-три в нарушение воли тех, кто там обитает.
Есть.
Он что-то подумал… тень его сомнения отозвалась… я словно услышала что-то. Зрение… помоги мне. Дени, в луже собственной крови. Лас, у позорного столба. Ты не сможешь лгать мне.
— Да… нет…
— Да или нет?
— Да, тахе-те, но какое…
— Вы часто посещаете вечеринки, Ланте?
— Иногда, тахе-те, когда выпадает время.
— Вы знали Дайнакидо-Сайта эс Фаэр, работника буфета в южном крыле рекреационного корпуса?
— Нет, — он отвёл взгляд.
— При допросах вы говорили иначе.
Я не слышу его мыслей. Я вижу только, как он нервничает… вижу эмоции. Ты не сможешь лгать мне!
— Да, тахе-те.
— Почему вы солгали?
Он молчит. Может, имеет право, это косвенный вопрос. Неуверенность… опасение.
— Вы знаете, что несколько раз вас видели, когда вы совершали не дозволенные постояльцами визиты в их апартаменты?
— Нет, тахе-те, не знал, — уверенность пропадает из его взгляда.
Попался. Немного, но есть. Ты не сможешь лгать мне! Страх. Наконец-то. Я узнаю, чего ты боишься.
— Я упоминала инцидент с пылесосом.
— Помню, тахе-те.
— Вы заметили в номере, в кабинете, шкатулку красного дерева с эмблемой Федерации Никкамо?
— Нет, тахе-те.
Если бы он только подал протест… всё, всё могло бы быть кончено. Прокурор жаждет взглянуть Ланте в глаза. Я вижу боковым зрением.
— Вы знаете, что послу Федерации был отправлен запрос относительно похищения шкатулки?
Молчит. Этого не опровергнуть. Пока что. Страх усиливается… ты попался, воришка.
— Вас видели выносящим шкатулку.
— Нет! — воскликнул он. — Я не…
— Вы вскрыли её, — только бы не ошибиться, только бы угадать.
— Нет…
— Затем поняли, что от неё надо избавиться. Вы не могли знать, что вас видели. Ваши перемещения учтены в протоколах допроса, отыскать её будет нетрудно. Шкатулка содержит документы…
— Нет! — перепугался. Его могли видеть. Конечно, он прихватил её… как прихватывал мелочи и ранее. Ему сказали, что владелица шкатулки не сможет подать даже жалобы относительно косого взгляда, уж какие там драгоценности…
— Там не было…
— Там не было документов, верно. В виде бумаг — не было. Вы ведь вскрыли шкатулку? Я объявлю перерыв на её обнаружение и осмотр. Если только вы не солгали на допросе, отыскать её содержимое нетрудно.
Он задрожал. Но взял себя в руки. Сейчас признается в краже. Чувствую…
— Да, тахе-те. Я готов понести наказание. Я готов заплатить любой штраф. Я всё немедленно верну.
— Вы уже не в первый раз берёте предметы из номеров постояльцев, — заметила я.
Нервно кивает. Ты не сможешь лгать. Тебе сказали, что я ничего не знаю.
— Вы думали, что я ничего не знаю?