Зеркальный замок - Ниммо Дженни (е книги TXT) 📗
Не веря своему везению, Чарли покидал книжки в рюкзак и пулей вылетел в коридор. Правда, он тут же притормозил — ему послышалось, как мистер Мармор насвистывает некий знакомый мотивчик. Но тут из класса выскочил Фиделио и потащил Чарли прочь — от греха подальше.
— Я не понимаю, этот тип что, чокнутый? — недоумевал он.
— По-моему, у него раздвоение личности, — предположил Чарли.
— Растроение, — подхватил нагнавший их Габриэль. — Он же еще фортепиано преподает, так вот, на уроках музыки он совсем другой — спокойный, серьезный, не кричит. А играет как! Фантастика.
Они завидели впереди Эмму и Оливию, последняя вдруг остановилась и прикрикнула на подругу:
— Да замолчи ты! Я вообще не хочу об этом разговаривать, ясно? Отстань! — И, оставив Эмму в растерянности, понеслась через холл в театральную раздевалку.
— Какая муха ее укусила? — удивился Фиделио.
Эмма подождала мальчиков.
— Наверно, уже все знают, что она провалилась на кинопробе. Вся школа только об этом и говорит.
— А я и забыл, — признался Габриэль.
— Бедняжка! — покачал головой Фиделио. — Теперь понятно, почему ей так скверно.
Чарли сознался, что он виделся с Оливией после провала, и рассказал друзьям о цветочном магазине и его загадочной хозяйке Элис Ангел.
Проходивший мимо Аза Пик напустился на всю компанию:
— Эй, нечего тут чесать языками! Вам всем пора быть в столовой.
Все четверо переглянулись, вспомнили правило молчания и разошлись.
В столовой Чарли с друзьями пристроились в хвост очереди, как раз за Билли, который, похоже, был рад их видеть.
— Можно, я сяду с тобой? — спросил он у Чарли.
— Валяй, — разрешил тот, подумав, что на несчастного, поникшего Билли совершенно невозможно сердиться — хотя, по сути дела, он и воришка.
На обед сегодня подали томатный суп и булочки, но Билли, в отличие от остальных, есть не стал — поболтал ложкой в тарелке и тем и ограничился.
— Ты заболел, Билли? — встревожился Фиделио.
— Нет-нет, спасибо! — смутился Билли. — Просто у меня такие замечательные новые родители и они так закармливают меня вкусностями… И сегодня утром накормили просто потрясающим завтраком, так что суп в горло не лезет. Я сыт.
Остальные уставились на него, пораженные такой пылкой речью. Но Билли умолк и до конца обеда не проронил ни слова. На выходе из столовой он поймал за рукав Габриэля и застенчиво спросил:
— Ты не мог бы взять посмотреть у меня одну вещь — ну, определить ее историю? Только это не просто одежда.
— Пошли в сад, там покажешь, — заинтересовался Габриэль.
Таинственный предмет оказался всего-навсего пуговицей, которую Билли извлек из кармана и положил на ладонь Габриэлю, присовокупив нечто очень странное:
— Я же просто тебе ее даю и ничего не разбалтываю, ведь, правда? Ну, не рассказываю лишнего про свой дом.
Габриэль только плечами пожал.
Мальчики устроились на траве в дальнем конце сада, неподалеку от руин, — здесь было меньше посторонних глаз.
— Где ты ее нашел, Билли? — поинтересовался Фиделио. — И что в ней такого особенного? По-моему, пуговица как пуговица.
И верно, ничего приметного в ней не было — черная большая пуговица от костюма или пальто.
— Извини, Билли, но мне нужны подробности, — заявил Габриэль. — Ты ее подобрал дома у новых родителей? Но где конкретно — в шкафу? На полу? Ты знаешь, с чьей она одежды?
Билли дважды кивнул, а потом дважды энергично помотал головой.
Вынужденная игра в «угадайку» продолжалась.
— Понятно. Уже кое-что, — Габриэль повертел пуговицу в пальцах. — Ладно, буду работать с тем, что есть.
Остальные с интересом наблюдали, как Габриэль, прикрыв глаза, прикладывает пуговицу сначала к груди, потом к животу, потом к запястьям.
— Непростую задачку ты мне задал, — протянул он. — Это же не галстук и не кепка, на себя не примеришь, поэтому сказать что-нибудь определенное… Ой! — Габриэль вдруг резко дернулся. Пуговицу он в этот момент приложил к груди слева, и, стоило ему прижать ее посильнее, слышался приглушенный стук сердца.
Габриэль охнул, потом ахнул — Билли и прочие следили за ним, затаив дыхание. Вид у Габриэля был такой, будто он читает захватывающий детектив. С закрытыми глазами. Кончиками пальцев.
— Билли, это просто потрясающе! — воскликнул Габриэль, не открывая глаз. — В жизни такого не видел. Везде стекло. Стеклянные стены. Нет, вру, зеркальные. И в одну из них смотрится какой-то человек… в черном и с темными волосами. И еще звучит музыка — фортепиано, но инструмента я не вижу. Ого, да он не просто смотрится в зеркало! Он внутри зеркала! Как муха в янтаре! Ну да, как в ловушке!
Вдруг осеннюю тишину нарушил пронзительный крик. Вокруг мальчиков загрохотали копыта, и они в ужасе пригнулись, закрывая головы, — все, кроме Фиделио, который сидел прямо и озадаченно смотрел на друзей, поскольку единственный не слышал этих звуков.
Побледневший Габриэль отбросил пуговицу в траву, в сторону руин, и, судя по цокоту копыт, лошадь побежала туда же. Чарли опасливо поднял голову, и мимо него пронеслась огромная белая лошадь с развевающимся хвостом и гривой — мелькнула и пропала. То ли исчезла в руинах, то ли вообще растаяла в воздухе.
— Что происходит? — сердито спросил Фиделио. — Вы чего придуриваетесь?
Но ответить никто не успел: Билли громко застонал и схватился за живот. Он согнулся пополам, рухнул на траву и начал извиваться от боли.
— Билли, что с тобой? — Чарли осторожно тронул его за плечо.
— Я не говорил… — стонал Билли, по щекам которого катились крупные слезы. — Я ни словечка не сказал про Покойный дом… только пу… пуговку показал… ой… ой-ой-ой! Разве пуговица считается? Я же не нарушил клятву! Ой! Больно! Ой, я, кажется, умираю!
Чарли опрометью кинулся к дежурной учительнице — мисс Кристалл.
— Билли плохо! — завопил он издалека. — Билли умирает!
Мисс Кристалл бросилась к Билли с такой скоростью, что Чарли еле за ней угнался. Когда он подбежал к компании друзей, учительница уже склонилась над Билли и спрашивала:
— Билли, где у тебя болит? Можешь показать? Живот? Лапочка, потерпи. Встать можешь? Мальчики, он что, упал? Помогите ему подняться.
Говорить Билли уже не мог, только стонал. Мисс Кристалл и мальчики подняли его с земли и скорее понесли, чем повели в академию. Он так и не разгибался.
У садовой двери, как всегда, сидел завхоз Уидон с газетой.
— Что с парнишкой? — спросил он.
— У него какой-то приступ. Мистер Уидон, отнесете его в лазарет? Ох, не аппендицит ли?
— Сию минуту, мэм. — Завхоз отбросил газету, подхватил Билли и скрылся в холле.
За весь день никаких вестей из лазарета не поступило. Вечером Чарли спросил надзирательницу, можно ли навестить Билли и не увезли ли его в больницу, и вообще, что с ним.
— Никаких посетителей! — отрезала тетка Лукреция. — Билли в лазарете, но ему слишком плохо.
— Но что с ним? — не отставал Чарли. — Он отравился?
Тетка Лукреция холодно усмехнулась:
— Просто твой Билли слабенький и не выдерживает некоторых вещей. А теперь в постель, и больше никаких вопросов.
Но сдаваться Чарли не собирался. Назавтра, стоя в очереди в столовой, он спросил у кухарки, не видела ли та Билли.
— Как же, я носила бедняжке бульон, — вздыхая, ответила кухарка. — Но он и ложки не проглотил.
— А что с ним?
— Неизвестно. Никто не может понять, а Билли ничего толком не говорит, только лежит да плачет. Похоже, чего-то боится.
— Знаете, я выяснил, где он теперь живет. Место называется Покойный дом.
— Покойный дом? — Кухарка всплеснула руками и чуть не выронила поварешку. Однако сказать она ничего не успела: Гвинет Хоуэллс, стоявшая в очереди за Чарли, грубо пихнула его в спину.
— Шевелись, а? — сердито потребовала она. — Есть хочется!
Так Чарли и не узнал, что кухарке известно об обиталище Эшера и Флоренс де Грей.
Остаток недели Билли провел в лазарете, к нему никого не пускали, а в выходные увезли — похоже, не в больницу, а обратно к новым родителям. Ясно было, что дело не в аппендиците. Но в чем? И что такое Билли говорил о нарушенной клятве? Неужели его мерзкие приемные родители, которые Чарли так не понравились по фотографии, заимели над Билли особую власть? Получалось, что им известен каждый его поступок и каждое слово. Магия, не иначе!
