Семь камней радуги (СИ) - Удовиченко Диана Донатовна (книги бесплатно полные версии txt) 📗
– Сюда мы их завернем, и скинем в песчаный карьер. Здесь не очень далеко, за два часа успеем. Повезем по объездной дороге, там стража не ходит.
– Надо разбудить Милану, втроем нам не справиться, - решила Виктория.
Разбуженная Милана долго не могла понять, чего от нее хотят. Уяснив наконец, она не стала возражать, а принялась помогать Виктории заворачивать тела наемников в ковры. Затем тюки вытащили во двор и привели лошадей, мирно дремавших у стены дома. Макс надел на своего жеребца уздечку и вдвоем с Гольдштейном закинул на спину коня первый труп.
– Это что такое? - возмутился Малыш, - Я благородный скакун, а не битюг похоронный!
Остальные лошади тоже выразили свое недовольство нервным ржанием. Они взбрыкивали и отскакивали, не давая приблизиться к себе.
– Короче, так, - разозлилась Виктория, - Если вы нам не поможете, нас повесят за убийство. И тогда некому будет спасти Вторую грань. Тогда погибнут все, а из вас даже сервелат не накрутят. Сдохнете как бесхозные клячи!
Лошади смирились и позволили взвалить на себя страшный груз. Гольдштейн взял свою кобылку под уздцы, и повел ее в узкий переулок между своим и соседним домами. Остальные тронулись за ним.
Через два часа пути они оказались на огромном пустыре, посреди которого зияла глубокая яма.
– Это карьер, из него берут песок для строительства, - пояснил Гольдштейн, - Скидывайте их сюда.
Макс стащил тяжелое тело наемника с лошади, и подтянул его к краю карьера. Затем он толкнул сверток вниз. Гольдштейн, тяжело дыша, проделал то же самое и помог Максу справиться со вторым тюком. Следом спихнула свою ношу Виктория.
– Я ни за что не подниму такую тяжесть! - заявила Милана.
– Сейчас помогу, - ответил Макс, подводя ее коня поближе к карьеру.
– Тише! - шикнула Виктория, - Внизу кто-то есть!
Скинув вниз последнее тело, Макс прислушался. Со дна карьера раздавались странные звуки, похожие на чавканье. Милана взмахнула рукой, и на краю карьера возник прожектор. Его лучи выхватили из темноты на дне тощие фигуры, обступившие тела наемников. Это были уродливые существа ростом с человека, но какие-то очень тонкие и гибкие. Длинными костлявыми руками они раздирали плоть покойников и ели ее. Один из трупоедов поднял голову вверх. Макс содрогнулся от ужаса: большие, как у лемура, глаза на синюшном лице излучали желтый свет, из-под тонких губ выступали острые клыки. Существо протянуло руки вверх и угрожающе зашипело. Остальные, не обращая внимания на происходящее, продолжали пиршество.
– Бежим! - заорал Гольдштейн и вихрем взлетел на свою лошадь.
Та, напуганная этим криком, темнотой и запахом мертвых тел, понеслась прочь от карьера. Милана и Виктория последовали примеру Льва Исааковича и помчались вслед за ним. Макс вскочил на Малыша, припоминая, что седла на нем нет, и, молясь о том, чтобы не упасть, обнял руками его шею, и завопил:
– Давай, мой хороший! Не подведи!
Жеребец пустился галопом, унося седока от страшного места. Макс оглянулся: за ними никто не гнался. Видимо, чудовищам хватило пищи.
Вернувшись в дом Гольдштейна, все сразу же разбрелись по комнатам. Разговаривать после всего пережитого никому не хотелось. Макс открыл дверь своей комнаты, и сразу же был атакован обиженным Роки. Пес, мучаясь от неизвестности и одиночества, изгрыз на нервной почве две подушки и изрядный кусок пушистого ковра.
– Радуйся, что тебя там не было, - сказал ему Макс, отправляясь в душ.
Ему казалось, что он весь пропах чужой кровью. Отмывшись, он рухнул в кровать, подтянул к себе остаток подушки, и забылся тяжелым сном.
Глава 16.
Ему снился какой-то жуткий и очень страшный сон. Из забытья его вернул Роки, который топтался на кровати и ворчал:
– Выпусти меня на улицу! Я же собака! У меня важные дела!
С трудом оторвав голову от подушки, Макс увидел, что комната залита солнечным светом. Он встал, выпустил пса из комнаты, умылся и спустился вниз. Роза Яковлевна накрывала на стол, всем своим видом демонстрируя, что ничего такого страшного накануне не произошло. Через несколько минут в столовой собрались все остальные.
– Я не стал будить вас рано, дал возможность выспаться, - сказал Гольдштейн.
– Тем не менее, нам пора выезжать, - ответила Виктория.
Ночные события как будто ничуть не отразились на девушке: она была как всегда свежа и собранна. Милана, похоже, тоже не сильно-то переживала из-за случившегося. У Макса же перед глазами все время стояла одна картина: монстры, раздирающие человеческую плоть. Какими бы ни были те наемники, они не заслуживали таких страшных похорон.
– Не думай об этом, - сказал Гольдштейн, - Впереди еще много страшного и незнакомого.
– Ну да, как в сказке: чем дальше, тем страшнее, - невесело усмехнулся Макс и тут же спросил:
– А почему вы не предвидели нападения?
– Я же и шел к тебе, чтобы предупредить, а тут ты в зеркало впялился! - оправдывался Лев Исаакович, - А вообще, я ведь далеко не всегда могу предвидеть будущее. Это я сразу вам говорю, чтобы не возникало недоразумений.
С улицы прибежал радостный Роки и потребовал свою порцию. Роза Яковлевна, почему-то проникшаяся к псу самыми нежными чувствами, поставила перед ним большую тарелку с вареной печенью и миску с молоком:
– Кушай, дорогой. Вы бы, Максим, собачку оставили. Нечего ему с вами по дорогам мотаться. Он вон какой милый и нежный!
"Милый и нежный" оторвал морду от миски. По обеим сторонам пасти стекали молочные струи:
– Спасибо тебе, добрая женщина! Далеко не каждый может оценить изысканную красоту бостон-терьера. Но я не могу остаться, мой долг быть рядом с хозяином.
После завтрака быстро собрались в дорогу. Макс закинул за плечи старый мешок, упаковал Роки в новый, более комфортабельный, и вышел во двор седлать Малыша. Он ласково погладил мощную шею жеребца, испытывая к нему благодарность за то, что унес от страшного карьера в целости и сохранности:
– Здравствуй, Черный Дьявол!
– Зови меня Малыш! - капризно потребовал вороной.
– Хорошо, Малыш так Малыш, - покладисто согласился Макс, - В конце концов, какая разница? Главное, что ты лучший конь на свете!
– Я знаю! - гордо объявил жеребец, но все же вид у него при этом был довольный.
Макс тяжело взгромоздился в седло. Сегодня у него это вышло немного ловчее. Милана и Виктория уже красовались в седлах. Ждали только Гольдштейна. Тот вышел из дома в сопровождении Розы Яковлевны, вытиравшей глаза белым платочком. За плечами у Льва Исааковича был большой дорожный мешок, в руках - тяжелый позвякивающий кошель величиной с небольшую диванную подушку.
– Все, Роза Яковлевна, хватит плакать! Что вы как девочка! - выговаривал Гольдштейн, - Денег я вам оставил, на месяц хватит. А там или я вернусь, или деньги уже никому не понадобятся.
Он привязал кошель к луке седла, закинул туда же походный шатер, подаренный Али Махмудом, и бодро вскочил на лошадь.
– Путешествие продолжается! Шоу маст гоу он! - весело прочирикала Милана, и всадники выехали со двора.
Через час Торговый город остался позади, и копыта лошадей весело зацокали по широкой дороге, ведущей на запад. Макс уже немного освоился в седле, хотя по-прежнему предпочел бы путешествовать с большим комфортом. Малыш, видимо, начавший привыкать к новому хозяину, вел себя вполне доброжелательно, так что Макс даже успевал оглядываться по сторонам, не рискуя вывалиться под копыта. Роки в заплечном мешке задремал и оглашал округу заливистым храпом.
На дороге то и дело встречались всадники и пешеходы, в сторону города проезжали кареты и груженые разным товаром телеги. Дорога огибала небольшие деревеньки и хуторки, на обочинах сидели крестьянки, продающие молоко, овощи и свежий хлеб. В середине дня путники остановились пообедать в придорожном трактире. Макс, проголодавшись, с аппетитом уплетал сочное жаркое, и не сразу почувствовал, что Виктория внимательно и изучающе смотрит на него. Он ответил ей вопросительным взглядом. Виктория задумчиво сказала:
