Сестра моего брата - Парфенова Анастасия Геннадьевна (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
Если случится невероятное и Aoibheal всё-таки выследят, она сможет использовать силу круга и как оружие. Не абсолютное, конечно, но взять добычу, за спиной которой подобная мощь, уже не так просто. Тем более что она теперь имела возможность шагнуть в круг и уйти через него как сквозь врата, вновь скрываясь между Вуалей. Нет, теперь смертная может считать себя в относительной безопасности.
Чего не скажешь обо всём остальном мире.
Я сжала зубы. Собственное непонимание бесило. Казалось, надо сделать больше, что-то предпринять, что-то доказать. Не прятаться, точно мышь под веником, надеясь, что угроза пройдёт стороной. Но госпожа моя, поразительно легко согласившаяся помочь, похоже, считала, что мы всё делаем правильно. Да и Димка подозрительно притих, не требуя больше ни ответов, ни решений. Если я не могу доверять этим двоим, то какой вообще смысл в дальнейшей борьбе?
Усилием воли я заставила себя расслабиться. И всё же перешагнула через ручеёк. Оказаться вновь в обычном мире было… неприятно. Как если бы я села в машину. И отнюдь не дивный автомобиль филина Маккиндера.
Я пошатнулась, быть может, упала бы, не стой за моей спиной Аламандин. Демонстрация слабости в её присутствии не есть разумный поступок. Димка было попытался протянуть руку, но я отрицательно тряхнула головой. Ощущает ли госпожа, насколько этот смертный обвешан металлом?
Глупый вопрос. Да как это можно не ощутить? В нынешнем своём состоянии я, кажется, чуяла даже то железо, что было в человеческой крови. И не желала к нему приближаться.
— Это было… весьма интересно, — заметил мастер по недомолвкам и преуменьшениям, бывший моим братом. Значит, всё-таки подсматривал. И, скорее всего, пытался записать. Пусть теперь покупает себе новую камеру, антрополог несчастный. Ведь предупреждала!
Дама Аламандин скользнула из круга хищной снежной змеёй. Глаза её полыхнули, заинтересованно остановились на смертном, столь неосторожно показавшемся на глаза. Я напряглась, готовясь к защите, но от дальнейшего разговора нас спас беззвучный зов ночного рога.
Если к нему вообще применимо слово «спас». В принципе.
Госпожа моя и я повернулись на слышимый лишь нам звук, точно хищные птицы к руке сокольничего. Aoibheal подняла ресницы, вглядываясь в наши лица. Обречённо опустила голову.
— Быстро они… сориентировались, — пробормотала я.
— Король наш, славный властелин Ночи, когда хочет того, может быть скор, точно тень.
Я вздохнула.
— Димка, забирай её и вези в… безопасное место.
Я попрощалась с братом взглядом и, запрокинув голову, потянулась к танцевавшей сейчас так близко магии. Вновь запел в крови рог.
— Даша, постой. Что происходит? По…
Мир опрокинулся, обернулся. На бесшумных крыльях я поднималась в небо вслед за белоснежной птицей, которой была моя повелительница.
— Да что такого стряслось? — долетает откуда-то из далёкого далека рычание брата. — Куда они унеслись?
— Умирать, — отвечает спокойный голос Aoibheal Осенней Грозы, прозванной Слёзы Дану.
15
Интересно было бы узнать, входит ли ясновидение в число талантов смертной волшебницы или нет? Просто так, для расширения кругозора.
Ёжась под ударами холодного ветра, я приподнимаюсь на руке госпожи, осторожно обхватив когтями боевую перчатку. Оглядываюсь.
Если мне и предназначено умереть сегодня, то сделано это будет стильно. И в весьма элегантной компании.
По правую и левую руку, насколько хватает взгляда, выстроилось воинство Ночи. Воины-тени, творения магии возлюбленного нашего короля, стоят за спинами закованных в доспехи рыцарей, теряются среди причудливых свит ночных нобилей. Непроглядная (по крайней мере, для творений Дня) тьма, окутавшая ряды, заканчивается на расстоянии одного шага перед линией войск. Когда придёт сигнал к атаке, Ночь ринется вперёд, неся силу, власть и мощь собравшихся под её рукой слуг.
Дама Аламандин, впервые на моей памяти одетая в полный доспех, изваянием застыла на спине ни разу не виденного мною раньше скакуна. На первый взгляд конь этот ненамного отличается от созданий тьмы и вод, сопровождавших её в бесчисленных гонах. Но охотника во мне колотит желанием убраться как можно дальше от этой твари, пока целы кости и перья.
Свита госпожи для невнимательных глаз не слишком отличается от приличествующего благородному рыцарю сопровождения. Два оруженосца, которые до сего дня назывались подмастерьями и прилежно постигали тайны трав и дурманов. Четыре длинные, похожие на огромных летающих червей твари, общающиеся с госпожой посредством переливчатых музыкальных фраз. И две дюжины магических конструктов, нижайшие из низших фейри, созданные магией госпожи и поддерживаемые её волей.
Они не выглядят впечатляюще, эти молчаливые девы, до сего дня исполнявшие роль слуг в замке повелительницы. Все как одна — худые, точно жертвы концентрационного лагеря, высокие, с тонкими, по-паучьи хрупкими руками и извечно голодными глазами. У них неестественно длинные тонкие кисти и чуть заострённые уши. А ещё мне доводилось видеть, как они поднимают груз, на порядок превышающий по весу их собственные тела, двигаются со скоростью, которой может лишь завидовать охотничья птица-фейри, и своими хрупкими пальцами нарезают камень, точно тесто. Нет, сколь бы непрезентабельными ни казались слуги Аламандин, ни на минуту не возникает сомнения, что это настоящая армия — маленькая, но страшная.
Впрочем, она бледнеет рядом с настоящим оружием хозяйки, её магией. Изящная, ускользающая волшба окутывает нас. Призраком, запахом, движением во тьме — сила просто присутствует, как неощутимая, но от этого лишь ещё более реальная. И вещественное её подтверждение стоит за нашими спинами.
Благородные воины фейри. Полдюжины околдованных, одурманенных лордов и одна леди. Каждый из них был, без сомнения, сильнее Аламандин. Каждый был наполнен магией, находился в здравом уме и твёрдой памяти и пребывал на пике боеготовности. И все семеро, судя по реакции окружающих, считались мёртвыми, проиграв когда-то дуэль с моей госпожой. Не знаю, в каком подвале она их держала и из какого угла извлекла. С доспехов одного, по-моему, даже пыль не успели стереть. Но кем бы ни были раньше эти нобили, сейчас в глазах их светилась абсолютная, непоколебимая уверенность, что хозяйка имеет полное право отдавать им приказы и что в жизни нет и не может быть высшей чести, нежели умереть за госпожу. Тотальное рабство, не затронувшее ни воли, ни памяти, ни силы.
Стоит ли удивляться, что даму Аламандин, простого рыцаря без роду и племени, так опасаются при Дворе?
Я бы сама боялась, не будь присутствие этих рабов столь успокаивающим в преддверии битвы. И не неси оно надежду обзавестись ещё парочкой не вполне добровольных защитников в процессе самой схватки.
Противник, правда, тоже обладает магией. И тоже страшной. И кто бы мне объяснил, с кем и почему мы дерёмся?
Аламандин рукой в стальной перчатке проводит по моей спине — легко, почти ласкающе. В перьях путается заклинание.
— Моя маска всё ещё у тебя, — шепчет хозяйка. — Только призови её, и чужие глаза, даже самые зоркие, скользнут в сторону, не замечая. — И после паузы: — Будь мудрой, девочка моя.
Я удивлённо приподнимаю голову, и тут в третий раз поёт рог. Ночь подбирается, застывает. И цунами тьмы бросается в атаку.
Резким, почти отчаянным движением дама Аламандин посылает сову в воздух.
Магия под крыльями. Магия в небе. Магия в душе.
«Найди», — шелестит приказ.
«Прими решение», — вторит ему второй.
«Будь верна», — звенит мольбой и одновременно боевым кличем.
Верна кому?
Женщине, сражающейся сейчас внизу за свою жизнь и своего короля? Смертному подменышу, столь же потерянному и преданному, как и я сама? Семье, которая не понимает и никогда не поймёт?
Широкими кругами я поднимаюсь всё выше и выше.
В воздухе тоже кипит битва, небеса черны от закручивающихся в хлысты облаков, танцуют, бьют во врагов молнии. Сшибаются в схватке птицы, рыцари ветра, дивные существа, которым нет и не может быть имён.
