В доме охотника (СИ) - Гольшанская Светлана (бесплатные книги полный формат txt) 📗
Финист встал и поплелся вслед за Майли в ее комнату. Повезло, что кровать оказалась достаточно широкой, иначе пришлось бы спать на полу у ее ног, словно сторожевому псу, а эта роль ему всегда претила. Майли легла спиной к стенке, а Финист устроился на краю, с трудом заставив себя повернуться к ней лицом. Натянув на себя кусок слишком узкого для двоих одеяла, он тут же закрыл глаза и принялся считать зареченских лошадей на лугу. Дойдя до пятидесятой, Финист услышал над самым ухом голос Майли:
— Ты не спишь?
Он скрипнул зубами:
— Я пытаюсь.
— Знаешь, о чем я мечтаю? — проигнорировала его ответ девушка.
«Не знаю и знать не желаю», — хотел сказать Финист, но Майли уже продолжала.
— О том, чтобы этот дар, твой и мой, оказался болезнью. Тяжелой, но излечимой. И чтобы пройдя через все тяготы и испытания, ниспосланные Единым, мы, наконец, от него избавились и зажили тихой спокойной жизнью. И Вожыка, и Ждана с Дугавой, и мастера Николя с его слугой, и даже Герду смогли излечить. И тогда все бы были счастливы.
Финист широко распахнул глаза и холодно посмотрел в лицо Майли, которое находилось всего в ладони от его собственного. Он даже мог видеть, как тусклый лунный свет отражается в ее темных глазах.
— Дар — это не болезнь. Это часть тебя и часть меня. Без него мы были бы совершенно другими людьми. И вряд ли бы встретились, да что там встретились, каждый из нас до сих пор жив только благодаря дару. Не хочешь верить в меня, верь в свой дар. Он дан тебе от рождения, чтобы ты могла защищать себя и всех остальных людей от демонов. Не называй болезнью благословение.
— Я не верю в богов Стражей и их предназначение. У меня только один бог — Единый.
— У Стражей нет богов. Их даже среди староверов называли безбожниками.
— Так ты тоже ни во что не веришь?
— Я верю в себя и в свой дар. И тебе советую делать также. А теперь давай спать.
Финист закрыл глаза, но стоило представить заливной луг с пасущимися на нем золотистыми лошадьми, как Майли снова подала голос.
— Как ты думаешь, я красивая?
Финист чуть не упал с кровати. Какого демона она спрашивает это посреди ночи?
— Красивая, только отстань.
— Красивее Герды?
— Я сейчас уйду к себе.
— Ладно-ладно. Уж и спросить нельзя.
На этот раз она действительно замолчала, и Финист спокойно смог вернуться к своему табуну, только лошади почему-то стали вороными жеребцами, — двойниками коня Охотника — дружно скалили на него зубы и махали передними копытами.
Финист проснулся под утро, как и хотел. Очень тихо поднялся, стараясь не разбудить Майли, и на цыпочках вышел в коридор, не желая, чтобы кто-нибудь узнал, где он провел ночь. За спиной раздалось деликатное покашливание. Финист резко обернулся.
— Кажется, я просил обучить медиума, а не спать с ней, — мрачно выговорил Охотник.
— Это совсем не то, о чем ты подумал, — попытался оправдаться оборотень.
— Ну да, — скептично хмыкнул Николя, и, не желая продолжать разговор, двинулся к лестнице.
«Интересно, куда он так рано?» — удивился Финист и пошел к себе в комнату досыпать последние часы перед завтраком.
И все равно отдохнуть от Майли настолько, чтобы не раздражаться при ее появлении, не удалось. Финист радовался, что у нее хотя бы хватило ума не спрашивать при всех, почему он не дождался, пока она проснулась.
В присутствии остальных обитателей дома Майли старалась держаться как можно скромнее, особенно это касалось Охотника. Он внушал ей смешанные чувства. Во-первых, из-за подчеркнуто отчужденной манеры общения невозможно было понять, о чем он думает, во-вторых, некая загадочность в нем притягивала, но одновременно пугала. Не определившись с тем, как ему понравиться, Майли выбрала самую выигрышную на ее взгляд стратегию — помалкивать и наблюдать. Лишь иногда она позволяла себе отвести душу, исподтишка делая Герде колкие замечания или игриво стреляя глазами в сторону Финиста. Правда, оборотня это очень раздражало. Майли не понимала, почему. Она изо всех сил пыталась растопить вставшую между ними ледяную преграду, но Финист упорно не желал говорить ни о чем, кроме учебы. Майли так долго ждала, чтобы Герда ушла с дороги, и оборотень полностью посвятил себя ей, что когда это произошло, не могла удовлетвориться лишь ролью одной из его учеников.
— Знаешь, в чем твоя проблема? — устало спросил Финист после очередного неудавшегося урока.
За окном ярко светило солнце. Лучи, отражаясь от выгоревших волос, создавали странное впечатление, словно вокруг его головы сиял золотистый ореол. Черты лица при этом стали настолько точеными и яркими, что от красоты захватывало дух. По чьей злой шутке этому мужлану, этому неотесанному деревенщине, да к тому же еще и колдуну досталась такая благородная внешность? Ничего удивительного, что при первой встрече Майли решила, что он рыцарь. Правильно говаривала настоятельница в монастыре: порой внешность лишь маска. И эта маска ее погубила. Продолжает губить до сих пор, потому что каждый раз, когда она поднимает на него взгляд, внутри все переворачивается от болезненного желания прижаться, прикоснуться к колючей от щетины щеке, вдохнуть теплый мужской запах и забыться в страстном поцелуе.
— В том, что я доверилась не тем людям? — сокрушенно спросила Майли, повинуясь собственным мыслям.
Финист презрительно поджал губы, но на колкость отвечать не стал, продолжив монотонно вести урок:
— Во внутреннем противоречии. Оно даже ночью тебя терзает — оно, не твой отец. И припадки тоже от этого. Ты не можешь примириться с собой, ведь дар — часть тебя.
— Я бы хотела найти лекаря, который бы смог эту часть ампутировать.
Он явно взвился: глаза полыхнули яростью, ноздри едва заметно затрепетали, а рот искривился в ироничной ухмылке.
— Так в чем же дело? Я знаю таких лекарей. Их по всему Мидгарду пруд пруди. Хочешь, подскажу, как к ним добраться?
— А можешь? — удивилась Майли и подалась вперед. Чувствовала какой-то подвох, но надежда на избавление была сильнее здравого смысла.
— Конечно, нет ничего проще, — Финист прегаденько ухмыльнулся. — Садишься на ближайший корабль до Авалора, подходишь там к первому встречному человеку в голубом плаще и рассказываешь ему о своей беде. Вот уж он все тебе ампутирует по самое не балуй. И заживешь ты долго и счастливо… среди мертвых. Только меня с собой не зови.
— Какой ты…
— Противный? Злой? Порочный? Так бы назвали меня единоверцы? — он презрительно скривил рот в правую сторону и недобро прищурился. — Пойми, ты теперь не одна из них и не можешь жить по их правилам и законам. Даже вечным покаянием ты не заслужишь место среди них, потому что родилась с даром. Слышишь, родилась! Это не болезнь. Им нельзя заразиться. И отсечь тоже нельзя — с ним ты и умрешь.
— Значит, мне лучше умереть. Не хочу быть злой ведьмой! — в отчаянии выкрикнула Майли. Ну почему он не может ее понять?!
— Так не будь ей! — Финист подскочил и тоже повысил голос, но после короткой заминки взял себя в руки и заговорил куда спокойнее: — Вся загвоздка в перспективе. Для Голубых Капюшонов ты абсолютное и безоговорочное зло, у которого нет права на жизнь, но для нас ты друг и союзник. Мы готовы делить с тобой кров и пищу, наставлять и защищать тебя. Так почему ты выбираешь их, а не нас?
— Потому что я знаю, во что верят они, но что движет вами, если у вас нет даже веры? — теперь ничего не понимала уже сама Майли.
— Желание выжить. Поверь, этим мы не сильно отличаемся от остальных существ, населяющих Мидгард. Но, похоже, у тебя такое желание отсутствует. Если ты действительно хочешь умереть, так и скажи. Я устал тратить время впустую.
Майли ничего не ответила и отвернулась. От пренебрежительного тона было непереносимо больно. И еще больнее от того, что Финист во всем был прав. Единоверцы никогда не примут ее обратно, сколько бы она не каялась в своих грехах. Неужели она, добродетельная и праведная, истово верующая, в глазах Единого-милостивого менее достойна чем… наивная светловолосая простушка, которая даже не замечает, как все вокруг водят ее за нос?!
