Пёс Дождя (СИ) - Семироль Олег "Злыдень.Ltd" (полные книги .txt) 📗
"Бред пьяного хуманса" - итог напрашивался сам собою. "Мучить себя" - передразнил голос предков, - "ещё слезу пусти, детка!" Орк ухмыльнулся, стило бешено зачертило по бумаге, закрывая волны строчек черным занавесом тьмы. Поглядев на ставший черным листок, Йоки подвел итог:
"Комедия закончена!"
Крученым броском он отправил блокнот с пристегнутым к нему стило в хищно распростертое чрево тумбочки и, молодецки хакнув, сделал стойку на голове. Кровь прилила к ушам, в остальном же он чувствовал себя вполне комфортно.
--Деревья размножаются деленьем! - хихикнула Рикки, - был один дуб-Доджет...
--А будет роща! - проорал Ларс запрыгивая на койку и занимая ту же позицию.
Доджет, наблюдая за "деревьями", проворчал:
--И нечего глумиться...
--Кто глумится, родной? - заржал Элай. И с воплем:
--Подержим почин Кендера! Все на Луну! - тоже принял стойку.
Вскоре из всей группы в нормальном положении были лишь надувшийся Доджет да звонко хохочущая Рикки. Остальные, уперев лобастые лысые головы в жесткие казенные койки и покачивая ногами, изображали лес. А кое-кто даже пытался изобразить хватательные корни эльфийских деревьев-оркоедов, угрожающе шевеля руками и утробно завывая:
--Доооджееет!
--Не смешно! - пробурчал Доджет.
Лампа, заливающаяя комнату ярким, холодным светом, начала медленно гаснуть и, превратившись на миг в едва святящийся туманный шар, вновь засияла привычным блеском сжиженного света. Время отдыха законченно, скоро отбой.
--Мальчики, моем ноги и ложимся спать! - дурашливо передразнила их самую первую даму-наставника Рикки. И, как когда-то в детстве, стремительно помчалась к дверям санитарного блока.
--Кто последний - тот толстый Рорх! - будто желторотый цыпленок поддразнила она, скрываясь внутри.
"Вылечи парня - он балбес, но чем-то напоминает меня!" - вспомнил Йоки слова из записки Рорха, входя в наполненное паром помещение блока.
Почти месяц прошел с тех пор, как Рорх отправил его передать ту клятую записку для Мэльдис. Всего месяц - а почему-то кажется, что это было в другой жизни. Вроде бы ничто не изменилось - как всегда Рорх изматывал курсантов работами древних стратегов, по-прежнему ставя перед ними вроде бы не имеющие прямого отношения к стратегии задачи. Как-то раз Йокериту даже приснилась задачка на расчет количества туалетной бумаги, потребного наступающему легиону. Во сне он пытался выбраться из лавины шуршащих засыпающих его бумажных рулонов, всё время слыша рядом хихиканье Рорха, пытался - но так и не смог... Проснувшись, он долго не мог уснуть снова, слушая колотящееся варварским барабаном сердце. В общем, "Зловреда" Рорх, он и есть "Зловреда"! Только вот глупое чувство благодарности не оставляло Йокерита, за прошедший месяц ещё более окрепнув пониманием того, как много сделал этот толстяк для них с Рикки.
"Или для тебя с Ти?" - надоевший за месяц вопрос вновь возник, на этот раз в такой интерпретации.
"Для нас всех!" - согласился Йоки, по опыту зная, что с собой лучше не спорить. И, стараясь отвлечься от пахнущих сиренью воспоминаний, пробурчал:
--Рорха ждали?
Откуда-то из-за туманной завесы рассмеялся голосок Рикки:
--Не поминай чудищ к ночи! Ну их! О них мы подумаем завтра!
--Завтра вы подумаете о чистке сортиров! - радостно заржал Ларс.
Да, завтра крайний день, в который им, вдвоем с Рикки, предстоит чистка всех санитарных узлов курса. Ещё одна чистка, на этот раз крайняя...
Месяц пронесся быстро. Странный, наполненный глупыми мыслями, странными событиями и поступками, месяц. Йоки, бросив комбез в прачечный короб, шагнул под тёплые струи воды, смывающие с тела усталость вместе с запахами дня.
--Завтра будет завтра! - ни к кому не обращаясь, бросил он.
Скоро группа забылась усталым сном здоровых молодых орков. И когда в окна застучал, будто просясь на ночлег, ночной дождь, никто не услышал заблудившегося странника.
II
Санитарный узел был похож на полотно сумасшедшего художника вроде тех, чью выставку закрыли по распоряжению Городского Совета Лоунвилля в прошлом цикле. В одно из увольнений Йоки забрел туда, соблазнившись рассказом Кендера о новых веяниях искусства. Надо отдать должное рисовальщикам - посмеялся тогда он на славу, жаль, что парадная форма заставляла держать себя в руках и мало кто догадался, что молоденький орк с каменно-равнодушной физиономией на самом деле в душе катается по полу, захлебываясь от смеха. Сейчас же смеяться совсем не хотелось. Вид загаженного блока с полом, заваленным грязной бумагой, и толчками перепачканными лишним содержимым здоровых курсантских тел, внушал тоску и отвращение.
Йоки искоса взглянул на стоящую рядом, брезгливо сморщив носик, Энрике. Потом тяжело вздохнул и предложил:
--Может, оставим так и вызовем дежурного офицера? Они же явно специально издеваются! У всех всё в порядке, но как только попадаешь к "Анакондам", так...
--Не пойдет, - тоже вздохнув, ответила девушка, - привести этот свинарник в приличный вид - наше задание.
Йоки ещё раз с тоской оглядел загаженную комнату. Похоже, "Анаконды" каждый Шестой День специально приводили свой сортир в подобие хумансийской помойки, зная, что чистить его будут ненавистные "Удавы". Это странное соперничество длилось уже три цикла, сразу после того, как прибывшие из Ровендейла новички в первый же семестр отняли Топор Лидерства у "Анаконд", до этого бывших лидерами курса долгое время. Топор с тех пор часто переходил из группы в группу, к примеру, сейчас этот заслуженный томагавк украшал стену комнаты "Гюрз" ( как раз их сортир они приводили в уставной вид только что), но вот какое-то странное соперничество, порой сильно смахивающее на ненависть, между "Удавами" и "Анакондами" осталось. Перефразируя одну из забавных песенок дядюшки Йохара, начинающуюся словами: "Мимо тёщиного дома я без шуток не хожу...", можно было сказать, что "Удавы" и "Анаконды" тоже не ходили друг мимо друга без шуток. Похоже, что безобразно загаженный сортир воспринимался "Анакондами" как очередная шутка.
"Хорошо смеется тот, кто стреляет последним!" - мрачно вспомнил Йоки древнюю мудрость, собирая совком "ароматные" клоки бумаги и бросая их в жадно чавкающий утилизатор.
Рядом что-то мрачно порыкивала Рикки - наверное, так же утешая себя мыслями, что настанет и их очередь шутить.
--Фу, какое безобразие! - прервал его мысли знакомый, чуть хрипловатый голос дядюшки Йохара.
Долговязый, похожий на серого богомола в своем комбезе ученика "нулевого" курса, старик с отвращением глядел на загаженный блок. Укоризненно покачав головой, украшенной будто выбеленной временем косой, он поинтересовался:
--Что, ребятки, опять вам поддерьмили?
--Здоровья, дядя Йохар! - хором поздоровались "ребятки".
Йохар улыбнулся, показав пожелтевшие от табака клыки:
--Спасибо, ребятки, на здоровье пока не жалуюсь!
И вновь неодобрительно проворчал:
--Нехорошо это, своим же товарищам гадить, чай не хумансы какие!
Йоки промолчал - что тут можно сказать? А потом вежливо поинтересовался:
--Дядя Йохар, вам чем-нибудь помочь? Мы сейчас эту гадость уберем и будем почти свободны.
"Ага... А Линни тебя ждать будет?" - поинтересовался голос предков.
"Линни объясню, она поймет!" - огрызнулся орк.
Дядюшка Йохар носком огромной, разношенной десантной бутсы расчистил от мусора небольшой пятачок в уголке и, перевернув ведерко, удобно устроился на нём. Поглядев на ждущих ответа курсантов, улыбнулся, добро прищурившись:
--Спасибо, ребятки! Вам самим ещё работать... А я и один справлюсь, чай в силах ещё! - и похвастался, очищая от яркой обертки очередной кубик жевательного табака, - Пока ещё всё у дядюшки Йохара помощи просят, а не наоборот!
