Имаджика - Баркер Клайв (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Не менее странные и ответственные времена наступили после Примирения и для Юдит. Она оставила дом на Гамут-стрит, подчиняясь внезапному импульсу, и была уверена, что рано или поздно туда вернется. Но чем больше времени проходило, тем труднее начинало казаться будущее возвращение. Только после похорон Сартори она в полной мере ощутила, насколько глубока ее скорбь. Но каким бы ни был источник ее чувств к нему, она ни о чем не сожалела. Ее преследовало только чувство утраты. Ночь за ночью она просыпалась в маленькой квартирке, которую они сняли вдвоем с Хои-Поллои (ее старая квартира была слишком полна воспоминаний), от одного и того же ужасного сна. Во сне она карабкалась по лестнице дома на Гамут-стрит, чтобы помочь охваченному огнем Сартори, но, несмотря на все усилия, так и не могла одолеть ни одной ступеньки. Во сне она плакала, а когда Хои-Поллои будила ее, на губах у нее были всегда одни и те же слова:
– Не покидай меня. Не покидай меня.
Но он покинул ее навсегда, и рано или поздно ей надо было примириться с этим. Однако он оставил по себе живое воспоминание, и осенью оно заявило о своем присутствии самым недвусмысленным образом. Ей не нравилось, как выглядит ее отражение в зеркале: живот превратился в сияющий матовым блеском купол, груди раздулись, – но Хои-Поллои была всегда готова поддержать ее и утешить, когда в этом появлялась необходимость. Лучшей подруги на эти месяцы нельзя было и желать – верной, практичной и бесконечно любознательной. Хотя поначалу обычаи Пятого Доминиона представляли для нее полную тайну, со временем она ознакомилась со всеми его причудами и эксцентричностями и даже сама почувствовала к ним влечение. Однако такое положение дел не могло тянуться бесконечно долго. Если они останутся в Пятом Доминионе, и у Юдит родится ребенок, то что она сможет ему дать? Воспитание и образование в мире, который в далеком будущем, может, и научится ценить объявившиеся в самом его центре чудеса, но до этого, без сомнения, постарается проигнорировать или отвергнуть те необычайные качества, которыми будет обладать ребенок.
К середине октября она приняла решение. Она покинет Пятый Доминион и отыщет в Имаджике страну, в которой ее ребенок, будь он пророком, меланхоликом или просто маленьким приапом, сможет спокойно расти и процветать. Но, разумеется, чтобы предпринять это путешествие, ей надо будет вернуться на Гамут-стрит или в ее окрестности. Хотя эта перспектива и не была особенно приятной, она решила сделать это как можно скорее, пока она совсем не ослабела от кошмаров и бессонных ночей. Она поделилась своими планами с Хои-Поллои, которая заявила, что будет совершенно счастлива отправиться вместе с Юдит куда угодно. Они быстро подготовили свой отъезд и четыре дня спустя вышли из квартиры в последний раз с небольшой коллекцией ценных безделушек, которые можно будет отдать под залог, когда они окажутся в Четвертом Доминионе.
Вечер был холодным, и вокруг луны, когда она поднялась, появился туманный ореол. В лунном свете поблескивал первый иней. По просьбе Юдит они отправились на Гамут-стрит через Шиверик-сквер, чтобы она могла попрощаться с Сартори. Как его могила, так и могилы Овиатов были тщательно замаскированы Понедельником и Клемом, и ей понадобилось немалое время, чтобы найти место, где он похоронен. Но в конце концов она все-таки отыскала его и провела там около двадцати минут. Хои-Поллои ждала ее у ограды. Хотя на близлежащих улицах было много привидений, Юдит знала, что Сартори никогда не присоединится к их рядам. Он не был рожден – он был сделан, и плоть и душа его были украдены у другого человека. Единственное существование, которое было ему доступно после смерти, – это жизнь в ее памяти и в ребенке. Она не плакала. Все слезы уже были выплаканы, пока она умоляла его остаться. Но она сказала земле, что любила того человека, который в ней зарыт, и попросила ее подарить ему покой в его вечном сне.
После этого вместе с Хои-Поллои они отправились на поиски перевалочного пункта в Четвертый Доминион. Там сейчас будет день, ослепительно яркий день, и она назовет себя другим именем.
В ту ночь в двадцать восьмом номере было шумно по случаю празднества, устроенного в честь Ирландца, который только что был выпущен из тюрьмы после трехмесячной отсидки за мелкую кражу и заявился на Гамут-стрит в компании Кэрол, Бенедикта и нескольких ящиков ворованного виски, чтобы выпить за свое освобождение. Благодаря туристам Тика Ро дом превратился в настоящую сокровищницу, и не было конца пьяному изучению ее экспонатов, многие из которых так и остались полнейшими загадками для их нового владельца. Миляга веселился не меньше Ирландца, если не больше. После стольких недель воздержания от виски у него закружилась голова, и он принялся отчаянно сопротивляться попыткам Клема вовлечь его в серьезный разговор, несмотря на клятвенные заверения последнего, что дело очень срочное. Только после долгих уговоров он согласился последовать за Клемом в относительно тихий уголок, где ангелы сообщили ему, что Юдит где-то поблизости. Известие это его отчасти протрезвило.
– Она идет сюда? – спросил он.
– Не думаю, – сказал Клем, водя языком по губам, словно ощущал ее приближение по вкусу. – Но она очень близко.
Прихватив с собой Понедельника, Миляга немедленно отправился на улицу. Ни одного живого существа не было видно. Вокруг расхаживали одни лишь призраки, такие же вялые, как всегда, и звуки шумного веселья, доносившиеся из дома, лишь подчеркивали их безрадостность.
– Что-то я ее не вижу, – сказал Миляга Клему, оставшемуся на пороге. – Ты уверен, что она здесь?
Ответил ему Тэй.
– Неужели ты думаешь, я не смогу определить, когда Джуди рядом? Конечно, она здесь.
– В каком направлении? – поинтересовался Понедельник.
В разговор вновь вступил осторожный Клем:
– Может быть, она не хочет нас видеть.
– А я хочу ее видеть, – заявил Миляга. – Хоть выпью с ней за старые добрые времена. Куда идти, Тэй?
Ангелы указали направление, и Миляга двинулся по улице. Понедельник не отставал от него, сжимая в руках бутылку виски.
Туман, ведущий в Четвертый Доминион, выглядел очень заманчиво – медленная волна серой дымки, которая беспрестанно клубилась на одном месте, так никогда и не разбиваясь о невидимый берег. Прежде чем шагнуть в нее, Юдит подняла глаза на небо. Над головой у нее сияла Большая Медведица. Больше она никогда ее не увидит. Ну хватит прощаться, сказала она самой себе и в сопровождении Хои-Поллои вошла в туман.
В этот момент на улице у них за спиной раздался топот бегущих ног и голос Миляги, который выкрикивал ее имя. Она предвидела, что их присутствие может быть обнаружено, и заранее решила, что делать в таком случае. Ни одна из них не обернулась. Они просто ускорили шаг и постарались побыстрее скрыться в тумане. Он становился все гуще, но примерно через дюжину шагов с другой стороны стал просачиваться дневной свет, а промозглый холод уступил место теплому ветерку. Миляга вновь позвал ее, но впереди раздавался какой-то сильный шум, и крик его был почти заглушен.
В Пятом Доминионе Миляга замер у границы тумана. Он поклялся себе, что никогда больше не покинет землю, но виски ослабило его решимость. Ноги охватил легкий зуд нетерпения.
– Ну, Босс, – сказал Понедельник. – Мы идем или что?
– А для тебя имеет значение, в какую сторону идти?
– Так уж получилось, что имеет.
– Все еще тоскуешь по Хои-Поллои, а?
– Она мне снится, Босс. Что ты будешь делать – каждую ночь косоглазые барышни.
– Ну что ж, – сказал Миляга. – Раз мы пустились в погоню за снами, то это вполне уважительная причина.
– Да-а?
– Вообще-то говоря, только эта причина и существует.
Он взял у Понедельника бутылку и сделал изрядный глоток.
– Пошли, – сказал он, и они нырнули в туман, побежав по земле, которая размягчалась и становилась ярче у них под ногами: асфальт превращался в песок, а ночь – в день.
