Враги друг друга не предают (СИ) - Титова Светлана (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
Чужие пальцы нежно, едва касаясь, погладили шрамы и кожу на изувеченном запястье. Не понимая, что происходит, почему он не оттолкнул, как ожидалось, я ошеломленно глянула на Леона. Охотник склонился над рукой и покрывал рубцы легкими поцелуями. Я замерла, видя в происходящем что-то гораздо более личное и интимное, чем самые откровенные поцелуи. Каждое прикосновение обжигало, оставляя бреши в ледяном панцире, сковавшим ноющее болью сердце. Казалось, он прикасался не к телу, а к чему-то глубокому, скрытому от всех, к душе измученной, уставшей, давно никому не верившей. Срывал щиты и защитные покровы, наращенные мною за эти годы, проникая туда, куда не было входа никому, даже мне самой.
Глава 29
Глава 29
— Лекса, поторопись, мне не нравиться этот гул, — Леон почти бежал, чудом угадывая дорогу среди густого мрака.
Я старательно спотыкалась рядом уже минут десять, не сбавляя темпа и стараясь не отстать. Чертыхаясь, вылезла из очередной колдобины, в которую угодила нога. Раньше мне казалось, что полы пещер относительно ровные, но на деле выходило, что наш кросс больше всего походил на забег по строительной площадке или оттаявшему по весне асфальту загородных дорог моего мира. Рискуя сломать конечности, я безуспешно вглядывалась в темноту под ногами, удивляясь, чем мог напугать охотника отдаленный грохот, от которого чуть вздрагивал пол. Неожиданно этот пол ушел из-под ног, и я вскрикнула, неловко приземлившись на поврежденное плечо.
— Лекса, дело плохо! Вставай и прибавь ходу! — дернул меня вверх наемник и, не выпуская моей руки, потянул за собой.
Поврежденная нога подвернулась, протестуя от такого обращения с собой, и я рухнула на колени. Со страхом замечая, как пол подо мной пошел алыми быстро расширяющимися трещинами. Охотник гневно рыкнул, я почувствовала, как взлетаю и жестко приземляюсь на плечо. Глядя за спину Леону, я с ужасом следила, как проседает пол, разваливаясь на части, и куски скальной породы улетают вниз, в алеющую пропасть. Грохот разрывает барабанные перепонки, оглушая. Тьма отступает перед силой красного пламени, бьющего из недр все выше. Оно лижет крошащиеся на глазах края, до этого бывшие дорогой. Губы и кожу щек опаляет зной.
Боги, это же лава! Мы в жерле вулкана что ли? Это лава поднимается?! Не замерзла — так сгорю заживо!
Трещины багровыми молниями режут черный настил, почти настигая наемника. Я ясно понимаю, что со мной ему не уйти. Мы погибнем оба. Мне с ногой не выбраться, он еще может.
— Брось меня, — дотянувшись, хриплю ему в ухо, стараясь перекрыть шум. — Уходи! Слышишь…
Мужчина тяжело дышит, но лишь сильнее стискивает мои ноги.
— Брось, идиот, и спасайся, — ору уже в голос, понимая, что все бесполезно, он не отпустит.
Здоровой рукой наощупь вытаскиваю нож и вонзаю в руку, придерживающую меня. От внезапной боли, наемник одергивает пальцы, я легко соскальзываю вперед головой прямо в разверстую огненную пропасть в объятия огня. Он нетерпелив, словно любовник, заполучивший долгожданную возлюбленную. Волосы трещат, кожу стягивает, горло становится пергаментной бумагой, наполняясь чистым жаром, мой первый и последний любовник стремится быстрее внутрь, стараясь сжечь глупую человечку.
Мягкое тепло в груди растет, торопясь навстречу испепеляющему огню. Оно укрывает, укутывает, не давая пламени добраться до тела. Падение постепенно замедляется и останавливается, чудо спасло меня, оставив в подвешенном состоянии.
Что со мной? Я давно должна была превратиться в головешку… Но я жива!
Вокруг бушует пламя, я зависла над кипящей рекой лавы. Огонь обтекает тело по абрису, не причиняя вреда. Одна беда — жарковато и хочется пить. Надо выбираться, пока боги, даровавшие жизнь не передумали.
Повернувшись, я заметила раскаленную неровную стену, до которой рукой подать.
Вот-вот, а рука у меня одна. Вот глупая, не додумалась перед поездкой сделать себе крюк, как у пиратов… Или попробовать Кинжал примотать?
Но все оказалось проще. Тело почти ничего не весило, и я легко подтягивалась, перебираясь с выступа на выступ по стене, легко притрагиваясь к раскаленному до красноты камню. Когда срывалась, просто зависала на том же месте. Так выбралась на уровень, по которому мы бежали, здесь проходила граница раскаленной породы. Слизывая пот, чтобы хоть как-то смочить горло, ползла и ползла к выходу, не сразу заметив, что скала подо мной остыла, пока нога не провалилась в щель. Оттуда явственно тянуло холодом и в конце виднелось светлое пятно. Понимая, что, скорее всего, вылезу из трещины на наружный отвесный склон, все же решила проверить. Моясь, чтобы боги не оставили меня, кое-как протиснулась к выходу, выглянула и замерла. В паре метров подо мной шла тропа, похожая на ту, по которой я убегала от големов.
Совсем обессилив, откинулась на стену, холодящую затылок, пытаясь унять бешенное сердцебиение. До сознания медленно доходило, что только что чудом избежала мучительной смерти. Когда-то читала, что самая мучительная смерть — это гореть заживо.
Боги, я только что чудом ее избежала. Надеюсь, что Леон успел убежать и не пострадал. Как Фикса и малышка Дин.
Очень хотелось, чтобы волшебство, спасшее меня, прикрыло их. За несколько дней перехода все трое стали для меня близкими людьми, за которых тревожилось и болело сердце. Общие страдания, лишения и дорога сближают. С малышкой-непоседой Дин понятно, она прелесть, не привязаться к ней нельзя. А проводники Фикса и Леон… Я постаралась понять тех, кто живет по другим законам, к которым я не привыкла, а уж потом включать обиды. Они выросли в суровых условиях вечной зимы и постоянно грозящего голода. Это влияет на характеры, делая людей грубоватыми, агрессивными. Жестокий мир привил им некоторую циничность, снизив чувствительность и сострадание к ближнему. Но не сделал адептами, к счастью, закона джунглей, где каждый сам за себя. И пусть они наемники, работающие за деньги, кто бы помешал им пристукнуть меня в горах, забрать деньги и слинять потихоньку. Но они честно выполняют свою работу. А после того как Леон объяснил причину своей агрессии, возникшими ко мне чувствами, я прониклась симпатией к нему.
Я ищу оправдания хамству Леона чувствами к себе, как когда-то оправдывала алкоголизм матери горем по умершему отцу, но не закончится ли это для меня так же печально? Мать в итоге спилась, и теперь спит и видит, как выставит меня из дома. А Леон просто выкинет меня из жизни, когда надоем?
Придя к таким неутешительным выводам, вздохнула, шмыгнула носом. И утешилась тем, что в любом случае Леон ничего не успеет сделать, я планировала вернуться домой. А это случиться гораздо раньше, чем я ему разонравлюсь.
Чувствуя как холод от каменных стен и пола пробирается через слои одежды, решила двигаться дальше.
Скатившись вниз, жестко приземлилась на тропу, чувствуя, как возвращается вес и ощущение холода. Набрала две горсти снега и с жадностью сжевала и растерла по лицу, смывая копоть. Тело понемногу остывало, отдавая напитавшееся в подземелье тепло. Но в груди осталась пульсирующая жаркая точка у сердца.
Это же мой чудо-камешек! Он меня спас!
Расстегнув обугленную на отворотах и в многочисленных подпалинах дубленку, оттянула край свитера и увидела сияющий сквозь кружевную вязь алый камень, с пульсирующим лепестком огня внутри. Благодарно погладив его, будто он живой, похолодела, вновь вспомнив охотника. И тревога затопила разум, прогоняя мысли по второму кругу.
Жив ли он? Если погиб, то это моя вина. Действия камня вполне могло хватить на двоих. Хотела как лучше! Спасала дурака! Эх… Дин, Фикса…Они-то успели убежать от лавы? А если нет?! Леон сказал, что они в безопасности, спят на стоянке. Если бы мы не миловались у входа, а сразу же пошли к ним, то спаслись бы все вместе. На моей совести три загубленных жизни…
Долго всматривалась в плотную пелену облаков, раздумывая о судьбе моих попутчиков, безуспешно пытаясь разглядеть границы неба и земли. Еще вьюжило, но ветер, усмиряя порывы, обещал стихнуть еще до заката. Упрекая себя за опрометчивое поведение, которое двум охотникам и девочке могло стоить жизни, оглядела руки испачканные сажей. По счастью обошлось без ран и ожогов. Оттерла кое-как копоть снегом и поползла штурмовать сугроб, наметенный под скалистой стеной. Отфыркиваясь, с трудом вытаскивая увязавшие в снегу ноги, медленно ползла, пока не наткнулась на что-то твердое, издавшее приглушенный стон. Замерев от страха, прислушалась, опасаясь нового нападения местной жути. Ветер все так же завывал, обезумевшим псом кидаясь на каменные бастионы. И когда уже решила, что мне послышалось, снег возле моих ног зашевелился и немного просел. Я как можно быстрее заработала ладонью, разгребая рассыпчатую снежную крупу. Показалась обледенелая шерстяная варежка и меховой отворот белой шубы. Узкая ладошка с негнущимися посиневшими пальцами принадлежала девушке. Боясь не успеть, откопала плечи и осторожно очистила лицо с заиндевевшими ресницами и бровями и синюшными, бескровными губами, словно вырубленное из мрамора. Из-за светлых смерзшихся прядей выглядывали заостренные ушки. Передо мной лежала светлая эльфийка. Отложив удивление фактом нахождения дивной среди горстки оставшихся людей, я прикоснулась к ледяной коже за мочкой уха, проверяя пульс. Слабое, едва заметное биение возвестило, что девушка жива, но на грани. Вспомнив все, чему учили в школе на ОБЖ, начала спасение замерзшей с растирания со стоп и кистей, чтобы не оставить красотку без конечностей. Расстегнула шубку, подивилась на тонкую кольчугу, надетую на свитер и парочку мечей в дорогих ножнах, пристегнутых к поясу. Расстроилась, что не нашла и крошки хлеба. Освободив светлую от амуниции и одежды, осмотрела идеально сложенное тело и не найдя повреждений, продолжила реанимацию, хотя одной рукой было неудобно и медленно. Жизнь в тело возвращалась медленно и неохотно. Губы и ногти постепенно сменили синюшность на бледно-розовый и кожа заметно потеплела. Тело колотил озноб, зубы стучали так, что я боялась — раскрошатся. Стало ясно, что без горячего питья, ванны и теплой постели девушку мне не выходить. Закутав ее плотнее в одежку, перетащила к себе на колени и прижала, грея своим теплом. Прикрыв глаза, почувствовала, как безумно устала. Хотелось съесть слона, выпить цистерну горячего чая и завалиться спать. Неожиданно девушка замерла и завозилась, приникая туда, где под одеждой был спрятан чудо-камень.
