Бес в ребро - Шаргородский Григорий Константинович (серия книг .txt) 📗
Гена правильно угадал, кто есть кто, и не оставлял моему коллеге шансов на использование силового щита. Точных данных у меня нет, но есть подозрение, что выстрел из такой дуры составит серьезную проблему даже для истинного мага.
Мой коллега выполнил все приказы без возражений.
Как правильно вязать пленников пластиковыми наручниками, Гена показывал мне не один десяток раз, так что все прошло четко и без особых проблем. Спеленав еще и бесчувственного Руперта, я вернулся к магу и тщательно проверил всю его одежду. И тут меня ждал сюрприз. Те артефакты, которые я ощутил на расстоянии, нашлись сразу же, но более вдумчивый обыск дал неожиданные результаты. Кулон, снятый с шеи, и нечто похожее формой и размерами на перепелиное яйцо, найденное в одном из кармашков пояса, точно являлись артефактами. Но больше всего привлекала внимание самая настоящая звезда шерифа, закрепленная на жилете мага.
Конечно, может, в баронстве есть свой шериф, и именно его я раздел, но смущал цвет металла, из которого была сделана эта бляха — в сплаве явно имелось истинное серебро, как и в других настороживших меня предметах. Да что уж там, после недолгих поисков я нашел клейма мастеров-артефакторов. Но почему эти штуки никак не отзывались на попытку сканирования, притворяясь простыми украшениями?
Загадка, однако, но на данный момент не самая важная.
Без артефактов маг-пустышка мало чем отличался от обычного смертного, так что честь уволочь пленников в одну из гостевых комнат досталась Гене и дядюшке Пину, а мы с дедом Анджеем пошли в мастерскую, более вдумчиво оценивать ущерб, который нам нанес единорог.
— Холера ясна! — ругнулся поляк, когда мы закончили.
Быстро успокоив деда и вызвав наверх всех, кроме тетушки Пин и Златки, оставшихся следить за мониторами, мы дружной компанией принялась за работу. Гена и Анджей начали менять покореженные секции ограды на запасные, а мы с корейцем и Гретой опасливо подступились к туше единорога.
Нужно отдать должное подружке Баламута — едва я намекнул на ее помощь в грязном деле разделки туши, девушка просто спросила, где можно взять одежку попроще и нож поострее.
С каждой минутой нашего нелегкого труда я понимал, что не скоро захочу отведать сочного бифштекса из единорога. Всегда поражался стойкости характера и, можно даже сказать, цинизму сельских жителей. Весь год, а то и пару лет они холят и лелеют какую-нибудь хрюшку Няшу или бычка Борю. Затем просто вскрывают им глотки, без содрогания свежуют, а после с удовольствием пожирают.
Жабьи шашлычки я ел даже с каким-то злорадством, кабаньи котлеты тоже поглощал без проблем, а вот как отнесусь к отбивной из единорога, не знаю. Мало того что изначально он никак мне не угрожал, так еще и помог с нейтрализацией врагов. А пострадал лишь из-за чужих политических интересов.
Мы так умаялись, что даже не сразу заметили и приближение вечера, и шипение рации.
Тетушка Пин не смогла совладать с незнакомым девайсом и тут же перешла к радикальным методам.
— Господин, вы меня слышите?! — заставив всех нас вздрогнуть, резанул по ушам голос кореянки, гаркнувший из громкоговорителя.
С помощью этой штуки я каждый вечер давал указания заправщикам.
Сняв с пояса рацию, я нажал на тангенту:
— Что случилось?
— К нам гости! — все еще через громкоговоритель ответила тетушка Пин. — Три машины выехали из леса!
— Вот я лось! — ругнулся Баламут и пулей вылетел из ангара.
Последние полчаса, закончив с ремонтом ограды, они с дедом Анджеем тоже переквалифицировались в мясников.
Через несколько секунд я услышал торопливые шаги моего друга по крыше мастерской. Уверен, прямо сейчас он устраивается на стрелковой позиции с противотанковым ружьем в обнимку.
Шикнув на остальных, я осторожно выглянул в пролом, который оставил после себя единорог.
— На месте, — послышался из рации голос Баламута. — Три малых броневика. Стоят на опушке. Сейчас просканирую частоты.
— Не надо, — остановил я друга, — будь на связи.
Устанавливать радиоконтакт с гостями уже не было никакого смысла. От застывших на опушке броневиков по дороге к станции двигалась знакомая фигура.
Мне не осталось ничего иного, кроме как пойти ему навстречу.
Тетушка Пин, а скорее всего, даже Златка все же сумели справиться с пультом управления воротами.
Повесив карабин на спину стволом вниз, я спокойно шел навстречу Головорубу. Барон был одет в кожаный наряд высокие сапоги, кожаный сюртук и широкополую кожаную же шляпу. Никакого оружия я не заметил, и, казалось бы, любая клыкастая тварь из окрестных обитателей могла легко убить невысокого, полноватого человека. Но с этим пешеходом я не советовал бы связываться ни гремучему льву, ни даже единорогу.
Мы шли навстречу друг другу как два героя вестерна. Жутко захотелось насвистеть знакомую с детства мелодию, но я удавил глупое желание в зародыше. Скорее всего, это просто нервная реакция.
Ментальное поле барона было плотно закрыто, но даже через этот блок проскальзывала какая-то обреченная тоска.
— Мой сын… — произнес барон, как только мы достаточно сблизились для разговора без перекрикиваний, но не смог договорить и нервно сглотнул.
Да уж: любовь к позднему ребенку способна заставить размякнуть даже такое гранитное сердце. Я мысленно поздравил себя с правильным решением.
— Ваш сын жив. Может, слегка помят, но ничего серьезного.
Облегчение бурным потоком прорвало ментальную блокаду барона, но он тут же закрыл брешь.
Чтобы сразу расставить все точки над «i», я кратко, но достаточно подробно описал все, что произошло. Не утаил ни того, что специально стрелял мимо броневика, ни того, что мог и не убивать единорога, а позволить зверю сотворить «несчастный случай» с отпрыском Медного барона. В финале, как печать под обвинительным заключением, добавил:
— За пару минут до всего этого я успел увести внутрь станции пятилетнюю девочку, которая играла вон в той песочнице.
Барон невольно проследил взглядом за моим жестом, явно оценив состояние выглядывающей из-за ангара беседки с бассейном и упомянутой песочницей. А также пулевые отверстия в ангаре и раскрошенный камень менгира, находящийся в десятке метров от беседки.
— О том, что успел натворить Руперт и как я смогу это компенсировать, мы поговорим позже, — узнав, что единственному сыну ничего не угрожает, барон вернул себе каменную невозмутимость и стальной блеск в водянистых глазах. — Но хочу сразу сказать. За то, что ты сохранил ему жизнь, я предлагаю тебе дружбу.
Шагнув ко мне вплотную, барон протянул руку и произнес какую-то явно ритуальную фразу:
— Если ты позовешь и это не запятнает моей чести, я встану рядом. До конца.
Даже боюсь представить, какие у этого живодера понятия о чести, но момент явно не располагал к долгим размышлениям, поэтому я обхватил пальцами предплечье старика и ответил:
— Если вы позовете и это не запятнает моей части, а также не заставит нарушить закон, я встану рядом. До конца.
Благородство и полубандитская романтика — дело, конечно, красивое, но акценты нужно расставлять загодя, поэтому я и впихнул поправку о нарушении закона. Да и вообще вся эта патетика была лишь яркой оберткой, и по большому счету в преданность до гроба тут никто не верит.
Барон в ответ почти до боли сжал мое предплечье и коротко хохотнул:
— Молодец! Теперь вижу, что Демоном тебя назвали не случайно. Думать и отстаивать свое умеешь. Да и за словом в карман не лезешь. — Барон жестко посмотрел мне в глаза, но тут же расплылся в добродушной улыбке. — Сколько лет живу среди русских, но так и не понял, почему нужно лезть за словом именно в карман. Нет, я прекрасно понимаю суть этой вашей поговорки, но при чем здесь вообще одежда?
— Умом Россию не понять… — приняв его игру, в тон ответил я.
— Вот-вот, именно это смущает меня больше всего. — Барон в своей излюбленной манере подхватил меня под локоток, и мы, как два лондонских денди на прогулке, двинулись к станции. — Слышал я этот стишок, но совершенно не понимаю, почему должен верить кому-то, кого умом не понять. Прости, друг мой, но так, без оглядки и вопросов, можно относиться только к Господу нашему. Кстати, судя по рациональному подходу к жизни, в твоих венах должна течь хоть капля германской крови.
