Опала на поводке (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович (книги полностью бесплатно txt) 📗
Я ехал в трамвайчике со своей обычной сигаретой в зубах и удовлетворенно разглядывал выданную Суга подвеску, в камне которой иногда поблескивали искорки. Всего одна ночь, а эффект от действий комайну уже есть! А еще настроение знатно повысилось из-за того, что со мной ехала моя трость – единственное, что позволили держать в комнате общежития, правда, проверив раз пять на наличие скрытого клинка.
- А его-то мы с собой зачем взяли? – раздался раздраженный голос красноголового Икари Кёйке. Спрятав брошь и подняв взгляд, я увидел, что японец смотрит на меня.
- В первую самоволку едут все мальчики класса, - дружелюбно проговорил везущий нас за пределы Гаккошимы третьекурсник. Ехали мы в ночи – приобщаться к запретному миру большого города.
- Могли бы его и оставить. Табаком воняет, - пробурчал красный, отворачиваясь. Это мне уже не понравилось.
- Кёйке-сан, я понимаю, что у вас есть причины относиться ко мне с антипатией. У меня они есть тоже – вы напугали наш класс, забодали и уронили старосту, навели панику… Именно благодаря вам я из невинной жертвы чуть не превратился в вредителя и террориста, - негромко произнес я, привлекая внимание всех мальчишек вагона, - Но я вас прошу, Кёйке-сан, не раздувайте свою антипатию ложью. Я развеиваю дым с помощью ауры в двух метрах над трамваем – запах табака вы ощутить сможете, только если встанете на крышу.
- Бодатель Старост, - фыркнул себе под нос Хасуда Кейджи, заставляя вагон начать хихикать. Это Кёйке более чем не понравилось. Я его понимал – сам бы взбесился, получив обидную кличку за то, что правильно бросился спасать невесту.
- Ну, он вообще-то единственный, кто что-то сделал, кроме Цурумы, - веско прогудел Распутин, закутанный в просторную рясу католического монаха для маскировки. Вагон опять согласно загудел.
- Если у тебя такой контроль ауры, то докажи! - с вызовом обратился ко мне Икари, - Попробуй сделать вот так!
Парень поднял руку, которая вся налилась зеленовато-серым цветом. Остальные ученики затихли и наблюдали, как свет потихоньку сжимается, уходя с предплечья и пальцем, становясь интенсивным пятном на мякоти ладони. Процедура заняла у Икари около минуты, а ее окончательный результат вызвал завистливые и ободряющие шепотки. Один только Кейджи не растерялся, показав красноголовому большой палец и сопроводив комментарием «Крутой Бодатель Старост!».
У меня получилось вызвать легкое красное свечение, вызвавшее хмык Икари, но скорость, с которой оно сжалось в светящийся кружок у меня в центре ладони, вызвала восхищенные вопли у всего вагона. Рраз – и он есть.
- Ну… ты крут в контроле. Очень, - нехотя признал Кёйке, но потом решился и куда энергичнее добавил, - Но я хочу тебе врезать! Хотя нельзя…
- Что-нибудь придумаем, - пожал плечами я, пощелкав пальцем белую лычку «некомбатанта». Мне тоже хотелось разрешить столь детский конфликт не менее детским мордобоем. С одноклассниками полезно иметь хорошие и ровные отношения, а сейчас я всю учебную неделю ощущал стойкий ледок в отношениях со всеми, кроме француза и руса. Ну… а между мной и пурпурноволосой Цурумой просто вырос айсберг.
Ехать было достаточно далеко, но с этого момента разговор пошел. Я вызвал искреннее удивление японских подростков, признавшись, что мечтаю стать еще слабее. Непонимание быстро сменилось чем-то вроде неистовства, когда я объяснил, зачем это мне нужно. С удивлением узнал, что силовые эфирные доспехи у молодежи Японии вообще что-то вроде жуткого фетиша. Рисунки, фигурки и газетные вырезки молодежь собирала со всей страстью юности. А за фотокарточку даже старого, убогого, отжившего времена войн турецкого «Кут-43ц» можно было даже рассчитывать на серьезное одолжение в будущем. С нами иностранцами даже поделились страшными слухами, что один из аристократических детишек научил за фотокарточку основам какой-то простой техники. То, что я хочу в будущем пилотировать один из самых продвинутых доспехов, одноклассники восприняли как однозначное «вау», здорово подняв мои акции в классе.
Вылезая из окна под отчетливо слышимое пение кушающих сакэ в ночи камаину, я ожидал от этого маленького акта группового побега из-под контроля чего угодно – проверки на вшивость, похода в ресторан всем классом, даже того, что третьекурсник бросит нас посреди ночного мегаполиса, заставив блуждать во тьмах не такой уж и большой компанией…
Того, что дюжина школьников и один обалдуй окажутся в логове якудза, местной мафии, я не ожидал совершенно.
- О, братишки! Добро пожаловать, добро пожаловать! – расплылся в сальной, но искренней улыбке щербатый пожилой бандит в расстегнутой рубахе на босую и татуированную грудь. Он сделал широкий жест в раскрытую дверь, - Проходите! Смотрите!
- Братишки? – презрительно пробормотал один из наиболее тихих и строго выглядящих учеников класса, поправляя свои очки указательным пальцем, - Твои?
- Ах! Не будь таким холодным! Заходи, смотри! – продолжал зазывать колеблющихся нас бандюга, - Но помни, что покупать можно только братишкам!
Как ни странно, синеволосый очкарик, совершенно не колеблясь, ломанулся вперед. Когда я через пару секунд услышал его вопль «братишка!» то подумал, что понять эту страну не смогу. А если смогу, то в Англию меня потом просто не пустят обратно. Или запрут в одну из многих британских психиатрических клиник. Буду сидеть, завывать на японском и биться головой о прутья решетки.
Тихо и регулярно вздыхал паровой печатный станок за стенкой, пятеро татуированных бандюг с самыми зверскими рожами и оружием за поясами весело улыбались, наблюдая, как десять совершенно беззащитных детей, битком набитых деньгами, лазают между полками, издают восторженные и возбужденные вопли, с трясущимися руками разбирая и набирая… мангу.
Я с мучительным видом курил недалеко от входа. Надо же. Манга. Толстые неопрятные книжицы из грубой желтой бумаги, с простыми и эротическими комиксами. Запрещенные законом, дико популярные - статья дохода якудза наравне с алкоголем, азартными играми и продажной любовью. Причем, как бы не самая доходная статья!
Бездельничающие бандиты, предвкушающие крупный бакшиш, были совсем не расстроены тем, что двое гайдзинов стоят с хмурым видом, ничего не покупая. Они даже объяснили почему – первокурсники Гаккошимы сейчас хватали обеими руками такую желанную и запретную вещь, сколько с собой смогут унести, совсем не задумываясь о кооперации. Позже они поумнеют, начнут договариваться между собой, чтобы не покупать одно и то же, а пока – навар и так будет зашкаливать! И это еще мелочи, вот когда девочек приведут – тогда цех-магазин придется закрывать, а этим вот мужикам работать грузчиками, несущими набранное до трамвая.
Так оно и вышло. В общей сложности школьники оставили в пропахшем якудзой и типографской краской подвальчике более шести миллионов йен, но выглядели довольными донельзя. Отняв у француза один из купленных им блокнотиков, я мельком его пролистал, анализируя рисовку и диалоги. Если сравнить с моими воспоминаниями прошлой жизни, то стиль рисовки формы и лиц был на уровне 2014-го года. Еще один небольшой факт в копилку, в которой я собираю собственные подозрения о том, что «социальная катастрофа», из-за которой Япония была закрыта восемьдесят лет, так же в себя включала творчество телокрада. А может быть, из-за него и случилась.
Во времена моей условно первой жизни истории про «попаданцев» и «вселенцев» были очень популярны. Человеческая душа перерождалась не теряя воспоминаний, или вообще вселялась в тело ребенка, а то и подростка. Здесь – это реальность, проблема и кошмар, не так уж и сильно отличающиеся от историй. Отжившая душа вцепляется в живое тело и вступает в борьбу, выталкивая основного жильца под притяжение Реки. Причем, что противнее всего – делает это почти сознательно. Получившие тело подростка-простолюдина убийцы чаще всего после этого приступают к попыткам улучшить собственные условия жизни, не считаясь с порядками, нравами, культурой и системой социальных лифтов. У каждого из телокрадов своя уникальная логика, эмоции, мировосприятие и даже особые возможности. Это же не всегда человеческие души…
