Волшебный кинжал - Уэйс Маргарет (лучшие книги TXT) 📗
«Клянусь богами, одно место они уже нашли, раз им удалось сюда пробраться, — мысленно произнес он, продолжая разговор с собой. — А мы попали в ловушку. Совсем как крысы-вонючки».
Повернуть назад? Бесполезно. Тааны явно что-то заподозрили; возможно, они слышали его голос. Единственное его оружие — небольшой кинжал, спрятанный за голенищем сапога. Меч и другой кинжал забрали гвардейцы дворцовой стражи, а этот проворонили. И ведь мог бы, пока находился в трактире, взять меч Улафа. Нет, тогда ему было не до меча. Какой там меч, если он едва не потерял Алису? Хорошо хоть, боги вовремя надоумили его опустить шторку в потайном фонаре. Впрочем, может, и не боги, а перенятая у отца привычка. Или собственный здравый смысл подсказал. Шадамер почти вплотную притиснулся к стене. Согнувшись как можно ниже, он старался двигаться медленно и бесшумно. Эх, ему бы сейчас его прежний, мальчишечий рост да умение дышать беззвучно! А тут еще сердце колотится так, что по всему туннелю слышно. Пошарив вокруг себя, барон нащупал крупный камень. Шадамер извлек кинжал, а находку взял в левую руку.
Судя по всему, тааны остановились и вслушивались в темноту. Шадамер не шевелился. Они — тоже. Стало настолько тихо, что было слышно, как где-то стучат по каменному полу крысиные коготки.
Вдруг кто-то из таанов не то хрюкнул, не то гикнул. У Шадамера зашлось и едва не остановилось сердце. Только тиски воли не дали барону броситься прочь. Раздалось несколько жутких, пронзительных писков, сопровождаемых шуршанием и топотом ног. Потом снова стало тихо.
— Рытт, — произнес, смеясь, первый таан.
Остальные тоже засмеялись и двинулись дальше.
К Шадамеру вернулась способность дышать. По спине барона текли струйки холодного пота.
Мелькнул свет факела. Тааны достигли развилки и остановились, решая, куда двигаться дальше. Теперь Шадамер собственными глазами увидел этих свирепых страшилищ.
Зрелище это поразило и подавило барона. Все его надежды на то, что Новый Виннингэль сумеет противостоять варварским полчищам, унеслись, как сточные воды, гонимые ливнем.
Таанов было пятеро. На их лицах — или мордах? — вместо носа торчало нечто, напоминающее поросячье рыло. Рты, похожие на звериные пасти, были усеяны острыми зубами. Из-под нависающих лбов глядели прищуренные глазки. Чувствовалось, что они, как и голоса, принадлежат разумным существам. Тела таанов были вполне человекоподобными, но массивнее и сильнее, нежели тела людей. Пятерка дозорных была буквально обвешана оружием; помимо их собственного, на вид довольно грубого, Шадамер заметил оружие людей и эльфов. Доспехи представляли собой весьма пеструю смесь; скорее всего, тааны поснимали их с тел своих жертв.
Тааны то и дело поднимали головы и принюхивались. Стало быть, запахи говорили им очень многое. Шадамер молча благословил зловоние сточной канавы.
Тааны никак не могли решить, по какому из туннелей идти дальше. Возник спор. Руки таанов играли в разговоре не меньшую роль, чем голоса, поэтому Шадамер понимал почти все.
Один воин предлагал разделиться; он показал на туннель, откуда вышел Шадамер, и ткнул пальцем себе в грудь. Потом он махнул в направлении другого туннеля и указал на предводителя. Предводитель задумался, но чувствовалось, что он колеблется. Наконец предводитель мотнул головой и властным жестом указал на туннель, ведущий к Храму.
Шадамер мысленно согласился с предводителем и пожелал, чтобы тот не менял решения. Спор продолжался.
И то ли от скуки, то ли из страха таан, держащий факел, начал размахивать им, освещая пространство вокруг себя. Белая рубашка Шадамера и белое одеяло, в которое была завернута Алиса, высветились одними из первых.
Таан с присвистом выдохнул воздух и загикал. Предводитель тут же обернулся к нему. Таан указал на Шадамера.
«Вот и прогулялись до реки», — сказал себе барон.
Он встал, прикрывая собой Алису. С кинжалом и камнем, один против пятерых таанов.
«Последняя битва Шадамера, — мысленно усмехнулся он. — В канаве сточной он погиб, и хладный труп его пожрали крысы. М-да, жутковатая баллада получается. Как ни странно, но со словом „канава“ прекрасно рифмуется „слава“».
— Дерхут, — скалясь, произнес предводитель.
Он выхватил меч с зазубренным лезвием (у людей такой меч сочли бы негодным для сражения) и двинулся к Шадамеру. Остальные продолжали стоять, усмехаясь и ожидая развлечения.
— От дерхута и слышу! — громко ответил ему Шадамер.
Таанский воин сделал еще один шаг и почему-то разинул пасть. «Кусаться, что ли, решил?» — подумал Шадамер. Таан принюхался и вдруг остановился. Он не сводил с барона глаз. Потом в горле у таана булькнуло. Дальше случилось и вовсе невероятное: предводитель опустил меч, погрузив его в зловонную жижу.
Тот, кто с ним спорил, удивленно пролаял вопрос.
Предводитель обернулся через плечо и с шипением произнес только одно слово:
— Кил-сарнц!
Четверо таанов замерли и тоже вперились глазами в барона. Державший факел даже отступил.
— Кил-сарнц! — благоговейно повторил он.
— Да, Кил Зарц, — сказал Шадамер.
Что их вдруг остановило? И что это за слово, которое он добросовестно старался повторить, но все равно переврал? Ответы он поищет потом, если благополучно выберется отсюда. А пока надо не спугнуть удачу.
— Это я, Кир Зарц. Хорошенько запомните мое имя.
Он махнул кинжалом в сторону туннеля, ведущего к Храму.
— Идите туда. Так вам приказывает Кил Зарц.
Кинжал ярко блеснул в свете факела. Предводитель низко поклонился. Шадамеру показалось, что тот боится его прогневать.
— Нисст, кил-сарнц, — почтительно зашипел таан. — Нисст, кил-сарнц.
Вернувшись к своим, предводитель кивнул головой, затем ткнул пальцем в указанном Шадамером направлении. Все пятеро стали низко кланяться, без конца повторяя: «Кил-сарнц». Потом они спешно повернулись и исчезли во тьме.
— Провалиться мне на этом месте и прямо в дерьмо! — сказал Шадамер.
А теперь — самое время уносить отсюда ноги. И Алису. Подхватив ее, Шадамер почти побежал к реке. Боль и ломота прошли, словно их и не было. Давно уже Шадамер не чувствовал себя таким сильным.
«Что ни говори, а страх, выворачивающий кишки, действует получше „вина духа“, — поделился сам с собой своим открытием барон. — Жаль, его не разлить по бутылкам».
И в самом деле, владевший Шадамером страх достаточно быстро привел его к реке. В том месте, где канава отдавала свои зловонные дары Арвену, была поставлена массивная железная решетка. Чтобы ее поднять, требовались усилия не менее чем троих дюжих молодцов. Назначение решетки было вполне понятным — уберегать город от проникновения врагов. Вряд ли те, кто ее ставил, подозревали о существовании таанов.
Решетку, которую с трудом подымали трое дюжих молодцов, чудовищная сила пятерых таанов вырвала с мясом и отшвырнула в сторону. Шадамер вспомнил их мускулистые руки и себя, вооруженного кинжалом и камнем.
— А дуракам и впрямь везет, — сказал барон.
До реки, лениво плещущей в темноте, было около трех футов. Вверх, к мостовой, вела железная лесенка. Но не все нечистоты спешили покинуть туннель. Те, что не могли проскочить сквозь прутья решетки, скапливались на дне. Эту живописную груду Шадамер старался не особо разглядывать. Посветив фонарем, он увидел мокрые следы. Они начинались от неуклюжей лодки, причаленной к берегу, и вели по каменному желобу к туннелю. А Ригисвальд утверждал, что тааны боятся воды.
— Так тебе, кабинетный теоретик! — воскликнул Шадамер. — Посмотрим, с каким лицом ты выслушаешь опровержение своей теории. Уж этот редкий случай я не упущу. А теперь, дорогая, чуточку вверх — и мы на свободе.
Шадамер стал прикидывать, как ему подняться по узкой лестнице и не уронить Алису. Здесь хоть было чем дышать. Барон несколько раз глубоко вздохнул, крепко обхватил одной рукой Алису и полез вверх.
— «Свои чресла препоясав, храбрый рыцарь подымался по косе прекрасной девы, чтоб лицо ее увидеть», — тихо напевал Шадамер куплет из старинной баллады. Этим он заглушал вернувшуюся боль в ногах. — Только зачем препоясывать чресла? Для красоты, что ли? Никогда не мог понять…
