Красная Книга (СИ) - Нинсон Ингвар (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Эшер выжидательно посмотрел на Нинсона. Великан кивнул, признавая собственные заслуги.
— Вы смогли общаться с Тульпой. Это значит, какая-то часть сознания верит, милорд. Вы смогли использовать гримуар. Вспомните. Иначе бы меня здесь не было. Я просто не знал бы, где вас встречать.
Эшер говорил чистую правду. Каждый ребёнок знал, что ксон для пустышек, а гримуар для полнокровных.
Ингвар расслышал мурлыканье Уголька в образе кота, устроившегося где-то рядом. Вот он, старый друг, призрак фамильяра — лучшее доказательство того, как сложно ему, Нинсону, отличать выдуманное от реального.
— Вы смогли подобрать момент появления, чтобы потерять телохранителя, а не жизнь. Вы опознали нужную из двенадцати дорог. Вы выдержали непростое лечение. Какие ещё вам нужны доказательства?
— Да… По поводу доказательств. У меня была пирамидка.
— Какая пирамидка? Откуда?
— С вершины горы. Камешек. Она светилась, когда я использовал Сейд. Я хотел её исследовать. Но потерял. Там, где встретился с Кином. Он найдёт. Надо его отправить.
— Хм… Я решу этот вопрос, и мы найдём пирамидку.
Растерянность Эшера не ускользнула от внимания Ингвара.
— Где Кин?
— Хм… Давайте по порядку. Пирамидку мы найдём. И исследуйте её сколько хотите. Вы убедитесь в том, что это совершенно обычный камень. Светился не он. Светилось ваше восприятие мира. Это как если бы смотреть на этот камешек сквозь цветную стекляшку. Он был бы цветным. Но не потому, что поменял цвет. Дело в вашем восприятии, когда вы пользуетесь Сейдом. Можно использовать руны на себя или бросать их куда-то. Райд, которую вы использовали, могла спровоцировать и какое-то внешнее явление. Ну, например, со стороны нужной дороги мог бы появиться орёл. Или облако необычной формы. Или это было бы облако обычной формы. Но в момент использования руны оно показалось бы вам чем-то примечательным. Или там вообще не было бы никакого облака. Понимаете?
Ингвар понимал.
— Милорд, тут уже тонкая грань, где влияние Сейда на мир, где влияние мира на вас, где влияние человека с Сейдом на мир. Этот бешеный треугольник и есть колдовство, в конечном счете.
— Бешеный треугольник, — пробормотал Нинсон.
Он посмотрел на свой мизинец. Сначала на непонятный глиф, открытый вместе с Тульпой. Потом на вторую фалангу, на то место, куда можно было ещё поставить инсигнию. А не сделать ли своим глифом треугольник? Три саламандры не случайно появились на гербе.
— Всё в порядке, милорд?
— А где человек, что встретил меня по дороге к лагерю? Где шкура Бьярхендила?
— Бьярнхедин. Не Бьярхендил, а Бьярнхедин. Позволю себе заметить, что вы опять неправильно произносите его имя. Их надо уважать. Имена пишут на обложке Мактуба. Этот человек умер за вас. Извольте отзываться о нём уважительно. Бьярн-хед-ин. А не Бьяр-хенд-ил. Мы забрали его с горы и погребли так, как он того желал.
Потом добавил, уже гораздо спокойнее:
— Шкура и остальные его вещи в повозке. Кин на разведке.
— Так какой сейчас день, Эшер?
— Сейчас ночь, милорд.
— Что ты несёшь? Я всё вижу прекрасно. Сейчас же светло.
— Да? — с подначкой спросил Эшер. — А где, в таком случае, солнце?
Ингвар посмотрел на небо. Действительно, несмотря на то, что света казалось предостаточно, источника у него не было. Ни солнца, ни луны, ни звёзд. Одно большое серое небо в лёгких разводах расплывшейся акварели облаков.
— Эшер! Солнца нет!
— Да, вы пока не владеете оргоном и без толку тратите его на что ни попадя. Ну и зелья имеют некоторые специфические эффекты, иногда. Позволяют видеть в глубочайшей тьме, и всё в таком духе…
— Тогда ещё вопрос. Посмотри-ка на мой затылок.
Ингвар кое-как сел, убрал длинные и всё ещё жирные на ощупь волосы с затылка. Другой рукой провёл по шее, там, где давно, чуть ли ещё не в начале обучения с Тульпой, нащупал несколько громадных волдырей.
Сперва он подумал, что это шрамы. Узловатые уплотнения были похожи на застарелые рубцы. Но это какой же удар топором надо было получить по шее, чтобы остались такие шрамы.
И как можно было этого не запомнить?
И сколько бы времени такая рана заживала?
Потом предположил, что это просто чирьи, которыми немудрено было обзавестись, поселившись в пыточных застенках. Каждую ночь он мог принимать придуманный душ в Убежище. Влажные фантазии, как называл это сам Ингвар. Но всё же реальную часть жизни он жил в грязи и поту. Выдерживал чудовищные пытки и долгие допросы.
Тело стало белым, синяки расплывались легко и надолго, кожа покрывалась скверным маслянистым потом, лицо опухло, глаза слезились густым сливовым клеем. Словом, узник был похож на узника. Под действием Сейда раны заживали быстро, а с этими волдырями на затылке ничего не происходило. Ингвар несколько раз просил Тульпу посмотреть, что там. Но, кроме издёвок, так ничего и не добился.
— Видишь эти кругляши? Что это?
Эшер ответил сразу:
— Это не шрамы. Но это и не фурункулы. Так что никаких мер предпринимать не надо. Они не должны болеть.
Он аккуратно надавил на уплотнение.
— Ведь не болят? Это просто образования. Может быть, сами пройдут. Может быть, никогда не пройдут. Вам нужно начать правильно питаться, милорд. Вы простите меня, но ваши размеры говорят сами за себя. А это вы ещё похудели в плену.
— Я сам разберусь! Что с этими штуками? Их можно удалить?
— Можно, милорд. Я бы, однако, не рекомендовал. Уверен, что любой лекарь подтвердит мои слова. Удаление оставит болезненные следы, которые будут долго заживать. И на которые нельзя наложить повязки. Это же затылок. С другой стороны горло. Его толком не забинтуешь. А практической пользы никакой не будет. Вероятно, рядом будут появляться новые. Если вы не нормализуете питание.
— Я тебя услышал. Прекрати мне говорить, чтобы я меньше жрал. Это уже невежливо, в конце концов! Захочу и похудею. В любой момент. В любой. Понял?
— Да, милорд. Понял.
— Так. Теперь эти штуки. Что если я захочу их убрать? Операция сложная?
— Не очень. Самым сложным будет уговорить вас выбрить часть волос на затылке.
— Состричь волосы? Мне? Свободному человеку? Практикующему колдуну? Волос короткий — значит ум короткий! Не слыхал?!
— Слыхал. Но это просто дурацкая поговорка пустышек. На самом деле, некоторые колдуны стригутся и уверяют, что это никак не повлияло на их способности.
— Чушь! Прекрати! Я тоже уверяю, что янем гвозди могу заколачивать. Уверяют они… Облысею — тоже буду уверять, что так нырять удобнее. А пока что никто не тронет моих волос. Понял?!
— Понял, — привычно согласился Эшер.
— А без этого можно?
— Боюсь, нет, милорд. Под волосами рана будет потеть. И в любом случае, хоть это и простая операция сама по себе, она всё же на шее. Это не шутки. Мне нужно будет много света. Подобающие инструменты. Всё это простерилизовать. В лесу я не стану этого делать, как бы вам ни хотелось избавиться от этих жировиков. А вам будет нужен покой после операции. И довольно долго.
— А в нашем замке можем сделать?
— Хм… Каком замке?
— Ну, каком-нибудь! Мы же не в лесу живём? Надеюсь. Потом, ты же вроде сказал, что ты сенешаль. Нельзя быть просто сенешалем. Можно быть сенешалем чего-то. Какого-то замка или поместья. Ты ж не сенешаль походного лагеря?
— Нет, мы живём не в лесу. И из леса нам нужно убираться поскорее, кстати говоря. Но у нас нет как такового места, в которое можно уйти. Вам уже сто лет как не принадлежит никакое недвижимое имущество. У вас был довольно болезненный развод. Давно, ещё до моего рождения. Так что я только в общих чертах представляю себе картину.
— А с кем развод?
— С колдуньей. Это долгая история. Сейчас важнее, чтобы вы поняли, что нам некуда ехать. Вы не обзаводились каким-то крупным имуществом. Предпочитали золото и драгоценности, редкие вещи, колдовские штуковины. Даже торговали, заодно путешествуя. Или путешествовали, заодно торгуя.
