Время меча - Нестеренко Юрий Леонидович (чтение книг txt) 📗

— Что вы знаете о моей миссии? — быстро спросила Элина. Она еще полагала, что эта информация остается в тайне. Впрочем, до восточных областей Пралецкого княжества слухи действительно не дошли, во всяком случае, пока.

— Ничего, потому и спрашиваю, — спокойно ответил Эйрих.

— Ответ — «да» на оба вопроса, — признала графиня. — Я не знаю всех подробностей биографии отца, он не слишком любит об этом рассказывать… но он мог нажить немало врагов. Не так давно я даже встречалась с одним из них, правда, как раз этот вряд ли для меня опасен. В конце концов, я спасла ему жизнь.

— Уж это мне рыцарское благородство, — с неодобрительной насмешкой произнес Эйрих.

— По-вашему, я должна была позволить его убить только потому, что его покойный отец когда-то пытался убить моего?

— Нет — при условии, что он столь же благороден, как и вы, а в этом никогда нельзя быть уверенным.

Элина возмущенно пожала плечами и продолжила:

— Что касается цели моего путешествия, то, конечно, есть те, кто хотел бы мне помешать, иначе не возникло бы нужды в самом путешествии. Но они не здесь… они далеко на востоке.

— Кто может гарантировать, что у них нет своих людей на западе?

— Никто, — признала Элина. В самом деле, если Артен стал жертвой заговора, его нити могли вести куда угодно.

— Таким образом, с вашей стороны было бы неразумно продолжать путешествовать под вашей фамилией, — резюмировал Эйрих. — Вы потеряете возможность щеголять своим графским титулом, но не сегоднязавтра вы все равно покинете земли, где западные титулы имеют значение. С другой стороны, вам следует выбрать псевдоним так, чтобы ваши друзья, если они захотят вам помочь, сумели вас отыскать. Есть ли у вас какое-нибудь прозвище, известное только вашим друзьям?

— Н-нет. Я всегда терпеть не могла прозвища — кроме, понятно, героических, которые дают за подвиги, — последняя оговорка натолкнула Элину на мысль: — Вот разве что на последнем турнире мне уже пришлось притворяться мужчиной, и я выступала под именем Эрвард. Но я уже раскаялась, что взяла такое громкое имя — победа досталась не мне…

— Эрвард — вполне нормальное имя. Так звали легендарного героя, но так зовут и многих обычных людей. Я знавал одного бакалейщика по имени Эрвард. (Элина явно не пришла в восторг от такого сравнения. ) Жаль, конечно, что это имя знают не только друзья… ну да ничего не поделаешь. Осталось выбрать фамилию.

— Эльбертин, — назвалась Элина по имени своего отца.

— Ну что ж, с днем рождения, Эрвард Эльбертин. С этой минуты вы должны пользоваться только этим именем и говорить о себе только в мужском роде. Даже когда считаете, что посторонние вас не слышат.

Элина помолчала, привыкая к этой мысли. Эйрих шагал рядом. До постоялого двора было уже недалеко.

— Вы остановились здесь же? — спросила графиня.

— Возможно, — загадочно ответил Эйрих. — Могу я все-таки спросить, куда вы направляетесь, хотя бы в ближайшей перспективе? Возможно, мы окажемся попутчиками.

Элина взглянула на него с сомнением.

— Я понимаю ваше недоверие, — продолжал ее спутник, — но я коечто знаю о Востоке и мог бы быть вам полезен. Знакомы ли вы, к примеру, с восточными языками?

— Это, конечно, звучит интересно, но зачем вам мое общество?

— Ну, я тоже не каждый день встречаю девушек, которые бы так владели мечом, — улыбнулся Эйрих. — Вы меня заинтересовали. И мне бы не хотелось, чтобы вы попали в беду из-за какой-нибудь нелепой случайности или по неведению.

Подобная опека задевала гордость Элины, да и осторожность нашептывала, что такая благотворительность выглядит несколько странно. С другой стороны, она уже, как-то не задумываясь, доверилась этому человеку, приняла его советы (действительно разумные), сообщила свое новое имя. Это неудивительно, в конце концов он спас ее. В качестве друга Эйрих, с его угадывавшимся опытом и знаниями, был бы безусловно полезен. Но кто знает, что у него на уме и какие планы он строит на будущее? Еще недавно Элина открыто путешествовала под своим именем и не думала о возможной слежке, а теперь у нее мелькнула мысль — уж не была ли вся история в трактире и после подстроена? Она даже пожалела, что не последовала принципу Эйриха и не осмотрела сама тело убитого (убитого? ) парня. Тут же, впрочем, она решила, что это чепуха — кто мог знать заранее, что она войдет именно в этот трактир?

— Откуда вы узнали, что я из Тарвилона? — спросила она. — На этом языке говорят в нескольких королевствах.

— Я мог бы ответить, что разница в диалектах позволяет определить не только страну, но и провинцию, а часто и город, — ответил Эйрих. — Вы, например, из Роллендаля, однако прожили там не всю жизнь. Но дело даже не в этом, а в том, что имя графа Айзендорга достаточно известно.

— Вы знаете моего отца?

— Не раз слышал о нем, но лично встречать не приходилось. Так что вы скажете о моем предложении?

— Я с благодарностью приму его… если, конечно, нам действительно по пути, — Элина выжидательно замолчала. Не было причин отказываться от помощи Эйриха, если их дороги совпали случайно — тем паче что Элина все равно планировала в своем путешествии пользоваться услугами людей, знающих язык и местность. Но если Эйриху не просто по пути, если он собирается сопровождать ее специально, то вряд ли это делается бескорыстно. Элина подумала, что откажется, если Эйрих не сможет назвать точную цель своего путешествия, или если он назовет Тургунай, что было бы слишком уж маловероятным совпадением, учитывая почти полное отсутствие контактов Запада с этой далекой страной.

— Я направляюсь в Дулпур, — сказал Эйрих. — Это достаточно далеко на юго-востоке.

— Я знаю, — кивнула Элина. На карте, лежавшей во внутреннем кармане ее куртки (конечно, карте весьма неточной и приблизительной во всем, что касалось центральных и восточных областей континента), Дулпур был обозначен как небольшая страна на южном побережье, в тысяче миль на юго-запад от границ континентального Тургуная. Купеческие корабли Запада иногда добирались до дулпурских портов, но такое плавание было долгим и небезопасным, так что чаще торговцы избирали в качестве конечных пунктов города и страны, лежавшие существенно западнее, на берегу Срединного моря. Не было однозначного ответа на вопрос, какой путь до Дулпура оптимален — морской или сухопутный; в целом морем путешествовать легче, чем по суше, уже хотя бы потому, что корабль, в отличие от лошадей, не нуждается в отдыхе и пище, однако начиная путешествие, к примеру, из не имевшего выхода к морю Тарвилона, потребовалось бы сначала долго добираться до южных или западных портов и ждать подходящее судно, притом путь вокруг материка оказывался намного длиннее прямой дороги по суше, а часто бушевавшие за пределами Срединного моря бури и активно промышлявшие в южных водах пираты едва ли не уравновешивали опасности дороги через дикие земли центральной части континента.

Так что Эйрих вполне мог выбрать сухопутный маршрут, но Элина, в любом случае, в Дулпур и вообще на побережье не собиралась. Дорога на Тургунай лежала севернее. Однако до тех пор, пока Эйрих не повернет к югу, они могли быть попутчиками, о чем графиня и поставила его в известность, так и не назвав конечной цели своего путешествия. Эйрих не стал настаивать; в конце концов, он сам только что внушил Элине мысль о необходимости осторожности.

Они вошли в ворота постоялого двора; видимо, Эйрих и в самом деле тоже остановился здесь. Прежде, чем расстаться, Элина решилась обратиться к своему спутнику еще с одной просьбой:

— Я догадываюсь, что вам более приходилось иметь дело с мечом, нежели с ножницами, однако не могли бы вы помочь мне с новой стрижкой? Боюсь, что сама я не справлюсь с собственным затылком.

— Вы даже не представляете себе, с чем мне приходилось иметь дело, — улыбнулся Эйрих. — Я постригу вас. Кстати, не «сама», а «сам».

Требовать горячую воду у хозяина было уже поздно, поэтому Элина ополоснула волосы в кадушке с холодной, избавляясь от остатков мази. Затем Эйрих быстро и ловко исполнил обещанное; оглядев себя в отполированную серебряную пластину зеркала, Элина убедилась, что теперь ее вид стал окончательно мальчишеским. Это не решало всех проблем; если раньше она была «не того пола», то теперь, благодаря не знавшей растительности коже лица и звонкому голосу, оказывалась «не того возраста», так что ее меч — у людей, не знакомых с ним — вновь мог вызвать насмешки и несерьезное отношение. Но, видимо, это все же было меньшее из зол.