Горы Маджипура - Сильверберг Роберт (читать книги .txt) 📗
Харпириас представил себе, как в один прекрасный день он будет рассказывать короналю:
«Как ни странно это звучит, я счел необходимым в целях дипломатии стать любовником дочери короля Тойкеллы. Однако оказалось, что дикарка-принцесса молода и красива и, кроме того, страстная и раскованная партнерша в постели, весьма сведущая в странных любовных обычаях своего народа…»
О, да. Его светлости безусловно понравится эта часть повествования.
Оставалось только решить один маленький вопрос: как выбраться отсюда и попасть обратно на Замковую гору.
13
Утром, когда Ивла Йевикеник завернулась в меха и покинула его комнату, Харпириас пошел искать Коринаама. Ему хотелось задать переводчику несколько вопросов относительно их встречи с метаморфами в горах. Но Коринаама нигде не было.
— Когда ты видел его в последний раз? — спросил Харпириас Эскенацо
Марабауда.
— Вчера вечером, примерно в то время, когда к нам в дом принесли ужин, — ответил капитан скандаров.
— Он тебе что-нибудь говорил?
— Ничего, совершенно ничего. Секунду смотрел на меня своим обычным тусклым взглядом, как это у них водится, — ну, вы знаете, что я имею в виду. А потом просто зашагал прочь по коридору и исчез в своей комнате.
Но гэйрог Мизгуун Тройзт, который не нуждался во сне, потому что не настало еще время его зимней спячки, смог рассказать больше. Поздно ночью Мизгуун Тройзт пошел из деревни туда, где они оставили экипажи, чтобы смазать маслом винты для защиты их от холода и выполнить другие работы по техническому обслуживанию; возвращаясь в темноте перед самым рассветом, он заметил метаморфа, в одиночку шагавшего через деревенскую площадь и направлявшегося к проходу позади королевского дворца.
Мизгуун Тройзт секунду-другую наблюдал за ним из праздного любопытства и видел, как Коринаам обогнул дворец с дальней стороны и растаял во тьме. Потом Мизгуун Тройзт вернулся в свою комнату ждать наступления дня — в конце концов, его не касалось, что там задумал метаморф. И очевидно, это был последний раз, когда он или кто-то другой видел Коринаама.
Что находится позади королевского дворца?
Конечно, начало тропы, ведущей вверх по стене ущелья в королевский охотничий заповедник.
Так вот оно что! Харпириасу моментально все стало ясно. Должно быть,
Коринаам пошел в горы устанавливать контакты с только что обнаруженными братьями-метаморфами.
Это нарушало все планы Харпириаса и приводило его в ярость.
Переговоры с королем Тойкеллой еще даже не начинались по-настоящему, хотя прошло уже столько времени. В последние дни король был слишком занят появлением на его территории эйлилилалов, чтобы отвлекаться на дискуссии с Харпириасом.
А теперь еще его официальный переводчик и проводник радостно убегает зачем-то в горы без разрешения и даже без всякого «с вашего позволения».
Как долго он собирается отсутствовать? Три дня? Пять? Что, если он вообще не вернется, погибнет там, наверху, не выдержав путешествия по обледеневшей тропе или став жертвой непредсказуемой враждебности своих сородичей?
Как же ему тогда без переводчика удастся выработать условия договора с отинорами и освободить заложников? И следовало учитывать еще более важный момент. Каким образом, думал Харпириас, он и его солдаты найдут обратную дорогу к цивилизации без помощи метаморфа?
Он кипел от ярости. И ничего не мог поделать — оставалось только ждать.
Прошло три дня; гнев и нетерпение Харпириаса росли. Единственное утешение он находил в Ивле Йевикеник и в темном горьком деревенском пиве. Но он не мог заниматься любовью бесконечно и не мог пить бесконечно, и в конце концов даже эти полумеры перестали оказывать на него действие. От его спутников тоже было мало толку. В конце концов, они были простыми солдатами, а он — принцем с Горы, и кроме того, они были скандарами и гэйрогами.
Дружба между ними исключалась. В сущности, он был здесь совершенно одинок.
Харпириас беспокойно бродил по деревне, отчаянно стараясь успокоиться и прийти в себя.
Никто ему не преграждал путь, он ходил повсюду где только заблагорассудится. Или почти повсюду: очевидно, ему не разрешалось навещать заложников в их пещере, так как однажды утром, когда он заметил цепочку носильщиков с едой, которые, как и каждый день, направились туда, он попытался присоединиться к ним, но его решительно вернули назад. В остальном же отиноры не ограничивали его передвижений.
Харпириас без помех осмотрел плоский алтарный камень в центре площади и увидел, что его поверхность испещрена почти стертыми непонятными знаками и покрыта пятнами засохшей крови от прежних жертвоприношений. Он заглядывал в темные, затхлые ледяные пещеры, где хранились запасы еды, корни, зерно и ягоды, которые обитатели этой нищей страны собирали во время летних заготовок и запасали на суровую зиму, которая уже скоро должна была наступить. Открыл кожаную дверь низкого ледяного строения в форме купола, которого раньше не заметил, и оказался в помещении, заполненном маленькими, рычащими животными, привязанными кожаными ремнями. Войдя в другое строение, он наткнулся на семерых или восьмерых полногрудых, пузатых женщин из королевского гарема, лежащих обнаженными на пухлых грудах меха и курящих длинные узкие костяные трубки. Воздух здесь был спертым, пахло потом, какими-то резкими духами и той травой, которую они курили. Женщины пронзительно захихикали и жестами стали приглашать Харпириаса войти, но он поспешно ретировался.
Внутри еще одного помещения, в котором стояли штабеля деревянных ящиков, пахло пылью и ладаном; Харпириас приподнял крышку одного из ящиков и увидел высушенные человеческие черепа, старые, пожелтевшие и уже рассыпающиеся.
Он спросил об этом Ивлу Йевикеник.
— Очень священное место, — сказала она. — Ты больше не должен туда ходить.
Чьи это были черепа? Прежних королей?
Умерших жрецов? Побежденных врагов? Харпириас понял, что, вероятно, никогда этого не узнает. Но какое это имело значение? Он приехал сюда не для того, чтобы проводить антропологическое исследование народа, а только вырвать из их рук кучку злосчастных охотников за окаменелостями.
Возможно, это ему так и не удастся, поскольку на третий день отсутствия Коринаама начался еще один небольшой снегопад. Теперь Харпириас был убежден, что метаморф погиб где-то высоко в горах. Его тело лежит под снежным покровом и, по всей вероятности, никогда не будет найдено.
И очень может статься, размышлял Харпириас, что он проведет остаток своих дней в этой жалкой, скованной льдом деревушке на самом краю света, будет питаться обугленными кореньями и полусырым мясом. Возможно, черепа в тех ящиках принадлежали предыдущим полномочным послам из внешнего мира, и его собственному черепу суждено очень скоро покоиться среди них.
Ему казалось, что эти часы безделья будут тянуться вечно. Он чувствовал себя пленником, одним из тех несчастных усохших людей в ледяной пещере, высоко в стене ущелья. Ночью, лежа в объятиях Ивлы Йевикеник, он молился, чтобы ему приснился какой-нибудь обнадеживающий сон. Если бы только благословенная Хозяйка Острова Сна, чей дух по ночам парит над миром, принося долгожданный покой и облегчая участь обремененных заботами, милостиво послала ему сон, который успокоил бы его душу!
Но Харпириас не получил знака ее нежной милости. Весьма вероятно, что ледяное царство отиноров находится за пределами досягаемости даже для
Повелительницы Снов.
