Сын Китиары - Уэйс Маргарет (версия книг TXT) 📗
Даламар кашлянул.
– Ты выдаешь наши секреты, мальчик, – сказал он вкрадчиво. – Пойдем, ты задашь мне лично свои вопросы, – и изящная рука эльфа потянула
Палина в сторону от отца и братьев.
– Секреты? – удивился Палин. – Что это значит? Что из того, что они услышат, как…
– Это был только предлог, – сказал Даламар холодно. Он пристально смотрел на Палина темными внимательными глазами. – Палин, не делай этого. Возвращайся домой с отцом и братьями.
– О чем вы? – спросил Палин, смутившись. – Я не могу так поступить. Вы слышали, что сказал Юстариус. Они не допустят меня до Испытания и даже не позволят продолжать занятия магией, пока мы не узнаем наверняка, что Рейстлин…
– Не иди на Испытание, – быстро произнес Даламар. – Брось учебу. Отправляйся домой. Будь доволен тем, что имеешь.
– Нет! – сердито ответил Палин. – За кого вы меня принимаете? Вы думаете, что я буду счастлив развлекать толпу на сельских ярмарках, вытаскивая из шляп кроликов и золотые монеты из ушей толстяков? Я хочу большего!
– Цена подобного честолюбия велика, как доказал твой дядя.
– И таковы же награды! – парировал Палин. – Я принял решение.
– Мальчик, – Даламар склонился к Палину, сжав холодной рукой его ладонь. Эльф перешел на такой тихий шепот, что Палин не понимал, слышит ли он слова сам или они звучат в его сознании, – зачем они посылают тебя, как ты думаешь? – Даламар посмотрел на совещавшихся между собой в сторонке Юстариуса и Дунбара. – Чтобы Как–то пробраться через Дверь и найти твоего дядю или то, что от него осталось? Нет, – Даламар покачал головой, – это невозможно. Святилище заперто. Один из Стражей постоянно стоит в дозоре с приказом никого не пускать и убивать каждого, кто попытается пройти. Они знают это так же, как знают то, что Рейстлин жив! Они посылают тебя в Башню – его башню – с одной целью. Ты помнишь старую легенду о козленке, которым заманили в сети дракона?
Недоверчиво глядя на Даламара, Палин внезапно побледнел. Облизав сухие губы, он хотел что–то сказать, но ком в горле помешал.
– Я вижу, ты понимаешь, – сказал Даламар холодно, складывая руки в рукавах черной мантии. – Охотник привязывает козленка перед логовищем дракона. Пока дракон пожирает козленка, охотники набрасываются на него с сетями и кольями. Дракон пойман. К сожалению, немного поздно для козленка… Ты по–прежнему настаиваешь на том, чтобы пойти?
Перед глазами Палина пронеслось видение того, что он знал о дяде из легенд: столкновение со злым Фистандантилусом, окровавленный камень на груди Рейстлина, Фистандантилус вытягивает душу Рейстлина, высасывает его жизнь. Палин содрогнулся, тело его покрылось холодным потом.
– Я сильный, – сказал он, голос его надломился. – Я могу сражаться, как он сражался.
– Сражаться с Фистандантилусом? С сильнейшим волшебником в мире? С верховным магом, бросившим вызов самой Королеве Тьмы и почти победившим ее? – Даламар грустно рассмеялся. – Увы! Ты обречен, мальчик. И никто не поможет тебе. Ты знаешь, что я буду вынужден сделать, если Рейстлин достигнет цели? – Даламар, нахлобучив капюшон, так низко склонилась над Палином, что он чувствовал дыхание эльфа на своей щеке. – Я должен уничтожить его, и я его уничтожу. Мне безразлично, в чье тело он вселится. Вот почему они отдают тебя мне. Их это не волнует.
Палин отшатнулся от эльфа, но быстро взял себя в руки.
– Я… понимаю, – голос его креп по мере того, как он говорил, – я сразу сказал вам об этом. Кроме того, я не верю, что мой дядя причинит мне вред… таким образом, как вы сказали.
– Не веришь? – Даламар усмехнулся. Рука его прикоснулась к груди.
– Хочешь посмотреть, какой вред способен причинить твой дядя?
– Нет! – Палин отвел глаза, затем добавил, покраснев: – Я знаю об этом. Я слышал эту историю. Вы его предали…
– И это было моим наказанием, – эльф пожал плечами. – Отлично. Если ты решил…
– Я решил.
– …Тогда предлагаю тебе попрощаться с братьями, в последний раз, как понимаешь. Я думаю, что в этой жизни вы больше не увидитесь.
Эльф говорил бесстрастно, в глазах его не было ни жалости, ни угрызений совести. Руки Палина сжались, ногти вонзились в кожу, но он твердо кивнул.
– Следи за своими словами, – Даламар многозначительно взглянул на Карамона. – Ни он, ни братья не должны ничего заподозрить. Если отец узнает, он помешает тебе уйти. Подожди, – Даламар ухватился за Палина, – возьми себя в руки.
У Палина было сухо во рту, он попытался проглотить стоявший в горле ком, пощипал щеки, чтобы вернуть им цвет, рукавом смахнул со лба пот. Покусав губы, чтобы они не дрожали, он отвернулся от Даламара и подошел к братьям.
– Ну что ж, братья, – начал он, заставляя себя улыбнуться, – я всегда стоял на пороге трактира, махая вам вслед, когда вы уходили на какую–нибудь битву. Похоже, теперь наступил мой черед.
Танин и Стурм обменялись быстрыми, горящими взглядами, и Палин осекся. Три брата были очень близки и понимали друг друга, как самих себя. «Нет, невозможно их обмануть», – горько подумал Палин. Посмотрев в их глаза, он понял, что так и есть.
– Братья мои, – прошептал Палин, протянув к ним руки. Он обнял их, притянув к себе. – Не говорите ничего, просто не удерживайте меня! Отец не должен понять. Для него это будет очень тяжело.
– Но я сам не понимаю, – сурово произнес Танин.
– Замолчи! – прошептал Стурм. – Пусть мы оба не понимаем. Но разве это важно? Разве наш братишка хныкал, когда мы уходили на первую битву? – Он обхватил Палина огромными руками и крепко сжал. – Счастливо тебе, малыш, береги себя и… и… возвращайся… скорее. – Стурм замотал головой, отвернулся и поспешно отошел, вытирая глаза и бормоча что–то вроде «от этих чертовых заклинаний хочется чихать».
Но Танин, старший, стоял и строго смотрел на Палина. Тот взглянул на него с мольбой во взгляде, но Танин еще больше помрачнел.
– Нет, братишка, – сказал он, – ты меня выслушаешь.
Даламар видел, что рука молодого воина легла на плечо Палина. Эльф догадывался, о чем они говорят. Палин отступил, упрямо замотал головой, лицо его превратилось в бесстрастную маску, так хорошо знакомую Даламару. Рука колдуна прикоснулась к ранам на груди. «Как похож он на Рейстлина! – подумал эльф. – Похож, но все–таки другой. Как сказал Карамон, они отличаются друг от друга, как белая луна от черной…» Тут он заметил, что Карамон направился к разговаривающим братьям. Даламар быстро встал у него на пути и положил тонкую руку на могучее плечо Карамона.
– Ты не сказал своим детям правду об их дяде, – заметил эльф.
– Я сказал, – ответил Карамон, краснея, – столько, сколько считал, им следует знать. Я старался показать им обе стороны Рейстлина.
– Ты сослужил им плохую службу, особенно одному из них, – холодно произнес Даламар, посмотрев на Палина.
– Что я мог сделать? – сердито спросил Карамон. – Когда стали складываться легенды о его самопожертвовании ради мира, о его смелом проникновении в Бездну, чтобы спасти леди Крисанию из лап Темной Королевы, что я мог сказать? Я говорил им, как все происходило. Говорил им правду о том, что Рейстлин обманул Крисанию, что он соблазнил ее, если не физически, то духовно, и провел ее в Бездну. Я говорил, что, когда она ему стала бесполезна, он бросил ее и оставил умирать в одиночестве. Танис говорил им то же самое. Но они верили в то, во что хотели верить… Как и мы сами, я думаю, – добавил Карамон, виновато взглянув на Даламара. – Я заметил, что вы, волшебники, не стремитесь развенчать эти истории!
– Они нам пошли на пользу, – сказал Даламар, пожав плечами. – Из–за легенд о Рейстлине и его «жертве» люди больше не боятся магии, колдунов не ругают. Наши школы процветают, услуги волшебников пользуются спросом. Нас даже пригласили в Каламан строить там новую Башню Высшего Волшебства, – эльф печально улыбнулся, – смешно, не правда ли?
– Что?
– Своим поражением твой брат достиг того, к чему стремился, – Даламар усмехнулся, – в известном смысле он стал богом…
