Кодекс Ордена Казановы (СИ) - Радин Сергей (список книг .txt) 📗
— Я тебе чаю приготовил, — проникновенно сказал Лёхин, — думал: голодный придёт — угощу человека, а ты!.. Бежать!..
— Лёха, честно-честно, не хотел обижать, да ведь времени в обрез!
"Кажется, это называется "перевести стрелки", — подумал Лёхин, — теперь Данила будет думать не о том, как на его глазах пирог взлетел в воздух, а приземлился в тарелке, а о том, что он обидел гостеприимного хозяина. Тоже нехорошо…"
— Ладно, Данил, делаем так. Я недавно новый рецепт пиццы испробовал. Будешь у меня подопытным кроликом.
— Буду. Куда деваться, — облегчённо улыбнулся Данила.
Мужчины пожали друг другу руки, вернувшись к обычным, дружеским отношениям. Лёхин вручил Даниле два пакета пиццы на батоне и проводил его до двери.
— Лексей Григорьич, — виновато позвал Елисей.
Но Лёхину уже было не до обмусоливания неловкой ситуации.
— Знаешь, Елисей, у правнука Петровны, оказывается, есть какой-то дар, — задумчиво сказал Лёхин и спохватился: — Да, чуть не забыл. Никодим кланяется, передаёт приветы и, возможно, сегодня будет к чаепитию.
— За приветы благодарствую.
— Дар, — пробормотал Лёхин и сощурился, соображая: — Данила только-только отъехал — значит, Егор Васильич ещё в офисе. Ближе к вечеру, как просили, звонить резона нет. Позвонить сейчас — спросить?
Елисей вынул из длинного кармашка рубахи десятикопеечную монетку, подбросил. Монетка упала на стол, покатилась между тарелками и наткнулась на чашку не выпитого Данилой чаю. И — встала ребром. Лёхин нетерпеливо зарычал, а Елисей топнул ногой по столу. Монета свалилась.
— Звони, Лексей Петрович. "Орёл" тебе выпал.
И Лёхин позвонил. Егор Васильевич взял трубку после второго гудка.
— Да, Алёша, слушаю тебя.
— Добрый день, Егор Васильевич. Мне передали, чтобы я позвонил вечером, но у меня срочный вопрос: у вашей Лады нет никакого необычного дара?
Почти через минуту молчания Егор Васильич откликнулся:
— Да какой дар может быть у деревенской девчонки? Лада тихая, очень спокойная. Когда говорили с нею — всё глаза вниз, пугливая да застенчивая. И мать подтвердила: скромница, чуть не монашка, на парней внимания не обращает, во всём ей, матери то есть, помогает по дому, старательная… А с чего такой вопрос?
— Прорабатываю все версии, — туманно ответил Лёхин.
Старик его понял.
— Сглазить боишься, сказав раньше времени? Ладно, Алёша, договоримся так: если будет что новое — звони, помощь нужна — звони. Но и без известий меня не оставляй.
— Хорошо, Егор Васильевич.
19.
Они такие разные, думал Лёхин. Ромка, яркий и общительный, открыт всему миру. Лада замкнута и похожа на серую мышку. Вот главная разница между ними. А главное сходство — оба пропали в один день. Есть ещё одно сходство, только Лёхин боялся, что притянуто оно за уши: монашеский капюшон Ромки — и монашка, по мнению Комова-старшего, Лада.
Он вытащил снимок Лады, подвинул его к разложенным на столе фотографиям Романа. Да, земля и небо. Полная открытость и полная замкнутость. А если предположить, что у них обоих есть какой-то дар? Но Ромка — мальчишка, ему нравится его использовать. А Лада хоть и старше его на год, но психологически взрослее на несколько лет. Слышал Лёхин: есть такая теория, что девочки взрослеют быстрее. Что, если у неё тоже есть дар, она о нём знает, но прячет?
Лёхин вздохнул. Что бы там у этих детей ни было, найти их надо. И пока есть только одно место, откуда начинается поиск.
— Э-э, Алексей Григорьевич… — сказали сверху.
— Да, Глеб Семёнович, слушаю вас, — машинально, словно отвечая по мобильному, откликнулся Лёхин.
— Специалист по компьютерным программам заканчивает установку, — торжественно сообщил бывший агент. — Может, будет удобнее, если вы сами подойдёт к нему?
Прихватив заготовленный поднос, Лёхин поспешил в зал. Михаил сидел, откинувшись на спинку стула, сложив руки на груди, и рассеянно смотрел на экран. При виде подноса он расцвёл.
— Спасибо! Пока загружается, я не прочь… перекусить.
Странным образом последняя программа закончила загружаться в тот момент, когда опустел поднос, а Михаил сотряс с чашки последнюю каплю чая в широко раскрытый рот. Касьянушка умилённо зажмурился.
Поставив чашку на поднос и превратившись из гурмана в делового человека, Михаил спросил:
— Если не секрет, зачем вам компьютер? Для работы?
— Пока сам не знаю, — признался Лёхин. — Может, и для работы.
— А обращаться с ним умеете?
— Стыдно признаться, но включать и выключать я умею, но вот дальше…
— Так, тогда я вам покажу основные действия. Итак, сейчас мы на домашней странице — это называется рабочий стол.
Лёхин сел не рядом с Михаилом, а чуть в отдалении, чтобы экран компьютера видели все: Шишики, глазеющие с потолка и с подвесной книжной полки; домовые — Елисей и пятеро его соседей, приткнувшиеся на том краю стола, который упирался в покрывало на пианино; четыре привидения, "вставшие" за спинами людей; и даже Джучи, воссевший наверху пианино и бдительно стерегущий всех.
Свой Шишик давно сидел на левом плече, и Лёхин время от времени поглядывал на него поусмехаться: от внимания у Шишика полураскрытая пасташка? Ну-ну…
Сам Лёхин отключился после первой же фразы Михаила. Он про себя знал: нет смысла что-то ему показывать и объяснять. Он понимает только тогда, когда начинает делать что-то сам — с подсказкой, что за чем идёт. Пальцы вот, руки ли у него понятливые да памятливые. Что сам сделает — то сам и повторит.
Интересно, а умеет ли с "компотером" управляться Аня?
Горячо благодаря Михаила за урок и принимая в ответ горячую благодарность за угощение, Лёхин распрощался с ним и вернулся в зал.
Вся разношёрстная толпа оказалась на месте.
— Так, до пяти у нас полтора часа. Потом мне не до компьютера будет. С чего начнём?
Среди поднявшегося гвалта, как ни странно, Лёхин отчётливо услышал негромкий голос Касьянушки, помечтавшего послушать "толстый" голос, какой был у дьякона Воскресенской церкви.
— Так, — задумался Лёхин. — Что ищем — церковные басы, бас-профундо или бас-октаву? Давайте попробуем бас-профундо. Сам мечтал послушать. Так, где печатать, кто запомнил?
— А вон строка, на ней чёрточка дрожит, — подсказал один из домовых.
— Да прежде печатанья язык русский поставь.
Лёхин машинально оглянулся на подсказчика и онемел. Он-то думал, Касьянушка трепетной простынёй будет трепетно дожидаться, пока ему желанное дадут послушать! А Касьянушка, оказывается, не хуже домовых запомнил как и что!..
Они выслушали целый хор, где основной силой были басы (Лёхина от спокойных, уверенных низов аж морозом по спине продрало).
Потом решили, что первыми должны посмотреть всё, что их интересует, домовые. Правда, Лёхин, говоря в защиту домовых, минутой позже здорово пожалел, сказав "всё, что интересует". Впервые на его памяти "дедушки" едва не рассорились. В семье, где жил один из домовых, вот-вот должен появиться младенчик, и будущая мама, кажется, решилась взяться за рукоделие — необходимо найти оч-чень простые вязки, чтобы молодая в будущем пристрастилась к домоводству. Другой домовой жил при деде, которому нужна какая-то диета. Третий интересовался сантехникой…
— Лексей Григорьич, это, конечно, хорошо, что дедушки домовые к нам на подмогу приходят, — обеспокоенно прогудел в ухо Дормидонт Силыч. — Но ведь пока найдут, пока перепишут… Это ж сколько времени уходить будет?!
— Да-а, суета всё! — волновался Касьянушка. — О высоком и подумать некогда!
— Не страшно. Всё уладится, — успокоил Лёхин "домочадцев". — Завтра куплю большую тетрадь на пружинке. Дедушки в ней будут заказы оставлять, а мы — искать и адреса записывать. А переписывать ничего не надо. Видите коробку у телевизора неоткрытую? Завтра придёт Олег и покажет, как работать с принтером.
— А принтер — чёй-то? — жадно спросил Дормидонт Силыч.
