Тайны наследников Северного Графства - Реброва Алёна Дмитриевна (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Этаж второй, пойти, дверь тринадцать, открыть… НАП-ДО-двадцать, высчитать… Мне кажется, что НАП и ДО это два слова, точнее их первые слоги. Как думаешь?
— И что это могут быть за слова? Кажется, знаю. Нам надо НАПоить ДОмового, которого мы найдем в тринадцатой комнате на втором этаже, двадцать раз, и тогда он расколется, куда и что положил Маггорт? — весело предположил Арланд, делая большой глоток и утирая рот рукавом. — Ха-ха, неплохо!
— … НАПолнить ДОверху двадцатку? Нет, НАП-ДО-двадцать, высчитать… Высчитывают обычно из чего-то, чего много. Можно предположить, что НАП-ДО-двадцать это что-то одно из того, чего будет много. Причем двадцать может быть как всего вещей, так и номер вещи, которая нам нужна. Хотя стоп! НАП и ДО не указывают на номер и на очередность, нет чисел и цифр, начинающихся на эти слоги. Значит, двадцать — это номер, а НАП и ДО — слова, одно из которых предположительно прилагательное, а другое существительное. Твои соображения?
— В полнолуние, дождавшись полночи, мы пойдем на второй этаж, найдем дверь под номером тринадцать, откроем ее и обнаружим там… — начал Арланд таким голосом, как будто рассказывал страшилку, его лицо и жесты соответствовали голосу. — …И обнаружим там НАПившихся до божественных откровений ДОмовых, и двадцатый из них скажет, куда и что положил Маггорт!
— Арланд, давай нормально. Если не отгадаем, проторчим здесь черт знает сколько, — одергиваю инквизитора, пряча улыбку. Бедолага, кажется, ведет жизнь заклятого трезвенника, или с чего бы его так поперло после двух кружек? — У тебя один алкоголь на уме.
— Поживи в Ордене на святой воде, я на тебя посмотрю, — проворчал он. — Ну ладно. Что это может быть? НАПольные ДОски, ДОрогие НАПильники, НАПисанные ДОговора?
— Ммм… вариант с досками, кстати, хороший. Напильники и договора могут не сохраниться, а вот доски на полу могут хоть и обновляться, но их количество всегда будет одинаковым. Итак, если пойти на второй этаж, открыть тринадцатую комнату, высчитать двадцатую доску на полу… Все сходится. По крайней мере, не так бредово, как все остальное. Давай дальше. К-один, Н-вверх, потянуть. Что-то мне подсказывает, что «Н-вверх» — это «направление: вверх». Надо что-то потянуть вверх, и это что-то К-один. Что можно тянуть вверх и что начинается на «к»?
— Кольцо на крышке тайника?
— Точно, — киваю. — Ну что, пойдем спросим, есть ли здесь комната тринадцать на втором этаже?
— Пойдем, — кивнул инквизитор, залпом допивая все оставшееся в кружке.
— Есть, есть, тринадцатая комната. Ты, ведьма, ее себе взяла, идиотка, — «дружелюбно» объяснила нам хозяйка.
Стукнув себя по лбу и послушав насмешки инквизитора, возвращаюсь в свою комнату.
— Итак. Раз доска, два доска, три доска… Двадцатая доска под кроватью, — понимаю.
— Лезь.
— Почему сразу я? Я не хочу пылью дышать, ты лезь!
— А я не пролезу, — заметил Арланд.
— Что ж вы все мужики такие жирные? — ворчу, ложась на пол перед кроватью. — Жрете много и пьете не в меру.
— Мы? Кто-то еще заставлял лазить тебя под кроватью?
— Дейк как-то уронил свой медальон под кровать на постоялом дворе и заставил меня туда лезть… Я полезла и нашла там… Вот черт!!! — от сильных эмоций я даже головой о дно кровати стукнулась, пока вылезала.
Ну конечно, я здесь была, отсюда и дежавю! Мы с Дейком тут ночевали перед охотой на единорога и я нашла под этой самой кроватью дневник мага, которого звали Маггорт Сенгайз! Потом не до дневника было, я про него и забыла… Забавно, то, что Лорен ищет всю жизнь, я все это время держала в сумке под одеждой.
— Что такое? — обеспокоенно спросил Арланд. — Ты что-то нашла?
— Я ничего не могу сказать, на моих губах печать, — объясняю, сидя на полу и потирая ушибленное место на голове. — Не надо нам ничего искать.
— То есть?
— То есть я в лицо знаю того, кто был на этом постоялом дворе около трех недель назад и стащил то, что мы ищем.
— И как мы теперь выполним задание дяди?
— Я этот кто-то, так что волноваться нечего.
— Так что ты нашла?
— Не могу сказать, это секрет. Если проболтаюсь — умру на месте, — ехидно улыбаюсь. — Не одному тебе страшными тайнами хвастаться, так ведь?
— Бэйр, не смешно! А Лорену ты что скажешь тогда?
— Я и не смеюсь. На вещице было проклятие, велящее мне никому не говорить о ней и не показывать. А дяде твоему скажу то же самое, что и тебе, — пожимаю плечами.
— Ты же ведьма, неужели не умеешь снимать проклятия?
— Что ты заладил, «умеешь — не умеешь»? — возмущаюсь. — Я наводить умею, а не снимать, так что помалкивай и не ущемляй моего самолюбия лишний раз!
— Боюсь-боюсь, о ужасная ведьма! — хихикнул Арланд, опираясь спиной о стену. — Что делать будем?
— Поедем уже завтра, а сегодня отоспимся, — зеваю. — Спать тоже надо…
— Да, ты права… — вслед за мной зевнул в кулак Арланд. — Заболтались мы вчера.
— Это все ты со своими «давай останемся, давай останемся!», — напоминаю.
— Как будто ты сама была против! — ухмыльнулся инквизитор. — Сидела, положив голову мне на плечо, и чуть ли не мурлыкала от удовольствия, когда я тебя обнимал… Что ты на меня так грозно смотришь и зачем этот огненный шар?… Ну ладно, я пойду, тоже высплюсь… Устал я что-то…
Инквизитор, скорее из доброты душевной, чем из страха, поспешно вышел из моей комнаты, закрыв за собой дверь.
Как только я перестала слышать его шаги, тут же бросилась доставать сумку из-под кровати. Дневник Маггорта, к счастью, все еще был там. Невзрачная темная тетрадка лежала на самом дне, под одеждой, потому заметить ее было трудно. Достав дневник, открываю его и проверяю, не ошиблась ли я.
«Маггорт Сенгайз. Проклятый Чернокнижник и Элементалист. Дневник» тут же проявились извилистые буквы на пустой желтой странице. «Нашедший и прочитавший дает клятву хранить молчание о находке. На книгу наложено проклятие, которое сохраниться даже после моей смерти. Ваша кровь отныне заражена, малейшее слово о моем дневнике чужаку — и вы умрете на месте. С уважением, Маггорт Сенгайз».
— Так, чудесно, ты не потерялся… — бормочу. — Что ты можешь рассказать своему родственнику, жаждущему раскрыть тайну поместья Сеймуров?
«Ты не родственник Сеймуров» вывелось витиеватым почерком на следующей строчке.
— Угадал. Но что мне сказать родственнику?
«Я подумаю над этим и отвечу, когда буду готов».
— В тебе есть часть души Маггорта, да?
«Да, я все, что осталось от него и его души».
— Ты знаешь о своих родственниках настоящего поколения?
«Нет. Лишь знаю, что Сеймуры еще существуют».
— И все же, что ты оставил в наследство?
«Ты недостойна знать, в тебе нет моей крови».
— Пф! Не очень-то и хотелось, — я уже собралась положить дневник обратно, как в голову мне пришла идея. Что если попробовать поговорить с дневником? Вдруг он сможет рассказать мне что-нибудь полезное? Например, как я могу замаскировать его от кого-нибудь, кто полезет рыться в моих вещах. А такой наверняка найдется. — Ответь, могу ли я влиять на тебя? Как-нибудь изменить, чтобы тебя не нашли или, найдя, приняли за что-нибудь другое? За мой личный дневник, например?
«Мой хозяин может мне приказать показывать посторонним какую-нибудь запись, чтобы сбить их с толку».
— А я, если тебя нашла, являюсь твоим хозяином?
«Меня нашел медальон рыцаря Ордена Черного Дракона, мой хозяин рыцарь».
— Что ж, ладно. А я могу тебя попросить?
«Мне неведомы понятия просьбы, я понимаю только указы хозяина».
— Ладно. А я могу тебя уничтожить?
«Да».
— То есть, без последствий для себя? Сожгу и мне ничего не будет?
«У тебя больше не будет такой ценной вещи, а в остальном ничего изменится».
— А ты можешь видеть что-нибудь, чего не вижу я? Знать что-нибудь? Скажем, ты знаешь, что такое с твоим родственником, с Арландом?
«Нет, я могу говорить только то, что помнил перед смертью Маггорт».
