Кащеева наука - Рудышина Юлия (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗
— У меня сестра исчезла, — вдруг сказал он глухо. — Был у нее жених — Сокол Соколович, так вот и он, хоть и сильный колдун, не ведает, куда Марья подевалась. Не только у нас здесь девки пропадают. Серому пришлось в теремах отцовских остаться — еще две сестры у меня, сторожить их будет.
А мне стыдно стало за свои подозрения. Чую — покраснела до самых ушей. А ведь говорили же, что из-за сестры он поехал в стольный град, да и ежели б сватовство было — почему боярыня тут осталась? Колобродят слухи да сплетни, не дают жить.
Сама прильнула к Ивану, гляжу на него снизу вверх, а он моей косой забавляться начал — то накрутит ее на руку, то примется кончиком ее щекотать мне щеку. Я его не пыталась разговорить, просто радовалась, что он рядом. Никто не знает, что дальше будет, пусть хоть воспоминания у меня хорошие останутся.
Правда, слова наставника по темным искусствам прочно засели в сердце — о том, что навряд ли возьмет Иван замуж. И то правда, какая из меня царица?.. Я вздохнула и взгляд отвела, чтобы царевич не заметил в нем тоски.
— Что я пропустил, пока домой ездил? — спросил он.
— Сегодня же общий сбор у лешего, — вспомнила я, подхватываясь, — после того, как пропала соседка моя… Вань, а как ты думаешь, это кто-то один виноват в пропажах девчат? Сначала Варвара, потом сестра твоя… еще Любава. Кто следующий?..
Если бы я только знала кто!.. Если бы знала, к чему приведет новая беда!.. Но в тот день никто даже представить не мог, что случится в волшебной Василисиной школе в Марьину проклятую ночь.
…Шла Навья седмица по миру, ждали люди праздник осенних дедов, но здесь, в Зачарованном лесу, несмотря на то что сама Мара-зима с нами рядом ходила в виде Марьи Моревны, наставницы по черному колдовству, не было страшно, как прежде всегда бывало. Верилось — Василиса Премудрая защитит своих воспитанников.
…Закончится Навья седмица Марьиной ночью, когда врата в Навь распахнутся и из царства мертвых любая мерзость сможет в Явь выйти. Беречь себя надобно в это время, предков чтить да помнить — всем воздаст повелительница зимы и холода, кому — уютом и теплом очага, светом негаснущей свечи, а кому — холодными колючими метелями да мороком проклятой ночи.
В эту седмицу Митрофанушка при помощи Кузьмы наводил порядки и чистоту в теремах да на подворье, сурью — питный мед — готовил к Макошиному дню, который завтра в Яви наступает, важно домовым все успеть, ведь должны прекратиться все работы по дому, время рукодельниц наступит. Будут помогать они Макоши прясть нить судьбы, защищая ее от злых помыслов Марены. Доля и Недоля будут с мастерицами в горенке сидеть, помогать пряхам.
В нашем селении во время Навьей седмицы зазывали духов предков, потрапезничать с детьми, кои живут в Яви. Но я завсегда звала и тех духов, кому некуда идти, тех, которые без помина остались, никто ведь не знает, что ему суждено. Вдруг когда и самому придется промеж мирами летать бесприютно?
…Иван меня от мыслей этих отвлек, достав из кошеля камушек самоцветный — огненно-алый, теплый он был, в глубине его разгоралось ярое пламя, согревая и душу веселя. Цвет любви и страсти, цвет власти и могущества. Я на солнце через кристалл взглянула — и медовый оттенок принял камень, золотые искры в нем распустились дивным цветком.
— Это сердолик, — сказал Иван, — из сокровищницы отцовской камень. Хочу, чтобы всегда с тобой он был. Защитит да убережет он от бед. Боюсь, что следом за своей соседкой и до тебя тать проклятущий доберется. Береги себя, Аленушка.
И ушел, оставив меня в истерзанных чувствах. Зажала подарок в руке, и показалось, согревает он ладонь, словно уголек держу из костра.
А впереди была самая страшная ночь в году, и надеялась я, что духи защитят нас всех от неведомой опасности.
Ночь Марьина будет жечь костры из опавшей листвы, будут дрожать в окнах огоньки свечей, будут тени кружить над лесом, будет слышаться за порогом звонкий смех, будут заглядывать в окна ледяные глаза — два мира сольются воедино, и кого уведет за собой Мара, кого закружит зима?
Какую маску наденет она, под чьей личиной попытается проникнуть в горницу? И до рассвета люди будут играть в зверей, надев страшные маски, а звери… звери станут людьми.
Хорошо, что Иван вернулся. Не так боязно будет в эту ночь.
В тот день у нас только занятия в лесу были, отправила Василиса всех к лешему — и травников, и светлых волшебников, и колдунов темных, и витязей. Видать, должен он был о безопасности рассказать — после исчезновения Любавы все ходили перепуганные, боялись собственной тени.
Я же, после того как с Кащеем в саду столкнулась, тоже не решалась одна оставаться — и хоть соседки у меня больше не было, к счастью, Кузьма не был против сопровождать хозяйку. И к лесу, где леший всех ждал, домовик меня провел, обещавшись после занятий забрать и отвести в горницу, где тосковал и орал вечерами черный котяра, которого притащила моя пропавшая Любава.
— Я леса хорошо знаю, окромя меня, вам некому будет подсказать да показать… — Леший на всех смотрел свысока, как на поганок каких. Оставалось надеяться, что он не из пакостников. И хоть был он уже у нас на замене, когда первая пропажа обнаружилась — Варвара-краса, наставница по зельеварению, а все ж здесь, в лесу, в своей вотчине, может он и иной лик показать.
Одет лешак был просто, но тепло, в звериную шкуру, застегнутую слева направо, лапти тоже перепутаны.
За пределами той части Зачарованного леса, где занятия шли, уже поздняя осень стояла, приближалась Марьина ночь стылая, оттого и кутались все в шушки да кожухи, правда, некоторые боярыни в песцовых али соболиных шубах красовались, платками белыми пуховыми подвязанные. Брови сурьмою али углем подведены, губы соком ягодным смазаны, чтобы ярче быть, красивее. При их чистой белой коже, матовой да шелковистой, хорошо гляделось сие, я же представила, каким пугалом я буду смотреться, ежели брови намалюю, так и едва от смешка удержалась.
Взяла себя в руки, сосредоточилась на том, что наставник наш говорит.
— Так вот, первое, что должны вы знать, — в лесу диком не галдеть, не кричать, подношение Хозяину на пеньке, вкруг которого мухоморы растут, оставлять надобно — зайца там али хлеба кусок. Что есть, тем и угощайте, тогда и лешие тех мест будут к вам благосклонны. Чтоб не блуждать, онучи да сапоги с левой ноги — на правую, да и наоборот, кожух выверните, но это не должно внове для вас быть, с детства, коли за ягодами-грибами отправлялись, должны были приучаться…
Все слушали лешего, на пнях рассевшись по кругу, за пределами этого круга грибница разрослась да навалены были листья сухие, будто их кто специально сгреб. Пока лесной Хозяин с нами говорил — все в росте менялся, то вырастал выше деревьев, то с травинкой равнялся.
— Лесовики любят с пути сбивать да по чаще кружить, но беды не причинят. Вы другого бойтесь — порождения Нави. Жаль, что не все могут на занятия к Кащею ходить, он бы лучше порассказал… — Леший наконец перестал то расти, то уменьшаться, стал с меня росточком, на пеньке, что в центре находился, уселся, ногу на ногу закинув.
А я и рада была, что мало было занятий с повелителем Нави — страшно на Той Стороне, погибнуть можно. Потеряешься — вовек не найдут.
А лешак дальше продолжал рассказывать, как себя вести в разных лесах, с кем столкнуться можно: про лесавок, которые деток воруют и память им стирают, поведал, про то, как дитя вернуть можно, подарив ему что-то из прежних его забавок али материнскую ленту из косы; про кикимор и шишиг, что забавляются, парубков заманивая в болота; про лиходеев всяких да про помощников — не все духи леса человеку враждебны были. Что знала я, а что и впервые слышала — так что полезное было сие занятие.
И как чуяла я — пригодятся скоро умения да знания того, как в лесу себя вести…
Леший жизнерадостен был, смеялся к месту и не к месту, пугая зайцев и птиц, иногда в куст рябиновый или терновый превращался, иногда — в мшистый пень, показывая, как лесные духи морочить могут, озорничать. Про ворону сказывал волшебную — птица эта вещая помочь могла, ведь живет, сколько человеку простому и не снилось… Частенько над избушкой Бабы Яги кружит, пленников ее стережет. Но тут же со смехом леший нам принялся про Ягу истории травить — мол, не так страшна старуха, просто жаждущих в Навь пройти многовато, непонятно чего шастают, вот и должно кому-то за порядком в Приграничном лесу следить.
