Дочь лесника (СИ) - Казьмин Михаил Иванович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
Одно время я даже гордился тем, что смог определить, когда именно здесь стали появляться попаданцы. Ну, то есть это я был уверен, что смог. Я, в общем, и сейчас в этом уверен. Может, конечно, кто-то попадал и раньше, но рядами и колоннами, пусть и не слишком стройными, земляне двинулись (или кто-то их двинул) сюда пятьсот с лишним лет назад, где-то от пятисот пятидесяти до шестисот, если точнее. И началось освоение просторов Империи попаданцами после Синей смерти, как в имперской истории называли пандемию то ли чумы, то ли какой-то аналогичной инфекции, за несколько лет сократившей население планеты чуть ли не вдесятеро. А если еще точнее, то даже не после самой Синей смерти, а после того, как здешнее человечество, понеся такие потери, начало потихоньку деградировать. Вот тут некая неведомая сила и кинула местным спасательный круг в виде систематически появляющихся попаданцев и принесенного ими прогрессорства. Лекарство от деградации оказалось эффективным - если считать, что уровень развития здешней цивилизации перед Синей смертью примерно соответствовал нашему раннему Средневековью, то за неполные шестьсот лет Эрасс пробежал путь, который земляне прошли где-то за вдвое большее время.
Собственно, по резкому росту темпов технического прогресса я этот исторический момент и вычислил. Я даже смог со степенью вероятности, близкой к ста процентам, ответить сам себе на вопрос, почему попаданцы направлялись той самой неведомой силой именно в Империю. Да потому что Империя (точнее, Древняя или Фельтская Держава, как ее именуют историки) и до Синей смерти была одним из наиболее развитых цивилизационных центров Эрасса, так что тянуть наверх именно ее было банально проще.
А вот вопрос, почему лекарство, выполнив свою задачу, продолжало регулярно и в немалых дозах выдаваться уже не полуживому доходяге, а краснощекому здоровяку, оставался пока что открытым. Ну не мог я найти такой ответ, которым был бы удовлетворен. Зато ясно было, почему Империя остается мировым лидером, подчеркивая свое первенство высокомерным отказом от прежнего имени. 'Империя едина и иным в державности сей не бывать!' - именно такими словами императора Грейнарт Первого Обновителя в Империи этот отказ объяснялся и обосновывался.
Впрочем, вопрос второй, волновавший меня куда больше, напрямую из здешних исторических трудов не вытекал. Стеннерт дал нам знать, что здесь и сейчас мы не одиноки. Именно дал знать - в то, что чиновник такого ранга мог случайно проговориться, я не верил. Но вот почему никто из уже работающих на Империю попаданцев пока на нас не вышел? Ответ у меня пока был один-единственный - присматриваются. Однако же самого вопроса он не снимал.
Опять же вопрос - как именно присматриваются? Ну, что за нами поглядывает наша домовладелица госпожа Коррис, это даже не обсуждаем. Ясно, что на том самом Новом механическом заводе очень-очень внимательно смотрят за господином Скантсом, Николаем, то есть. Наверняка изучают заявки, регулярно подаваемые в Патентную палату господином и госпожой Демитт при активном содействии господина Миллера. Да и читательский формуляр все того же господина Миллера в Императорской публичной библиотеке просматривают явно не только библиотечные служащие. То есть сам бы я, будь у меня подобная задача, именно так и поступил бы. Кстати, не знаю, кому как, а лично мне бы вполне хватило перечисленных действий, чтобы мнение о попаданцах составить однозначно благоприятное. Но те, кто наблюдают сейчас за нами, этими сведениями, как видно, не ограничиваются. Что же, интересно, им нужно еще?
Аккуратно отложив книги, я убрал в портфель свои тетради с выписками и отправился в буфет. Стол за мной закреплен до конца рабочего дня, а за чаем думать будет, пожалуй, лучше. Да и чувство голода стоило бы малость приглушить.
Как и ожидалось, крепкий чай и маленькие свежие булочки с яблочным повидлом мыслительным процессам поспособствовали. Наиболее правдоподобным выглядел вариант, при котором неведомые наблюдатели решили, помимо серьезности и профпригодности, проверить нас еще и на успешность. Или на удачливость, если угодно. Мол, изобрели вы тут много чего, посмотрим теперь, как вам удастся ваши изобретения пристроить и сколько вы на этом заработаете. Я, правда, признавал, что вариант не единственный, но наиболее, если я ничего не путаю, вероятный. Другие варианты смотрелись далеко не так убедительно, так что и перечислять их не стану.
Да... Почему еще я так увлеченно занимался всеми этими делами - от активной помощи заслуженным изобретателям Демидовым до изучения истории Империи и размышлений о сложностях на жизненном пути попаданцев, так это потому, что такая загрузка мозга помогала мне хотя бы как-то латать пробоину, оставшуюся в душе после Лорки. Лорик-Лорик, Лоари Триам... Зацепила меня девочка, за самое живое, тщательно спрятанное за толстой броней расчетливого цинизма, зацепила-таки. Тяжело без нее. Пройдет, конечно, чего там, проходило такое раньше, пройдет и сейчас, но не сразу. А когда работает голова, сердце помалкивает. Даже с такой болью, все равно помалкивает. Так что пусть голова работает, работает и еще раз работает. Пусть пашет, как трактор, пусть тяжело взлетает, как самолет с полной нагрузкой, пусть. Это не в тягость, от этого только легче будет...
- Господин Миллер? - я уже закончил с чаем и направился обратно в читальный зал, когда навстречу вышел господин чуть старше меня в безукоризненно сидящем штатском костюме. Бросилось в глаза не вполне обычное для имперцев его возраста отсутствие растительности на лице и явно доброжелательное и даже, я бы сказал, веселое настроение.
- Локас Кройхт, государственный лейтенант-советник, но, прошу вас, без чинов. Наша встреча не имеет официального характера. Вы не против задержаться в этом уютном буфете на некоторое время?
Глава 15
Да уж, с этим самым господином Кройхтом мы в библиотечном буфете посидели неплохо. Говорили в основном об особенностях отражения имперской истории в трудах авторов, принадлежащих к ново-академической школе. Честно говоря, не знаю, в какой именно степени соответствовали действительности поведанные им особенности жизни и характеров этих ученых мужей, но интересно было до крайности. Некоторые уже прочитанные мною книги в свете рассказов Кройхта я стал воспринимать даже более объемно и глубоко - все-таки, когда что-то узнаешь об авторе, как о человеке, и книга становится ближе. Или хотя бы просто понятнее. Собеседником господин государственный лейтенант-советник (эх, не удосужился я тогда разобраться с системой имперских чинов) оказался настолько приятным, что я не стал не то что прямо спрашивать о цели его прихода, но даже и наводящие вопросы задавать. А зачем? Один же хрен, сам скажет.
Ага, такой скажет... Кройхту почему-то очень хотелось узнать, почему закончились неудачей мои попытки увлечь рекламодателей своей писаниной, ну я и объяснил ему разницу между обычным для местных условий рекламным объявлением и продающим текстом. Объяснил, конечно, в общих чертах и на отвлеченных примерах. Я, разумеется, понимал, что сам он отбивать у меня хлеб не будет, но черт его знает, кем он руководит и чем вообще занимается? Раз уж я умею то, что местным недоступно, нет никакого смысла делиться секретами мастерства, пусть это мастерство здесь и сейчас пока что и не востребовано. Однако же, наговорил я, судя по всему, достаточно, чтобы мой новообретенный знакомый сделал какие-то выводы. В результате наша беседа закончилась приглашением к господину Кройхту на завтра в полдень по адресу: улица Белых Ворот, 24.
Двадцать четвертый номер по улице Белых Ворот оказался строением, куда как непростым. Изрядных размеров трехэтажный особняк, да еще стоящий не на самой улице, а несколько в глубине весьма обширного участка, обнесенного изящной кованой оградой, - это, по столичным-то меркам, уже само по себе целое состояние. Да и привратники или как тут они называются, больше походили на охранников. Опять же, зачем на воротах сидеть вчетвером, если и одного хватило бы?
