Под несчастливой звездой - Анфимова Анастасия Владимировна (лучшие книги txt) 📗
— Да я знаю! — поморщился Аататам и, облизнувшись, стал развязывать пояс. — Но попользоваться ей можно.
Анукрис хрипло, с надрывом закричала и попыталась отползти в сторону.
— Держите девчонку! — скомандовал мождей. — Или я её еще сильней искалечу.
— Будьте вы прокляты! Звери! Сволочи! — выла девушка.
— Пусть потешится, Тулаум, — прогудел мордоворот, просительно глядя на своего приятеля.
— Только после неё ко мне не подходи! — презрительно фыркнул тот и вылез из ямы.
— Ненавижу! Ненавижу! — бесновалась пленница.
— Что ты! — испуганно охнул громила. — Я только подержу! Кляну… Тьфу! Правда!
С этими словами он словно клещами сжал руки девушки.
— Вы хоть ей рот заткните, — донесся сверху брезгливый голос Тулаума.
— Сейчас! — усмехнулся Аататам, наваливаясь на беспомощную жертву.
Анукрис изо всех сил вцепилась зубами в широкую как лопата, смуглую ладонь и почувствовала во рту противный вкус чужой крови. Насильник заорал от боли, отдернул руку и, вытаращив глаза, уставился на рваную рану.
— Бешенная гиена! — воскликнул он, замахиваясь, и голова девушки разлетелась на тысячи осколков по сотне миров. Второй раз за день она потеряла сознание и не узнала, что вытворял с её бесчувственным телом разъяренный мождей.
Прохладная вода коснулась избитых губ. Анукрис сделала глоток и сквозь мягкую темноту различила пыхтение, скрежет зубов и невнятные возгласы.
Когда она с трудом разлепила глаза, то увидела пожухлую траву, а чуть дальше катавшихся по земле здоровяков. Мождей вырывался из жесткого захвата волосатого мужчины и изрыгал непристойные богохульства.
Кто-то взял её голову и повернул.
— Выпей, — пропищал Тулаум, поднося к разбитым губам горловину бурдюка. — Держи его, Осирсат!
Он намочил водой тряпку и протер лицо девушки.
— Грязный шакал! Какое мясо испортил!
Его холодные, бесчувственные глаза внимательно смотрели на молодую женщину. Тень улыбки тронула пухлые, аккуратно накрашенные губы на желтоватом лице.
«Он похож на евнуха», — решила Анукрис и тихо попросила. — Еще воды, пожалуйста.
Мужчина кивнул.
— Пусти меня! — зарычал Аататам.
— Уйми свою похоть, вонючий бегемот! — тонко вскричал Тулаум, поднимаясь и потрясая пухлым кулачком.
— Молчи, мужелюб! — огрызнулся стражник, делая очередную попытку разжать железные объятия Осирсата.
— Хочешь, чтобы я рассказал Наставнику, как ты выполняешь его приказы? — лицо пухлощекого исказила злобная гримаса.
— Она жива! Чего еще надо? — мождей взмахнул ногой, Тулаум едва увернулся от удара. Противник стражника заревел. Жилы на руках вздулись, грубое лицо покраснело и покрылось мелкими капельками пота.
Но Аататам не сдавался. Напрягая все силы, он разорвал замок рук Осирсата и вцепился железными пальцами ему в запястье.
— Я вам не деревенский мальчишка, жалкие похитители детей!
— А мы не слуги Тусета! — взвизгнул евнух и, подняв с земли кинжал, ударил мождея рукояткой в лоб.
Тот икнул. Воспользовавшись замешательством соперника, Осирсат крепко сжал объятия, казалось, глаза мождея вылезли из орбит, еще миг, и ребра стражника хрустнут от непереносимого давления.
— Все, — прохрипел он, поднимая руки. — Я понял.
Его соперник разжал руки и, опираясь на руку любовника, поднялся с земли.
— Никогда больше так не говори, — сказал он, глядя на распластанного Аататама побелевшими от бешенства глазами. — Или я тебя убью.
— Только если прикажет Наставник, — усмехнулся мождей, протягивая руку за скомканной юбкой. — А мы ему еще долго будем нужны.
— Шакал! — разъяренный Осирсат замахнулся огромным кулачищем, но Тулаум перехватил его руку.
— Никто не может знать мысли Наставника, — проговорил он, гладя возлюбленного по плечу.
Стражник пренебрежительно фыркнул и стал одеваться.
Тулаум отстранился, поправил юбку, парик и легонько дернул за веревку, обвязанную вокруг шеи Анукрис.
— Пошли.
Понимая, что лучше иметь дело с ним, чем с изувером-мождеем, девушка сделала попытку подняться. Голова закружилась, ноги подкосились, и она больно рухнула на жесткую, прокаленную солнцем землю.
— Гляди, что ты наделал?! — всплеснул пухлыми руками Тулаум. — Она чуть живая!
— Ну не мертвая же, — проворчал Аататам, шагнув к лежавшей пленнице.
Не дожидаясь его приближения, та встала.
— Вот я её и вылечил! — хохотнул мождей.
Они шли по каким-то заброшенным полям, среди кустарников и разрушенных домов. Однажды девушка услышала где-то рядом голоса. Но прежде чем избитая Анукрис успела сообразить, на неё навалился Осирсат и заткнул рот смятой тряпкой.
— Тихо! — пропищал кастрат, замирая в двух шагах.
От волосатого здоровяка пахло застарелым потом и какой-то особенно вонючей грязью. Мождей стоял в стороне, внимательно прислушиваясь к звукам человеческой речи. Когда они стали удаляться, Аататам удовлетворенно хмыкнул.
— Вставай.
От боли, унижения и жажды девушка потеряла счет времени. Ей казалось, что они целую вечность плутают по буеракам. Очнулась она, когда перед глазами предстала широкая водная гладь с отражавшимися в ней первыми звездами. Поросший травой берег полого спускался к реке. Длинная, узкая лодка, привязанная к вбитому в рыхлую землю колу, покачивалась на мелкой волне.
Пока Осирсат отвязывал веревку, его приятель заставил влезть в лодку девушку, а сам уселся на носу, не спуская настороженного взгляда с пленницы. Но измученная Анукрис только тупо таращилась на него пустыми глазами и мелко дрожала.
Здоровяк взял весло.
— Передай Наставнику, что господину Моотфу нужно еще зелья, — проворчал вдогонку мождей.
— Он его получит, — пискнул евнух.
По реке дул резкий, холодный ветер, кожа девушки покрылась мелкими, противными пупырышками, зубы застучали. Мутная вода билась о низкие борта. Девушка вспомнила, как она на точно такой же лодке встречала корабль Нарона у острова Энохсета. О боги, почему тогда он не прошел мимо?! Зачем они разожгли сигнальный костер? Анукрис почувствовала, как по замерзшим щекам, извиваясь, потекли теплые слезы. Теперь она понимала, что дни, проведенные на острове, были самыми счастливыми в её жизни.
— Быстрее! — капризно буркнул Тулаум, поеживаясь.
— Я тороплюсь, — хрипло ответил приятель, во всю работая веслом.
«Может быть, попробовать прыгнуть в воду?» — вяло, словно о чем-то постороннем подумала Анукрис. Но евнух по-прежнему не выпускал из рук веревки. Словно прочитав мысли пленницы, он насупился и обмотал конец вокруг кулака. Теперь её даже вырвать не удастся.
На западе угасали последние лучи солнца, лодка вошла в крошечную бухточку, где из зарослей камыша торчал узкий причал на высоких сваях.
Первым на него вскарабкался евнух, потом, морщась, словно ему приходится брать в руки какую-то гадость, Осирсат забросил на него девушку и влез сам.
— Возьми копье! — велел Тулаум.
Приятель послушно кивнул и, порыскав в траве, достал толстую длинную палку с массивным бронзовым наконечником.
Прогулку по камышам пленница почти не помнила. Они вдруг внезапно закончились. Анукрис увидела в робком свете догоравшего дня длинные строения с плоскими крышами, без труда узнав в них гробницы старинного кладбища храма Себера. Теперь за ним должны приглядывать жители поселения бальзамировщиков. Но по тому, как вольно вели себя её спутники, молодая женщина поняла, что сторожа и жрецы здесь бывают не часто. Анукрис слышала, что в старых гробницах часто скрываются беглые преступники и бродяги, поэтому надеялась на скорый отдых. Но Тулаум упрямо тянул её за собой. Отупевшая от перенесенных страданий пленница уже с трудом переставляла ноги. Вдруг голова закружилась и Анукрис рухнула в пыль.
— Вставай! — брезгливо ткнул ногой в бок евнух.
Но она не реагировала, блаженствуя в неподвижности.
Он дернул за веревку, сдавливая горло. Молодая женщина захрипела, закатывая глаза.
— Осирсат, тебе придется её нести, — виноватым голосом проговорил Тулаум.
