Танцующая с Ауте. Трилогия - Парфенова Анастасия Геннадьевна (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
Наконец-то.
Он скользнул ко мне – лишенная жизни фигура. Протянул бокал красного вина. Когда мы сомкнули на мгновение хрупкие хрустальные сосуды, тонкий звон заполнил пустые комнаты и коридоры, знаменуя начало новой битвы.
Понимал ли Аррек, что я только что сделала? Понимал ли до конца, чем завершилась эта сложная, многослойная интрига?
Он никогда не позволял мне заглянуть дальше определенного предела. Всегда была грань, некий барьер, нерушимо сплетенный из непроницаемых Вероятностных щитов и первородной дарайской гордости. Что-то, чего я не понимала. Что-то, что оставляло меня потерявшей ориентиры в этом непонимании.
Так и должно быть. Ни одно существо не может быть полностью открыто взгляду извне, в противном случае оно потеряет нечто большее, чем право называться самим собой. Но… эти ограничения должны распространяться на обе стороны. В противном случае, какой в них смысл?
Аррек никогда особенно не старался проникнуть в мои тайны. Ему было интересно разгадывать эль-ин и меня в частности, но интерес этот казался несколько… академическим, что ли. Так интересно открыть новую редкую книгу, разгадать новый, запутанный шифр. Если же я говорила «нет», он никогда не настаивал на том, чтобы заглянуть дальше.
Зачем? Зачем заглядывать вглубь того, что всегда можешь изменить по своему желанию? И он менял. Лепил по своему образу и подобию. Нет, не так. Он лепил меня по тому образу, что жил в его сердце. Все еще. Всегда.
Вене. Мы впитываем образ, как храмовая танцовщица впитывает молитву поз и движений. И столь же легко его отбрасываем.
Все еще.
Всегда.
Аррек отказался дать мне понимание того, что он есть на самом деле.
Его право.
Я философски пожала плечами и взяла это знание у другого. Когда Рубиус арр Вуэйн бросил за пределы своих щитов столь неосторожные слова и еще более неосторожные мысли, я была более чем готова их поймать. Подхватить. Влить в музыку. Вплести в танец. Трепетом ресниц, ритмом крови в своих венах Я танцевала. И тогда ослепительной острой, болезненной вспышкой озарения – я стала дар-княгиней. И тогда, в эту краткую долю мгновения – такую краткую! – я поняла. И знала теперь, что мне делать.
Что увидел в тот момент Аррек? Истину. Какой бы ни была.
Что увидели Рубиус и Адрея? Эль-ин, на мгновение дыхнувшую перламутром. Прижатые к черепу уши и оскаленные клыки. Первозданную дикость.
А еще – руки моего консорта. Тонкие, сильные пальцы Целителя, так сильно сжимавшие мои кисти, что еще мгновение, и хрупкие косточки были бы сломаны. Так сильно – и в то же время совершенно бесполезно.
Они увидели, если отбросить все лишнее, обычную семейную ссору. Живое, шипящее и скалящее клыки доказательство того, что эль-леди невозможно контролировать, приставив к ней мужа. Скорее наоборот. Оч-чень наоборот. Вряд ли сами высокие лорд и леди это осознавали после сегодняшнего вечера у них не будет особых возражений против того, чтобы Хранительницей стала эль-ин, не связанная с Эйхарроном уж слишком тесными эмоциональными узами.
А мнение этих двоих будет иметь решающее значение в данном вопросе.
Я отпила темно-красного, терпкого вина и подняла бокал, любуясь игрой света и тени. По губам змеилась медленная, совсем невеселая улыбка. Дараи. Так уверены, что ничто не может затронуть их эмоций, надежно защищены непроницаемыми щитами. Так абсурдно считающие, что если в сознании собеседника не светятся блуждающими огнями мысли о хитром и коварном трехслойном плане то и плана этого нет и быть не может. Люди…
Ауте, как они примитивны.
В такие моменты мне иногда казалось, что эти существ слишком глупы, чтобы выжить в нашем самом лучшем миров.
В такие моменты я сама казалась себе… старой.
Аррек сидел напротив, в другом конце комнаты, и его перламутровая кожа казалась единственным светлым островом в море зыбкой, неустойчивой тьмы.
Движение. Мой консорт поднял свой бокал и молча отсалютовал мне.
– Блестяще. Очень ловко проделано, любимая, – первые слова, нарушившие тишину. Голос его был очень музыкален и, как всегда, очень красив.
Отмахнулась движением ушей.
– Ты и половины не понял из того, что я сделала. – Потом, после паузы: – Не уверена, что сама это понимаю.
Улыбнулся. По крайней мере я предпочла счесть это улыбкой, кривящейся среди неустойчивой игры теней.
– «Эль-ин, тем более Мать Клана, ничего не делает только по одной причине», – процитировал он. – Об этом легко забыть. Особенно, когда речь идет о тебе.
И через некоторое время:
– Приношу свои извинения.
Я молчала.
Аррек сделал еще один медленный глоток, ни на секунду не отрывая от меня пристального взгляда. Ни любви, ни доброты, ни жалости не осталось в знакомых глазах. Только сталь.
– Я нашел способ обмануть истощение туауте. Технические подробности утомительно сложны, но основывается все на том, что ты – вене, обладающая фактически неисчерпаемым потенциалом физической и психической адаптивности. А я – твой риани, что означает связь на очень глубоком энергетическом уровне. Потребовалось разработать тонко сбалансированную систему влияний и контрвлияний, но общую идею ты должна была уловить из тех листов, которые передала Лейри. На начальном этапе процесса я подключаюсь к вегетативным и мотивационно-волевым компонентам и корректирую каскад реакций так, что истощения и последующей смерти не происходит. Осуществляется постоянная энергетическая подпитка. Коррекция должна идти непрерывно, хотя и может осуществляться на расстоянии.
Я прикрыла глаза, обдумывая этот сухой, сжатый отчет.
– Этот способ годится только для нас двоих или может быть применен другими?
– Почему бы и нет? – равнодушно пожал плечами Аррек. Я еще вспомню ему это равнодушие. – Если эль-ин будет из генетической линии Тей. Если ее риани будет Целителем моего уровня… и Видящим Истину.
Ясно.
– Согласие пациента для данной процедуры не требуется?
Равнодушно. Профессионально:
– Нет. Ни осведомленность, ни добровольное согласие объекта особой роли здесь не играют.
– Влияние на Целителя?
– Постоянная энергетическая подпитка – занятие довольно утомительное. Осуществляющий ее сокращает продолжительность собственной жизни. Где-то на четверть.
Это все-таки заставило меня сделать паузу. Ненадолго.
– Каково максимальное расстояние, на котором возможно поддержание этой связи?
– Как для любой пары вене и риани. Неограниченно.
– Если одна из сторон погибает?
– Смерть донора повлечет за собой активизацию процесса туауте и через некоторое время – гибель реципиента. Смерть реципиента на доноре отразится как сильный соматический и психический шок, но не намного сильнее обычного шока, возникающего при разрыве связи вене-риани.
На этот раз я замолчала надолго. Потом:
– Не знаю, почему я не приказала тебя убить. – Холодно. Сухо. И настолько серьезно, что любого другого я могла бы даже напугать. Впрочем, гнева не было. Не было вообще никаких эмоций, ничего в этом мире как будто уже не осталось, кроме цели.
– Потому что слишком хорошо умеешь просчитывать политические последствия, – равнодушно отозвался сиятельный дарай-князь и сделал еще один глоток. Встал. Подошел к просвету между ветвями и застыл, глядя в расстилающуюся снаружи звездную тьму. Руки его были скрещены на груди, бокал свободно покачивался в расслабленных пальцах. Хрупкое стекло ловило и преломляло едва заметное перламутровое сияние дарайской кожи, черная одежда и черные волосы заставляли тело растворяться в неверной тьме.
Он был самым прекрасным существом, которое мне когда-либо доводилось видеть. Все еще. Всегда.
Просто с определенного момента это перестало иметь значение.
– Не могу не признать действенность того, что ты планируешь. Если сможешь провернуть все так же тонко, как сегодняшнюю манипуляцию с Домами Вуэйн и Тон Грин, то эффект… мне даже сложно себе представить, каким он будет, – он поднес бокал к губам, не отрывая взгляда от тьмы снаружи. – После завтрашнего вечера Ойкумена уже никогда не будет прежней.
