Обреченное королевство - Сандерсон Брэндон (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Элокар посмотрел на него, потом взглянул на разбитую мебель и потер грудь.
— Ты серьезно?
— Да. — Он бросил печать Элокару. — Сразу после моего ухода позови своих писцов и составь документ о моем назначении.
— Но вроде ты говорил, что неправильно заставлять людей следовать Кодексу, — заметил Элокар. — Что лучший способ изменить людей — самому жить правильно и убеждать их своим примером!
— Так было до того, как Всемогущий солгал мне, — мрачно сказал Далинар. Он все еще не знал, что думать о видениях. — Большую часть того, что я говорил тебе, я почерпнул из «Пути Королей». Но я не понимал одну мелочь. Нохадон написал книгу в конце жизни, после того как навел порядок — заставил королевства объединиться — и восстановил страны, разрушенные Опустошением.
В книге воплощен идеал. Она написана для людей, которые уже делают то, что правильно. Моя ошибка. Для того, чтобы все это сработало, люди должны иметь хотя бы минимальные честь и достоинство. Несколько недель назад Адолин высказал очень глубокую мысль. Он спросил, почему я заставляю своих сыновей жить согласно своим идеалам, но остальным даю идти их ошибочными путями и не наказываю их.
Я считал кронпринцев и их светлоглазых взрослыми людьми. А взрослый человек берет принцип и приспосабливает его к своим нуждам. Но мы еще не готовы. Мы дети. Воспитывая ребенка, ты требуешь, чтобы он делал то, что правильно, пока он не вырастет и не сделает свой выбор. Серебряные Королевства не начинали как объединенные бастионы чести. Но их заставили, как юношей провели по пути к зрелости.
Он шагнул вперед и встал на колени рядом с Элокаром. Король продолжал тереть ребра, его Доспехи Осколков выглядели очень странно без центральной части.
— Мы собираемся проделать то же самое с Алеткаром, племянник, — тихо сказал Далинар. — Кронпринцы поклялись в верности Гавилару, но давно забыли о своих клятвах. Пришло время напомнить. Мы собираемся выиграть эту войну, и мы собираемся превратить Алеткар в место, в котором человек хотел бы жить. Но не из-за нашей доблести, а потому что люди там будут в безопасности и будет править закон. Мы собираемся сделать это — или погибнуть, пытаясь.
— Ты говоришь с таким пылом…
— Потому что я точно знаю, что надо делать, — сказал Далинар, вставая. — Я пытался быть Нохадоном, миротворцем. Но нет. Я — Терновник, генерал, командир армии. Я не умею интриговать и вести переговоры, но могу хорошо подготовить войска. Начиная с завтрашнего дня, все солдаты в этих лагерях будут мои. И для меня они все неотесанные новобранцы. Даже кронпринцы.
— При условии, что я дам тебе титул.
— Дашь, — сказал Далинар. — А взамен я обещаю найти тех, кто пытается убить тебя.
Элокар фыркнул и начал снимать Доспехи Осколков, часть за частью.
— После того, как я объявлю о своем решении, найти их будет совсем легко. Ты можешь включить в список любого человека в военлагерях!
Далинар широко улыбнулся.
— Тогда по меньшей мере нам не придется гадать. Не переживай, племянник. Сегодня ты кое-что узнал. Например то, что дядя не хочет убить тебя.
— Да, он только хочет сделать из меня цель.
— Ради тебя же самого, сынок, — сказал Далинар, подходя к двери. — И не мучь себя. У меня есть план, как тебе остаться в живых.
Он открыл дверь. За ней обнаружилась нервная группа стражников, с трудом сдерживавшая еще более нервных слуг и свиту.
— С ним ничего не случилось, — сказал Далинар. — Видите? — И он отступил в сторону, давая возможность свите и стражникам увидеть короля.
Он повернулся, чтобы уйти, но потом остановился.
— Да, Элокар. Твоя мать и я, мы любим друг друга. Тебе придется с этим смириться.
И, несмотря на все что произошло в последние несколько минут, получил изумленный взгляд от короля. Далинар улыбнулся, закрыл дверь и твердыми шагами пошел прочь.
Почти все было неправильно. Он все еще гневался на Садеаса, страдал от потери стольких людей, не понимал, что делать с Навани, был ошарашен видениями и обескуражен мыслью объединить военлагеря.
Но по меньшей мере теперь есть над чем поработать.
Пятая часть
Тишина Вверху
Шаллан. Далинар. Каладин. Сет. Шут
Глава семидесятая
Стеклянное море
Шаллан лежала на кровати в своей маленькой палате. Она выплакалась, а потом ее долго рвало над суднoм. Она чувствовала себя несчастной.
Она предала Джаснах. И Джаснах узнала. Почему-то обман принцессы казался намного хуже, чем воровство. И весь план был глупостью, с самого начала.
Кроме того, умер Кабзал. Почему ей так плохо при одной мысли об этом? Как выяснилось, он был ассасином и пытался убить Джаснах. И не пожалел жизни Шаллан, лишь бы добиться своей цели. Тем не менее ей его не хватало. Джаснах не удивило, что кто-то покушался на нее; возможно, убийцы были привычной частью ее жизни. И, по всей видимости, Кабзал действительно был опытным ассасином, но с Шаллан он вел себя очень нежно. Неужели все его слова были ложью?
Нет, в чем-то он был искренним, сказала она себе, свернувшись на кровати. Если бы он не заботился обо мне, почему он так упорно пытался дать мне варенье?
Сначала он протянул противоядие Шаллан и только потом съел его сам.
И, тем не менее, он постоянно ел противоядие, подумала она. Он облизывал палец с вареньем. Почему оно не спасло его?
Вопрос начал преследовать ее. И тут ее как будто ударило, она вспомнила то, что видела, но забыла, думая о собственном предательстве.
Джаснах ела хлеб.
Обняв себя руками, Шаллан села, откинувшись на спинку кровати.
Джаснах ела, но не отравилась, подумала она. В последнее время в моей жизни стали происходить невероятные события. Твари с перекошенными головами, место с темным небом, Преобразование… и теперь еще это.
Как Джаснах выжила? Как?
Трясущимися пальцами Шаллан взяла мешочек с тумбочки перед кроватью. Внутри оказалась гранатовая сфера, при помощи которой Джаснах спасла ее. Она слабо светилась; большая часть Штормсвета был потрачена во время Преобразования. Впрочем, света хватало, чтобы осветить альбом с набросками, лежавший рядом с кроватью. Джаснах даже не позаботилась заглянуть внутрь. Она презирала изобразительные искусства. Рядом с альбомом лежала книга, которую Джаснах дала ей. «Книга бесконечных страниц». Почему она оставила ее?
Шаллан взяла угольный карандаш и стала перелистывать альбом, пока не дошла до рисунков существ с головами-символами, некоторые были сделаны в этой комнате. Как всегда, они таились вокруг нее. Иногда ей казалось, что она видит их уголками глаз. И часто слышала их шепот, но теперь не осмеливалась говорить с ними напрямую.
Открыв чистый лист, она начала рисовать, неуверенными пальцами: Джаснах в тот день в больнице; сидит около кровати Шаллан, держит баночку с джемом. Шаллан не прибегала к Воспоминанию и не могла совершенно точно воспроизвести все детали, но она помнила достаточно, чтобы изобразить Джаснах, опустившую палец в варенье. Потом Джаснах подняла палец и понюхала клубнику. Почему? Почему она опустила палец в варенье? Разве она не могла просто поднять баночку к носу?
Лицо Джаснах не изменилось, когда она почувствовала запах. И она не упомянула, что джем испорчен, а просто закрутила крышку.
Шаллан перелистнула страницу и нарисовала себя с куском хлеба, поднесенным к губам. Съев его, она скривила лицо. Странно.
Шаллан опустила перо и поглядела на Джаснах, зажавшую кусочек хлеба между пальцами. Не совершенное воспроизведение, но достаточно близкое. Кусочек хлеба на рисунке выглядел так, как будто он тает. Как если бы пальцы Джаснах его очень сильно расплющили, неестественно, и только потом поднесли ко рту.
Как это… может ли такое быть?
Шаллан выскользнула из кровати, взяла сферу, сунула альбом под мышку и пошла к двери. Стражник исчез. Никому не было дела до нее; утром ее отправят в никуда.
